Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек
Обзор книги Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек
Жорж Сименон
«Мегрэ и одинокий человек»
Глава 1
Было всего девять часов утра, а уже стояла жара. Мегрэ, сняв пиджак, лениво разбирал почту, время от времени бросая взгляд в окно на совершенно не шевелившуюся листву деревьев на набережной Орфевр, на ровную и гладкую, словно шелк, Сену.
Шел август. Люка, Лапуэнт и добрая половина инспекторов были в отпуске. Жанвье и Торранс уже отгуляли в июле, а Мегрэ собирался провести сентябрь в своем напоминающем жилище священника доме в Мён-сюр-Луар.
Почти целую неделю ежедневно под вечер разражалась короткая, но сильная гроза, и проливной дождь заставлял пешеходов бежать, прижимаясь к стенам домов.
Жара спадала, и к ночи воздух свежел.
Париж опустел. Даже уличные шумы стали какими-то другими, непривычными, появились моменты полной тишины.
Чаще всего на улицах попадались туристические автобусы всех цветов и всех стран, которые непременно останавливались в одних и тех же местах и выплевывали своих пассажиров: Нотр-Дам, Лувр, площади Согласия и Звезды, церковь Сакре-Кёр и, разумеется, Эйфелева башня.
На улицах услышанная вдруг французская речь вызывала удивление.
Директор уголовной полиции тоже находился в отпуске, так что начальники отделов были избавлены от неприятной обязанности являться к нему на ежедневный доклад. Почта была немногочисленной, а самыми распространенными преступлениями — кражи с прилавков.
Из оцепенения комиссара вырвал телефонный звонок. Он снял трубку.
— Комиссар I округа просит поговорить с вами лично… Соединить?..
— Да, соедините.
Мегрэ хорошо знал этого офицера — несколько манерного, всегда одетого с иголочки, очень хорошо воспитанного; до поступления на службу в полицию тот несколько лет работал адвокатом.
— Алло!.. Аскан?..
— Не помешал?
— Времени у меня полно…
— Я вам звоню, поскольку подумал, что свалившееся на меня дело может заинтересовать вас лично…
— О чем идет речь?
— Убийство… Но не обычное убийство… Объяснять слишком долго… Вы когда освободитесь?
— Прямо сейчас.
— Прошу прощения, что назначаю встречу в моем кабинете, но это случилось в глухом тупике на краю Центрального рынка.
Шел 1965 год, и парижский Центральный рынок еще не перевели в Ренжис.
— Я буду в комиссариате через несколько минут.
Мегрэ позволил себе поворчать, как человек, которого отрывают от важных дел, но в действительности радовался возможности вырваться из рутины последних дней. Он прошел в кабинет инспекторов. В обычной ситуации он взял бы с собой Жанвье, но сейчас надо было, чтобы на набережной Орфевр остался человек, пользующийся его полным доверием и способный на инициативу.
— Пойдемте со мной, Торранс… Возьмите во дворе машину…
Комиссариат I округа находился неподалеку, на улице Прувер. Мегрэ сразу прошел в кабинет комиссара Аскана.
— Вы увидите одно из самых ошеломляющих зрелищ, какие мне когда-либо доводилось видеть. Не хочу вам ничего говорить заранее. Так, Торранс, машину лучше оставить здесь… Это в двух шагах…
Они обошли рынок, вонь которого, особенно в такую жару, была очень сильной, но работа здесь не замирала, несмотря на период отпусков. Они шли маленькими узкими улочками, где стояли магазинчики и в большей или меньшей степени подозрительные дома с меблирашками. По улицам слонялись несколько клошаров, а одна совершенно пьяная нищенка держалась за стену, чтобы не упасть.
— Сюда…
Они пришли на улицу Гранд-Трюандри, и Аскан углубился в переулок, до того узкий, что по нему не мог бы проехать грузовик.
— Тупик Вьо-Фур, — объявил он.
Тупик насчитывал с десяток старых домов, а в середине зияла брешь от уже снесенного здания. Остальные тоже были приговорены к сносу, и жильцов из них уже выселили.
Стены некоторых были подперты сваями, чтобы не рухнули преждевременно.
Дом, перед которым остановился комиссар, был без стекол, да и рамы из окон уже растащили. Входную дверь заменяли доски, и Аскан отодвинул две из них, которые не были прибиты. За ними оказался широкий коридор.
— Осторожней на лестнице! Некоторых ступенек нет, а те, что остались, ненадежны…
Здесь царил запах пыли и гнили, к которому примешивались «ароматы» рынка.
Они поднялись на третий этаж. Возле облупившейся стены сидел мальчик лет двенадцати, который, увидев троих вошедших мужчин, разом вскочил, и глаза у него заблестели.
— Вы ведь комиссар Мегрэ, правда?
— Да.
— Если б мне кто-нибудь сказал, что однажды я увижу вас живьем… Я вклеиваю в тетрадку все ваши фотографии, что публикуют в газетах…
— Это малыш Николье… — объяснил Аскан. — Тебя ведь Жаном зовут, верно?
— Да, месье.
— Его отец — мясник с улицы Сен-Дени. Единственный в квартале, кто не закрылся на август… Рассказывай, Жан…
— Все было так, как я вам уже говорил… Большинство моих приятелей уехали на море. В одиночку не поиграешь, вот я и брожу… Ищу места, которые не знаю, хоть я и родился в этом квартале. Сегодня утром я заметил этот дом. Подвигал доски, закрывающие вход, и обнаружил, что они не прибиты… Я вошел… Крикнул: «Есть тут кто?..» Мне ответило только эхо. Я ничего не искал. Шел вперед, просто чтобы посмотреть.
Толкнул эту разбитую дверь, вон ту, справа, и увидел человека… Я бегом вниз и помчался в комиссариат, даже задохнулся… Мне придется еще раз входить в комнату?
— Не думаю, чтобы это было необходимо…
— Мне остаться здесь?
— Да…
Мегрэ открыл дверь, не годившуюся даже на то, чтобы топить ею печку, настолько она сгнила, и остановился на пороге, поняв, почему комиссар хотел сделать ему сюрприз.
Комната была довольно просторной, стекла в двух окнах заменял картон и плотная бумага. Пол неровный, с многосантиметровыми щелями между досками паркета, заваленный невероятным количеством всевозможных предметов, по большей части не представляющих никакой практической ценности.
Но в первую очередь взгляд привлекал лежащий на покрытой старым матрасом металлической кровати человек, который, без сомнения, был мертв. Грудь его покрывала запекшаяся кровь, но лицо осталось спокойным.
Одежда клошара, что была на мертвом, резко контрастировала с его лицом и руками. Он был довольно старым, длинные, серебристые от седины волосы имели какой-то голубоватый отблеск. У него были седые, слегка подкрученные кверху усы и бородка а-ля Ришелье, тоже седая. Если не считать этого, он был свежевыбрит, и Мегрэ испытал новое удивление, обнаружив тщательный маникюр на руках мертвеца.
