Агата Кристи - Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)
– Я был бы весьма обязан.
Пуаро задумчиво смотрел на него пару минут, затем пробормотал:
– Понимаю.
Затем он спросил:
– Где находится комната миссис Вандерлин относительно кабинета?
– Прямо над ним.
– И окно выходит на террасу?
– Да.
Пуаро снова кивнул. Затем сказал:
– Идемте в гостиную.
Там он обошел комнату, проверил запоры на окнах, глянул на листки с подсчетом очков на столике для бриджа и наконец обратился к лорду Мэйфилду.
– Это дело, – сказал он, – сложнее, чем кажется. Но одно совершенно ясно – похищенные бумаги не покидали этого дома.
Лорд Мэйфилд уставился на него.
– Однако, дорогой мой Пуаро, человек, которого я видел выходящим из кабинета…
– Не было никакого человека.
– Но я его видел…
– При всем уважении, лорд Мэйфилд, вам показалось, что вы его видели. Вас обманула тень от ветки дерева. А тот факт, что были похищены бумаги, лишь утвердил вас в том, что вы что-то видели.
– Но, мистер Пуаро, я же собственными глазами…
– Мои глаза против твоих, старина, – встрял сэр Джордж.
– Позвольте мне, лорд Мэйфилд, в этом отношении высказаться с полной определенностью. Никто не спускался с террасы на траву.
Мистер Карлайл, очень бледный и скованный, сказал:
– В этом случае, если месье Пуаро прав, то подозрение автоматически падает на меня. Только я мог совершить похищение.
Лорд Мэйфилд вскочил.
– Ерунда! Что бы там ни думал месье Пуаро, я с ним не согласен! Я уверен в вашей невиновности, мой дорогой Карлайл. Я готов поклясться в вашей невиновности!
– Но я же не говорил, что подозреваю мистера Карлайла, – смиренно промурлыкал Пуаро.
Карлайл ответил:
– Нет, но вы совершенно ясно показали, что никто другой не имел шанса совершить это преступление!
– Du tout! Du tout!
– Но я сказал вам, что никто не проходил мимо меня по коридору, чтобы войти в дверь кабинета.
– Согласен. Но кто-то мог войти в окно.
– Но вы только что сказали, что этого не было?
– Я сказал, что никто снаружи не мог войти и выйти, не оставив следов на траве. Но это можно было сделать изнутри дома. Кто-то мог выйти из этой комнаты через окно, проскользнуть по террасе, проникнуть в кабинет и снова вернуться сюда.
Мистер Карлайл возразил:
– Но ведь на террасе были лорд Мэйфилд и сэр Джордж Кэррингтон!
– Да, они были на террасе, но они прогуливались. На глаза сэра Джорджа Кэррингтона можно положиться, – Пуаро слегка поклонился, – но они у него не на затылке. Окно кабинета находится в крайнем левом конце террасы, дальше находятся окна этой гостиной, но терраса тянется направо вдоль одной, двух, трех, возможно, четырех комнат?
– Столовая, бильярдная, малая столовая и библиотека, – сказал лорд Мэйфилд.
– И сколько раз вы прошли взад-вперед по террасе?
– Как минимум пять-шесть раз.
– Вы сами видите, что вору нужно было только выгадать нужный момент!
– Вы хотите сказать, что пока я был в коридоре и разговаривал с горничной, вор дожидался в гостиной? – медленно проговорил Карлайл.
– Это предположение. Это, конечно же, только предположение.
– Мне оно не кажется достаточно вероятным, – сказал лорд Мэйфилд. – Слишком рискованно.
Маршал авиации колебался.
– Я не согласен с тобой, Чарльз. Это очень даже вероятно. Как только я сам не додумался!
– Теперь вы понимаете, – сказал Пуаро, – почему я уверен, что чертежи до сих пор находятся в доме. Проблема в том, чтобы найти их.
Сэр Джордж фыркнул:
– Это довольно просто. Обыскать всех.
Лорд Мэйфилд хотел было не согласиться, но Пуаро успел заговорить первым:
– Нет-нет, все не так просто. Тот, кто похитил чертежи, будет ожидать обыска и постарается, чтобы их не нашли среди его или ее вещей. Они будут спрятаны на нейтральной территории.
– Вы предлагаете нам поиграть в прятки по всему особняку?
Пуаро улыбнулся:
– Нет-нет, мы не будем доходить до такого. Мы сможем найти место, где спрятаны бумаги (или вычислить виноватого) путем логических умозаключений. Это облегчит дело. Утром я хотел бы побеседовать с каждым человеком в доме. Мне кажется, будет неразумным делать это прямо сейчас.
Лорд Мэйфилд кивнул.
