Агата Кристи - Место назначения неизвестно
– Но смогли бы вы сделать это? На самом деле смогли бы?
И он ответил, глядя на нее с некоторым удивлением:
– Да. Конечно, смог бы, если бы это было необходимо.
Он произнес эти слова почти небрежным тоном, а затем продолжил:
– Было бы очень интересно увидеть на практике весь ход болезни, ее прогресс. – И добавил с легким вздохом: – Понимаете, столько всего еще предстоит узнать и открыть…
Но в какой-то момент Хилари поняла его. На несколько мгновений она поставила себя на его место и ощутила эту всеобъемлющую жажду знания – жажду, которая отметает прочь жизнь и смерть миллионов людей как нечто неважное по сути своей. Это тоже была точка зрения, и в каком-то смысле ее нельзя было назвать низкой.
К Хельге Нидхайм Хилари испытывала бо́льшую враждебность. Высокомерие молодой женщины внушало ей отвращение. Питерс ей нравился, но время от времени отталкивал или пугал ее фанатичным блеском в глазах. Как-то раз она сказала ему:
– Вы не хотите создать новый мир, что бы вы ни утверждали. Вам хотелось бы разрушить старый.
– Вы не правы, Олив. Зачем вы так говорите?
– Нет, я права. В вас живет ненависть, и я это чувствую. Ненависть. Желание уничтожать.
Эрикссон казался ей самым загадочным из всех. Хилари считала его мечтателем, менее практичным, чем француз, и не столь исполненным страсти к разрушению, как американец. В душе норвежца жил странный, фанатичный идеализм.
– Мы должны завоевывать, – говорил он. – Мы должны завоевать весь мир. А потом мы будем им править.
– Мы? – спросила она.
Он кивнул со странно задумчивым выражением лица, взгляд его был обманчиво‑мягким.
– Да, – подтвердил он. – Мы – те немногие, кого можно брать в расчет. Разум ученого – только он имеет значение.
«Куда мы направляемся? – думала Хилари. – К чему это все нас ведет? Эти люди безумны, но каждый из них безумен по-своему. Они как будто стремятся к разным целям, к разным миражам». Да, это было правильное слово: миражи. Затем Хилари начала размышлять о миссис Келвин Бейкер. В этой женщине не было ни фанатизма, ни ненависти, ни высокомерия, ни мечтательности, ни стремлений. Ничего примечательного, за что можно было бы уцепиться. Хилари она казалась женщиной без сердца и души. Миссис Бейкер была просто эффективным инструментом в руках огромной неизвестной силы.
Третий день пути подходил к концу. Они прибыли в маленький городок и расположились в крошечной местной гостинице. Здесь, как оказалось, им снова предстояло переодеться в европейское платье. Хилари провела ночь в тесной комнатке, почти не обставленной и недавно побеленной, напоминающей скорее монастырскую келью. Миссис Бейкер разбудила ее на рассвете и известила:
– Мы отбываем немедленно. Самолет уже ждет.
– Самолет?
– О да, дорогая. Дальше мы вновь будем путешествовать цивилизованным образом, хвала господу.
После примерно часовой поездки на машине они прибыли на взлетное поле, где уже стоял самолет. Поле напоминало полузаброшенный военный аэродром. Пилот оказался французом. Они летели в течение нескольких часов, перевалив по пути через горы. Глядя через иллюминатор вниз, Хилари думала, до чего же одинаково выглядит мир с высоты. Горы, долины, дороги, дома… Для того, кто не является специалистом по съемкам с воздуха, все места кажутся одинаковыми. Можно лишь разобрать, что где-то населения больше, а где-то – меньше. А изрядную часть времени не видно вообще ничего, потому что самолет летит выше облаков.
Ранним вечером они начали снижаться плавными кругами. Внизу все еще лежала гористая местность, но она постепенно переходила в равнину. На ней показалось поле с четко размеченными взлетно-посадочными полосами, у края которого притулилось белое здание. Посадка прошла идеально.
Миссис Бейкер первая направилась к зданию. Рядом с ним стояли два мощных автомобиля с водителями. Это явно был некий частный аэродром, поскольку не было ни единого признака каких-либо официальных регистрационных служб.
– Вот и финал путешествия, – весело оповестила миссис Бейкер. – Сейчас мы пойдем и сможем умыться и причесаться в дороги. А потом нас уже ждут машины.
– Финал путешествия? – Хилари уставилась на нее. – Но мы же… мы же не пересекли море!
– А вы ожидали этого? – Миссис Бейкер, похоже, развеселили слова Хилари. Та смущенно сказала:
– Ну, да… Конечно, ожидала. Я думала…
Она умолкла. Миссис Бейкер закивала.
