Питер Джеймс - Клеймо смерти
– У Нормана Поттинга есть контакт в полиции Мельбурна, и он с ним уже разговаривал. Но тот парень эмигрировал двадцать пять лет назад. На его поиски может уйти несколько дней.
– Гленн, у нас нет нескольких дней.
– Готов отправиться сам!
– Ты мне здесь нужен. Если надо будет кого-то послать, то лучше отправить Нормана, отослать его ненадолго. Кстати, как у тебя с той репортершей из «Аргуса»? Подвижки есть?
Брэнсон поднял обе руки и покрутил ими из стороны в сторону.
– И как это понимать?
– Я очень с ней осторожен.
– В каком смысле?
Брэнсон провел указательным пальцем по губам, как будто застегнул молнию.
– Вот так и дальше держи.
– Она понимает.
– Она журналистка, а журналисты едят своих детей. Понял?
– Журналисты и дорожные полицейские.
– Да, только есть одна большая разница – дорожному полицейскому я бы доверился. Даже если бы он – или она – меня оштрафовал.
– Шивон – клевая, это я тебе говорю. А я теперь хорошо ее знаю.
Грейс искоса взглянул на друга и вдруг подумал, что в данный момент иметь ручного журналиста совсем даже неплохо.
Он перевел глаза на фотографию с выжженным клеймом.
– Ты поручал кому-нибудь пройти по всем местным кузнецам, поспрашивать, может быть, кто-то выковал такое тавро? Если мастер еще здесь, он наверняка вспомнит. Не думаю, что заказ на изготовление тавра с такими словами могли получить несколько кузнецов.
– Их сейчас вообще немного. Да, задание дано, работа идет, но результата пока нет. И конечно, нельзя исключать вариант со «сделай сам».
Грейс молча кивнул. Вопросов было много. Что может навести человека на мысль клеймить своих жертв? Что символизирует клеймо? Власть? Право собственности? Скот часто клеймят именно для того, чтобы указать владельца. То же относилось и к рабам. Клеймили и евреев в концентрационных лагерях – правда, идентификационный номер им не выжигали, а татуировали. Так или иначе, клеймо в конечном счете ставили, чтобы показать власть. «Теперь я владею тобой и могу делать с тобой все, что захочу. Ты – не более чем скот».
Зародившаяся идея насчет репортерши из «Аргуса» обретала все более ясные очертания.
– Послушай, – обратился он к Брэнсону, – мне нужно, чтобы ты попросил Шивон кое о чем. По принципу услуга за услугу. Хорошо?
Брэнсон недоуменно кивнул:
– Да, без проблем.
– Но только не выходя за рамки рабочих отношений, о’кей?
Инспектор усмехнулся и ничего не сказал.
59
Вторник, 16 декабря
Адриане Маклин нравилась ее работа – во фронт-офисе автостоянки для туристических фургонов «Раундстоун-караван-парк», на окраине Хоршэма, процветающего городка с современным торговым центром в двадцати пяти милях к северу от Брайтона и в окружении восхитительного суссекского пейзажа. Бизнес компании заключался отчасти в продаже фургонов, и потенциальному покупателю предлагался впечатляющий ассортимент от подержанных туристических автомобилей до роскошных, дорогих мобильных домов. Управление двумя сотнями таких домов и составляло вторую часть бизнеса.
Большинство владельцев были здесь постоянными резидентами, но некоторые приезжали только на время, по выходным и в отпуска, причем не только со всего Суссекса, но и из многих других районов Соединенного Королевства. А еще был джентльмен в блоке R-73.
Пребывая в статусе вдовы, Адриана никогда не пропускала ни одного перспективного нового партнера, и этот отвечал всем ее требованиям. Приятной наружности, обходительный, неизменно веселый, но пока все ее попытки вовлечь его в разговор вежливо, но твердо отвергались. Она не знала о нем буквально ничего.
Мобильным домиком джентльмен владел уже несколько лет и содержал его в образцовом состоянии. Приезжал он нерегулярно, иногда посреди недели, иногда в выходные, порой оставался на несколько дней, но чаще – лишь на несколько часов. Бывал всегда один, с кипой газет и журналов под мышкой и пакетом из «Уэйтроуз», из которого выглядывало обычно горлышко бутылки.
Однажды Адриана спросила, чем же он зарабатывает на жизнь.
– О, знаете, я занимаюсь информационными технологиями и все такое. Ничего интересного.
– Только не для меня, – заметила она, пытаясь поддержать разговор.
– Уверяю вас, так оно и есть.
В другой раз Адриана попыталась выведать, где живет ее избранник.
– О, вы знаете, то тут, то там, – как всегда, весело и непринужденно ответил он. – Но после отставки планирую обосноваться здесь. Осталось недолго!
