Элизабет Джордж - Горькие плоды смерти
– Ты собралась отдохнуть? – уточнила ее подруга.
– Ты же знаешь, как я ненавижу отдых. Каких трудов мне стоит оторваться от работы хотя бы на один уикенд. Но, с другой стороны, можно попробовать притвориться.
– Это чистой воды безумие – делать вид, будто отправляешься в отпуск, лишь бы отдохнуть от человека, который работает на тебя. Клэр, господи…
– А кто сказал, что это попытка отвязаться от нее? – неожиданно произнесла писательница. Держа в руке бокал, она подошла к краю лужайки, где из трещин в каменной стене торчали побеги папоротника, луговые маргаритки и ярко-зеленые листья антуриума.
Клэр потрогала маргаритки, а одну даже нервно покрутила в пальцах.
– Просто я дам ей шанс разобраться, что там у нее с Алистером, – сказала она. – Признайся, Рори, ты ведь ее терпеть не можешь? Надеюсь, она не упоминала Фиону?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Мне показалось, что в последнее время она проявляет возросшее любопытство по отношению к людям. А все потому, что, как мне кажется, считает своим долгом оберегать меня. Она как будто просвечивает всех.
– Просвечивает? Это как?
– Не знаю. Например, задает массу вопросов.
– Обо мне?
– Обо всех, с кем я встречаюсь или кого знаю. Якобы исключительно ради моей безопасности.
– Можно подумать, ты нуждаешься в защите! С какой стати ей взбрело в голову, что тебе нужен сторожевой пес?
Клэр покачала головой и снова повернулась к Рори.
– Я не знаю, – ответила она. – Скажи, она часом не заводила разговора о том, что случилось? Не говорила с тобой о Фионе?
Редактор заверила ее, что нет, не говорила.
– Но ты ведь скажешь мне, если она это сделает? – настаивала хозяйка дома.
Рори очень хотелось спросить в ответ: «Почему ты меня об этом спрашиваешь? Что это значит?» Но все разговоры о Фионе были настолько опасны, что она сказала другое:
– Не надо беспокоиться обо мне. Согласна, порой она способна застать меня врасплох, возникая как будто из ниоткуда с какими-то фактами из моей жизни. Понятия не имею, откуда они ей известны, но этим она вряд ли может причинить мне вред. Что было, то было. Это уже не секрет.
Эббот вернулась к своему креслу и села, а затем, взяв бутылку, разлила оставшееся вино по бокалам.
– Я хочу, Рори, чтобы ты кого-то нашла, – сказала она. – Тебе нужна пара.
Редактор заставила себя усмехнуться.
– Ты уже говорила об этом, – сказала она, подняв бокал. – Не могу поверить, что слышу это от тебя. Тем более после выхода в свет «В поисках мистера Дарси» или, как в моем случае, мисс Дарси.
– Я не утверждаю, что ты будешь жить долго и счастливо после того, как кого-то найдешь, – возразила Клэр. – Зато твоя жизнь наверняка будет более яркой и полнокровной, чем последние годы.
– А ты?
– Я? – Писательница снова бросила взгляд в темноту. – Господи, такой, как я, меньше всего нужен партнер!
Август, 11-е
Индия не стала говорить Нэту Томпсону о том, что поедет в Дорсет вместе с Чарли: она убедила себя, что в этом нет необходимости. Поскольку женщина собралась добираться туда на своей машине – так будет легче отбыть по окончании мероприятия, – в некотором смысле она действительно собиралась ехать туда одна.
Они выехали из Лондона на двух машинах, проделав по лабиринту улиц южных пригородов путь в направлении шоссе М3. Дальше они поехали быстро – движение на трассе было слабое – и прибыли в Шафтсбери вскоре после полудня. Поскольку церемония открытия мемориала должна была начаться не раньше трех часов дня, им предстояло убить гораздо больше времени, чем Индии хотелось бы. Но когда Чарли предложил перекусить в «Митре», она не смогла отказаться, боясь показаться невежливой.
Ресторанчик расположился недалеко от веера брусчатки рыночной площади, на пути к мрачному известняковому фасаду церкви Святого Петра, и был построен из такого же известняка, почерневшего от мха и сырости.
Вывеска сообщала о том, что каждый понедельник здесь устраивается вечер викторин и любой посетитель имеет возможность поучаствовать и даже получить главный приз. Из этой же вывески можно было узнать, что блюдо дня на сегодня – это мясная запеканка, жареная треска с картошкой, а также жаркое с брюссельской капустой и молодым картофелем. Правда, чье мясо пошло на пресловутое жаркое, вывеска умалчивала.
Индия вошла вслед за Чарли внутрь. Она не была голодна – напротив, у нее возникли проблемы с желудком. Сказать по правде, ей не хотелось обнадеживать бывшего супруга. Она вообще не знала, как ей себя с ним вести – не только сейчас, а с того самого момента, как он прикатил к ней в Камберуэлл, позвонил в дверь и, когда она открыла ему, произнес с наигранной веселостью:
– Готова отправиться в дорсетскую глушь?