– Да, естественно, многие так думают. О «железном занавесе» болтают много разной чепухи, но вот что я скажу: «железный занавес» можно установить где угодно. Люди как-то не думают об этом.
Их встретили двое слуг-арабов. Умывшись и приведя себя в порядок, путешественники подкрепились кофе с сэндвичами и бисквитами. Затем миссис Бейкер взглянула на часы.
– Ну что ж, всего вам доброго, – сказала она. – Здесь я покидаю вас.
– Вы возвращаетесь в Марокко? – изумленно спросила Хилари.
– Это было бы неуместно, – ответила миссис Келвин Бейкер, – ведь предполагается, что мы погибли в авиакатастрофе! Нет, на сей раз меня ждет другой маршрут.
– Но кто-то все же может вас узнать, – напомнила Хилари. – Я имею в виду: кто-то, кто видел вас в отелях Касабланки или Феса…
– Ах, но окажется, что они ошиблись, – отозвалась миссис Бейкер. – У меня теперь другой паспорт, посему истина заключается в том, что моя сестра, миссис Келвин Бейкер, умерла столь ужасной смертью. Естественно, что мы с сестрой были очень похожи. – Она добавила: – К тому же для случайных знакомых по тому или иному отелю все американские туристки похожи одна на другую.
«Да, – осознала Хилари, – это вполне верно». Внешне миссис Бейкер была наделена всеми этими общими чертами. Аккуратность, опрятность, тщательно уложенные подсиненные волосы, высокий монотонный голос с безлично-приветливыми интонациями. Внутренние особенности были тщательно замаскированы или, как подумалось Хилари, вообще отсутствовали. Миссис Келвин Бейкер демонстрировала своим спутникам и всему миру неприметный фасад, но что скрывалось за этим фасадом, рассмотреть было сложно. Она как будто намеренно избавилась от всех признаков индивидуальности, по которым одного человека можно отличить от другого. Хилари очень хотелось высказать это. Они с миссис Бейкер стояли сейчас на некотором расстоянии от других.
– Кто-нибудь вообще знает, какая вы на самом деле? – спросила Хилари.
– А зачем это вам?
– И правда, зачем это мне… И все же, понимаете, у меня возникает ощущение, что это мне нужно. Мы путешествовали вместе при, казалось бы, сближающих обстоятельствах, и мне странно, что я ничего не знаю о вас. Я имею в виду – ничего о вашей личности, о том, что вы чувствуете и думаете, о том, что вы любите и ненавидите, о том, что для вас важно, а что нет…
– Вы очень любопытны, дорогая, – отозвалась миссис Бейкер. – Если позволите, я дам вам совет: обуздайте в себе это стремление.
– Я даже не знаю, из какой части США вы приехали.
– Это тоже не имеет значения. Я покинула свою родную страну навсегда и не могу вернуться туда по ряду причин. Если я смогу воздать ей за свою обиду, то с радостью сделаю это.
На пару секунд в ее голосе и выражении ее лица проявилось злорадство. Но потом она вновь заговорила с безмятежной приветливостью:
– Ну что ж, всего вам доброго миссис Беттертон. Надеюсь, вы будете рады, воссоединившись со своим мужем.
Хилари беспомощно пробормотала:
– Я даже не знаю, где нахожусь, в какой части света…
– О, это просто. Сейчас уже нет смысла это скрывать. Уединенное местечко среди Атласских гор. Достаточно близко…
Миссис Бейкер отошла, чтобы попрощаться с остальными. Наконец, весело помахав рукой, она зашагала прочь по бетонной полосе. Самолет уже заправили заново, и пилот стоял, ожидая пассажирку. Хилари ощутила легкую дрожь, как от холода. Она чувствовала, как рвется ее последняя связь с внешним миром. Питерс, стоявший рядом с ней, как будто ощутил ее реакцию.
– Точка невозврата, – негромко произнес он. – Для всех нас, я полагаю.
Доктор Баррон так же негромко сказал:
– Вы все еще сохраняете мужество, мадам, или вам сейчас хочется броситься следом за своей американской знакомой, вместе с ней залезть в самолет и вернуться – вернуться в мир, который вы покинули?
– Даже если бы я этого хотела – позволят ли мне? – спросила Хилари.
Француз пожал плечами.
– Кто знает?
– Окликнуть ее? – предложил Энди Питерс.
– Конечно, нет, – резко ответила Хилари.
– Здесь нет места для слабых женщин, – презрительно бросила Хельга Нидхайм.
– Она не слабая, – тихо, но твердо возразил доктор Баррон, – она просто задает себе вопросы, как любая разумная женщина.