Долгое время она так и жила с надеждой, что когда-нибудь он и впрямь приедет сюда навсегда и тогда ей удастся узнать его получше.
Пока же Адриана предприняла несколько попыток собрать какую-никакую информацию самостоятельно и в отсутствие хозяина не раз подбиралась к его мобильному дому. Однажды она даже попробовала проникнуть внутрь, поскольку имела ключи едва ли не от всех трейлеров, но так и не смогла открыть дверь, оснащенную тремя отдельными замками и укрепленную стальной рамой. Жалюзи на окнах были всегда опущены и не позволяли заглянуть внутрь.
Пускать посторонних в свою личную жизнь он определенно не собирался.
Иногда Адриана задавалась вопросом – может быть, несправедливым, – а нет ли у него каких-то отклонений. Не извращенец ли он? Зачем ему в мобильном доме столько газет и журналов?
Единственный более или менее настоящий разговор получился у них пару лет назад, когда к Адриане приехала на лето дочь Хейли – помочь и, может быть, немного подработать. Девочка, похоже, ему понравилась, потому что он часто приходил в офис и просиживал там часами, разговаривая с ней о музыке. Оказалось, что они оба – фанаты «Кинкс», и он рассказывал Хейли о каком-то пабе в северном Лондоне, куда в былые времени захаживал Рэй Дэвис.
Впервые Адриана приревновала к дочери. Но когда он ушел, прихватив свои газеты и журналы, Хейли быстро ее успокоила.
– Странный тип! – сказала она. – Чудной.
– А по-моему, очень даже симпатичный! – возразила Адриана.
– Разуй глаза, мамуль!
60
Вторник, 16 декабря
Встреча группы «Голд» началась в одиннадцать, а вскоре после нее, около полудня, Кэссиан Пью в накрахмаленной белой рубашке и черном галстуке с важным видом вошел в зал собраний штаб-квартиры полиции Суссекса.
Вслед за Пью на подиум поднялся Рой Грейс в синей форме; и там они встали плечом к плечу перед микрофонами и самым большим из всех, что Грейс когда-либо видел, собранием представителей прессы и телевидения, посреди слепящего вспышками зала. В какой-то момент ему вспомнился давний совет: прежде чем обращаться к толпе, сделай несколько глубоких вдохов – для успокоения нервов и подзарядки.
В зал набилось по меньшей мере человек пятьдесят: журналистов, телевизионщиков из «Скай ньюс», «Лейтест ТВ», «Би-би-си саут», радиорепортеров, среди которых он узнал посланцев «Радио Суссекс», «Джюс FM», и еще с полдюжины незнакомых лиц.
Кроме них двоих, на подиуме стояли комиссар по делам полиции и борьбе с преступностью Никола Ройгард, изящная и элегантная в сером костюме и белой блузке, и глава городского совета Брайтона и Хоува Филиппа Томсет, одетая с не меньшим вкусом.
Зал притих. Пью произнес несколько слов, но его никто не услышал.
– Поближе к микрофону, – шепнул ему Грейс.
Что-то пискнуло, потом громко щелкнуло, и голос помощника главного констебля зазвучал в полную силу.
– Спасибо всем, что пришли. Я – помощник главного констебля Кэссиан Пью, и на мне лежит вся полнота ответственности за расследование совершенных в Суссексе тяжких преступлений. Справа от меня детектив-суперинтендент Рой Грейс, возглавляющий отдел тяжких преступлений полиции Суррея и Суссекса. В настоящее время он является старшим следователем операции «Воз сена». Слева от меня комиссар по делам полиции и глава городского совета Брайтона и Хоува. Сейчас детектив-суперинтендент Грейс расскажет вам о ходе следствия, а потом мы ответим на вопросы.
Едва Грейс закончил, как в воздух взметнулось море рук. Первой свой вопрос выкрикнула Шивон Шелдрейк из «Аргуса»:
– Суперинтендент Грейс, правда ли, что вы связываете исчезновение на прошлой неделе двух брайтонских женщин, мисс Логан Сомервиль и мисс Эшли Стэнфорд, с исчезновением две недели назад жительницы Уэртинга мисс Эммы Джонсон?
Грейс сделал глубокий вдох и шагнул к микрофону.
– Да, это так. У нас также есть основания полагать, что стоящий за этими похищениями преступник может нести ответственность за два убийства, совершенные примерно тридцать лет назад. Одно из них – нераскрытое убийство Кэтрин Джейн Мари Уэстерэм, девятнадцатилетней студентки Суссекского университета, которая не вернулась домой, на Элм-стрит в Брайтоне, в декабре 1984 года и чьи останки были найдены в Эшдаунском лесу в апреле 1985 года. Другое – убийство примерно в то же время неизвестной молодой женщины, около двадцати лет, останки которой обнаружены в Лагуне.
