Убийца без лица - Манкелль Хеннинг

— Это отец Нильса?

Она зажгла сигарету и с шумом выдохнула дым:

— Я не знаю никакого Лёвгрена. И не понимаю, о чем вы толкуете.

— Ну хорошо, — сказал Йоран Буман. — Закончим пока на этом. Но мы, возможно, еще увидимся.

— Нечего мне вам сказать, нечего. Оставьте меня в покое!

— Когда полиция ищет убийц, тут уж не до покоя, — сказал Буман. — Ничего не поделаешь.

На улице их встретило яркое солнце. Они стояли возле машины.

— Ну что скажешь? — спросил Буман.

— Не знаю. Но что-то здесь не так.

— Попробуем найти сына, прежде чем продолжать с третьей мамашей?

— Думаю, да.

Они поехали в Сёльвесборг и долго и терпеливо искали нужный адрес. Наконец они остановились у полуразрушенного деревянного дома на окраине. Вокруг стояло несколько ржавых полуразобранных машин, валялись какие-то запчасти. Овчарка на железной цепи зашлась злобным лаем. Дом выглядел брошенным. Чтобы прочитать написанную от руки табличку на двери, Буману пришлось чуть не ткнуться в нее носом.

— Нильс Веландер, — сообщил он. — Все точно.

Он несколько раз постучал в дверь, но никто не открывал. Они обошли дом.

— Ну и дыра, — сказал Буман.

Когда они вернулись к двери, Курт взялся за ручку. Дверь была не заперта.

Он вопросительно посмотрел на Йорана.

— Открыто — значит, открыто, — сказал тот. — Пошли.

Они вошли в пропахшую сыростью прихожую. В доме было тихо. Вдруг оба вздрогнули — из угла с шипением выскочил кот и прыгнул вверх по лестнице. Комната налево была похожа на контору. Там стоял шкаф с документами и захламленный письменный стол с телефоном и автоответчиком. Валландер открыл одну из стоявших на столе картонных коробок. Там лежал набор нижнего белья из черной кожи.

— Это заказал Фредрик Оберг из Олингсоса, улица Драгунгатан, — прочитал он на листке и скривился. — Адрес отправителя, стало быть, не указывается.

Они прошли в следующую комнату. Здесь, похоже, и был склад эротического белья Нильса Веландера. Помимо всего прочего, на полу лежало несколько плеток и собачьих поводков.

На складе никакого порядка не было — все валялось в куче. Дальше была кухня со сваленными в мойку грязными тарелками. На полу — недоеденная курица. Повсюду стоял сильный запах кошачьей мочи.

Валландер приоткрыл дверь в чулан.

Там стояли самогонный аппарат и две большие оплетенные бутыли.

Йоран Буман усмехнулся и покачал головой.

Они поднялись на второй этаж. Заглянули в спальню — грязные простыни и сваленная в кучу одежда. Шторы были задернуты, из-под ног с пронзительным мяуканьем выскакивали кошки и удирали кто куда. Полицейские насчитали их семь.

— Ну и дыра, — снова сказал Йоран, — как можно так жить?

Похоже, дом покидали в спешке.

— Пошли, — сказал Курт Валландер, — на обыск нужен ордер.

Они спустились вниз. Йоран включил автоответчик.

Нильс Веландер, если это, конечно, был он, сообщал, что в настоящее время в офисе «Откровенные наряды» никого нет, но заказ можно оставить на автоответчике.

Когда оба полицейских вышли из дома, овчарка вновь залилась бешеным лаем. Курт Валландер обнаружил дверь в погреб, которой почти не было видно за старинным гладильным катком.

Она была не заперта, и он шагнул в темноту. В углу стоял старый котел. Все остальное пространство занимали пустые птичьи клетки. Он позвал Бумана.

— Кожаные женские трусы и птичьи клетки. Чем он, вообще говоря, занимается?

— Неплохо бы в этом разобраться, — согласился Йоран Буман.

Они уже собрались уходить, но в этот момент Валландер заметил в нише за котлом небольшой стальной сейф. Он дотянулся до него и повернул ручку. Сейф, как и все в этом доме, был не заперт. Внутри он нащупал пластиковый пакет, вытащил и открыл его.

— Гляди! — сказал он Буману.

Пакет был набит тысячными купюрами. Он насчитал двадцать три.

— Я думаю, с этим парнем надо потолковать, — отозвался Буман.