Все ясно, это новый Чарли безуспешно пытался заслонить собой Чарли прошлого.
И вот теперь они вошли в паб, и Голдейкер взял с барной стойки два меню.
– Умираю от голода, – сообщил он. – А ты? Будешь жаркое?
– Пожалуй, нет. Я на диете. Борюсь с лишним весом, – сказала Индия.
– Зачем тебе это? – игриво спросил Чарльз и не удержался от нового вопроса: – Или Нэту нравятся богатые и худышки?
Его спутница оторвала взгляд от меню и пристально посмотрела на него. Заметив выражение ее лица, Голдейкер поспешил добавить:
– Прости. Это не мое дело. Только… вообще-то да, более или менее мое.
– Давай не будем об этом, Чарли.
– О чем? О том, что ты моя жена и спишь с другим мужчиной?
– Я не…
– Что «не», Индия? Ты не моя жена? Или у тебя нет нового любовника?
Эллиот резко отодвинулась от стола.
– Прости, – поспешил извиниться психолог. – Я обещал. Не уходи. Я не буду… – Он крепко сжал вездесущий контейнер с горчицей, стоявший на столе рядом с солонкой и перечницей. – Я не хотел… Честное слово, у меня это вырвалось непроизвольно. Я буду… Как бы это точнее выразиться? Хорошим. Да. Я буду хорошим.
– Я не собиралась уходить, – успокоила его Индия. – Просто хотела сделать заказ.
– Давай это сделаю я!
– Я предпочитаю платить сама за себя.
Женщина направилась к стойке, и Чарли поплелся за нею. Правда, он держался сзади, дав Индии возможность расплатиться за заказ – чашку томатного супа, булочку и бутылку минеральной воды «Перье», – после чего сделал свой заказ. Он не проронил ни слова, пока они снова не сели за столик, а затем продолжил разговор: рассказал историю о чертовски трудной ночи с «самаритянами», и еще одну, о волонтере из собачьего приюта в Баттерси. Обе истории были призваны проиллюстрировать тот факт, что Чарли Голдейкер возвращается к нормальной жизни.
Индию так и подмывало сказать, чтобы он не особенно старался. Объяснить ему, что порой бывает так, что слишком много воды утекло и вернуть ничего нельзя, и что, похоже, это их случай. Но чтобы убедиться в этом, ей требуется время. Ей необходимо разобраться в собственных чувствах, в своем отношении к нему, в том, как и почему, когда они были вместе, она потеряла себя прежнюю, и, прежде всего, понять, чем ее околдовал Нэт Томпсон, что есть в нем такого, чего никогда не было в Чарли. К сожалению, Эллиот не могла этого сделать, не подтолкнув их обоих к той грани отчаяния, которое ее муж тщетно пытался от нее скрыть.
Поэтому она заставляла себя слушать его, насколько хватало сил, и даже сказала, кивнув:
– Я рада за тебя, Чарли.
Когда же ей наконец стало невмоготу и дальше выслушивать его фальшивое бодрячество, она накрыла его руку своей рукой и произнесла:
– Не надо. Мне больно видеть тебя таким, как сейчас. Так же, как мне было больно видеть тебя безвольно лежащим неделями на диване.
Голдейкер тотчас умолк. Тягостное молчание затянулось почти на целую минуту, после чего он улыбнулся и сказал:
– Иногда я сталкиваюсь с тем, что ты вообще ничего не знаешь обо мне.
Индия отложила ложку в сторону.
– И что это значит? – поинтересовалась она.
– Это значит, что со мной все в порядке. – Заметив на ее лице нечто среднее между состраданием и отчаянием, Чарльз добавил: – Ну, хорошо. Может, все далеко и не так безоблачно, но я на пути к выздоровлению, что, как мне кажется, ты одобряешь.
– Я пытаюсь. Прошу тебя, только не затевай ссору!
Чарли откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам, как будто искал глазами того, кому он мог бы адресовать следующую свою фразу.
– Я больше не знаю, кто ты такая. Может, ты женщина Нэта? – спросил он небрежно.
– Я ничья. Я не чей-то придаток и ни от кого не завишу. Ни от Нэта, ни от тебя.
– Ты – моя жена. Как это ты сказала? «Я та, кто сегодня и в будущем хочет быть твоей, равно как и ты – моим». Разве это не твои слова брачного обета?
– Прошу тебя! – взмолилась Индия. – Не надо! Давай не будем омрачать сегодняшний день и портить друг другу настроение!
– А завтра?
– Могу я сейчас этого не знать?
Психолог задумался. Дверь паба открылась, впустив внутрь дыхание свежего летнего воздуха и группу туристов с рюкзаками за спиной и альпенштоками в руках. Они были в прекрасном настроении, галдели и даже заявили, «что готовы съесть целую свинью с поросятами, так как дьявольски голодны».