– Вызовет слишком много пересудов, – сказал он, – если мы вытащим всех из постели в три часа ночи. В любом случае вам придется действовать очень осторожно, месье Пуаро. Суть дела не должна всплыть на поверхность.
Сыщик беспечно взмахнул рукой.
– Предоставьте это Эркюлю Пуаро. Моя ложь всегда тонка и убедительна. Значит, утром я продолжу расследование. Но сегодня я должен начать с вас, сэр Джордж, и вас, лорд Мэйфилд. – Он поклонился обоим.
– То есть каждого – поодиночке?
– Это я и имел в виду.
Лорд Мэйфилд чуть закатил глаза, затем сказал:
– Конечно. Оставляю вас наедине с сэром Джорджем. Когда я вам понадоблюсь, вы найдете меня в кабинете. Идемте, Карлайл.
Они с секретарем вышли, закрыв за собой дверь.
Сэр Джордж сел, механически потянулся за сигаретой и с озадаченным видом повернулся к Пуаро.
– Видите ли, – медленно произнес он, – я не понимаю…
– Это объясняется очень просто, – сказал Пуаро с улыбкой. – В двух словах, точнее говоря. Миссис Вандерлин.
– О, – сказал Кэррингтон, – Думаю, я понял. Миссис Вандерлин?
– Именно. Понимаете ли, было бы не очень вежливо задать лорду Мэйфилду тот вопрос, который я хотел бы ему задать. Почему миссис Вандерлин? Известно, что эта леди – подозрительная личность. Но почему она тогда здесь? Я говорю себе – есть три объяснения. Первое – лорд Мэйфилд неравнодушен к этой леди, и вот почему я хочу поговорить с вами наедине, не хочу смущать его. Второе – миссис Вандерлин дорога кому-то еще из обитателей этого дома.
– Меня можете вычеркнуть, – ухмыльнулся сэр Джордж.
– Тогда, если оба предположения неверны, вопрос становится вдвойне критическим. Почему миссис Вандерлин находится здесь? Мне кажется, что я вижу некую тень ответа. И этот ответ – причина. Ее присутствие именно на этом вечере определенно было нужно лорду Мэйфилду по какой-то особой причине. Я прав?
Сэр Джордж кивнул.
– Вы совершенно правы, – сказал он. – Мэйфилд слишком старый стреляный воробей, чтобы попасть в ее сети. Он хотел ее присутствия совсем по другой причине. Дело в этом.
Он пересказал ему разговор, который состоялся за обеденным столом. Пуаро слушал очень внимательно.
– А, – сказал он. – Теперь я понимаю. Тем не менее похоже, что эта леди побила вас вашим же оружием весьма ловко!
Сэр Джордж от души выругался.
Пуаро посмотрел на него с некоторым изумлением, затем сказал:
– Вы не сомневаетесь, что эта кража – ее рук дело, то есть что за этим стоит она, невзирая на то, сыграла она или нет активную роль в самом похищении?
Сэр Джордж уставился на него.
– Конечно! В этом нет никаких сомнений. Да кому еще нужно было красть эти чертежи?
– Ага! – сказал Эркюль Пуаро. Он откинулся в кресле и уставился в потолок. – И все-таки, сэр Джордж, четверть часа назад мы пришли к выводу, что эти чертежи определенно стоят денег. Конечно, это не банкноты, не золото и не драгоценности, но тем не менее это потенциальные деньги. Если бы кто-то оказался в затруднительном положении…
Собеседник фыркнул:
– А у кого сегодня нет проблем с деньгами? Полагаю, могу сказать это откровенно, не подвергая себя обвинению в преступлении.
Он улыбнулся Пуаро, и тот вежливо улыбнулся в ответ и пробормотал:
– Mais oui[19], вы можете говорить что угодно, поскольку вы, сэр Джордж, имеете в этом деле безупречное алиби.
– Но у меня самого проблемы с деньгами!
Пуаро печально покачал головой.
– Да, действительно, человеку в вашем положении приходится нести большие расходы. К тому же у вас молодой сын в весьма затратном возрасте…
Сэр Джордж застонал.
– Образование и так дорого стоит, а тут еще и долги… Но вы не подумайте, он неплохой парень.
Пуаро слушал маршала авиации с сочувствием. Недостаток мужества и стойкости у молодого поколения, невероятное попустительство детям со стороны матерей, которые постоянно принимают их сторону, проклятие азартной игры – а стоит только женщинам подцепить эту заразу, они буквально сходят с ума и рискуют ставками, которые не могут себе позволить… Все это излагалось в общих словах – сэр Джордж не говорил напрямую о жене или сыне, – но его природная открытость делала его слова достаточно прозрачными.
Внезапно он замолк.
– Простите, я не должен был отнимать у вас время посторонними разговорами, особенно в такой час ночи – вернее, уже утра… – Кэррингтон подавил зевок.