Курт Валландер положил пакет на место, и они вышли. Собака уже охрипла от лая.

— Надо поговорить с местными коллегами, — продолжал Йоран Буман, — пусть они разберутся, что к чему с нашим приятелем.

В местном отделении они встретили полицейского, который очень хорошо знал, кто такой Нильс Веландер.

— То, что он занимается всякими незаконными промыслами, это совершенно точно. Но все, что мы имеем на него, это самогон и нелегальный импорт птичьих клеток из Таиланда.

— Он сидел за драку, — напомнил Йоран Буман.

— Обычно он не дерется, — сказал полицейский. — Но, если вам надо, я могу все о нем выяснить. Вы в самом деле думаете, что он мог пойти на убийство?

— Мы не знаем, — сказал Курт Валландер. — Но его надо найти.

Они поехали обратно в Кристианстад. Снова пошел дождь. Полицейский в Сёльвесборге произвел на них впечатление толкового парня. Можно было рассчитывать, что он найдет Нильса Веландера.

Но Валландер сомневался, даст ли это что-нибудь.

— Тысячекроновые бумажки сами по себе ни о чем не говорят, — сказал он. — Мы все равно ничего, по сути, не знаем.

— И все же что-то тут есть, — сказал Буман.

У въезда в город они остановились пообедать. Курт Валландер хотел позвонить в Истад, но телефон-автомат был сломан.

В половине второго, перед тем как ехать по третьему адресу, Йорану Буману понадобилось зайти в свой кабинет.

Девушка в вестибюле остановила их.

— Звонили из Истада. Просили Курта Валландера позвонить, как только он появится.

— Позвонишь от меня, — предложил Буман.

Мучимый скверными предчувствиями, Валландер набрал номер. Не говоря ни слова, Эбба соединила его с Рюдбергом.

— Тебе лучше приехать, — сказал Рюдберг. — Какой-то кретин застрелил беженца из Сомали в Хагехольме.

— То есть как — застрелил?

— Вот так и застрелил. Этот сомалиец вышел пройтись, и его застрелили из дробовика. Я тебя искал повсюду. Где ты там, кстати, остановился?

— Насмерть?

— Полголовы снесло.

Валландера вдруг замутило.

— Я еду, — сказал он.

Он положил трубку в тот самый момент, когда вошел Йоран Буман с двумя чашками кофе. Курт Валландер сообщил ему, что произошло.

— Возьми спецмашину, — предложил Буман. — А твою пригонит кто-нибудь из ребят.

Через две минуты Валландер уже мчался в Истад под душераздирающий вой сирены. Рюдберг встретил его на улице, чуть не на ходу прыгнул в машину, и они помчались в Хагехольм.

— Улики есть? — спросил Валландер.

— Никаких. Но кто-то позвонил в редакцию «Сюдсвенска дагбладет» буквально через несколько минут после убийства. Сказали, что это месть за Юханнеса Лёвгрена. Следующей будет женщина — за Марию Лёвгрен.

— Чистое безумие, — сказал Валландер. — Мы ведь уже не подозреваем никаких иностранцев?

— Кто-то думает по-другому. Кто-то считает, что мы просто их прикрываем.

— Я же дал опровержение.

— Тем, кто это сделал, плевать на твое опровержение. Они давно дожидаются удобного момента, чтобы взяться за оружие.

— Чистое безумие, — повторил Валландер.

— Еще бы не безумие. Но никуда от этого не денешься.

— Эти, в газете, хоть догадались записать разговор?

— Да.

— Я должен прослушать, не тот ли это голос, что звонил мне.

Машина мчалась среди сконских полей.

— Что будем делать? — спросил Валландер.

— Надо найти убийц Лёвгрена. Как можно скорее.

В Хагехольмском лагере царил хаос. Растерянные и плачущие беженцы собрались в столовой, звонили телефоны, журналисты бегали с микрофонами. Валландер вышел из машины на глинистом проселке недалеко от лагеря. Снова задул ветер, так что пришлось поднять воротник куртки. Место преступления уже было оцеплено. Убитый лежал ничком, лицом в грязь.

Курт Валландер осторожно поднял простыню.

Рюдберг не преувеличивал. От головы почти ничего не осталось.

— Стреляли почти в упор, — сказал стоявший рядом Ханссон. — Наверное, сидели в засаде. Выстрелы сделаны с двух метров, не больше.