Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
Пытался подключить знакомых из собственной безопасности, но те только руками разводили: мол, извини, сделать ничего не можем, административные барьеры. Хорошо хоть, в известность поставили, когда по их линии на меня наезд готовился, санкционированный сверху.
– То есть, законными методами справедливости добиться не удалось?
– Не-а, – прозвучало без доли сожаления. – Результат изначально был предопределен.
Меня под благовидным предлогом турнули из органов на пенсию. Отдел расформировали полностью: кого уволили, кого перевели, некоторых закрыли даже.
– К реальным срокам приговорили? – удивился Лосневский.
– Да, – Юшкевич скорчил гримасу недовольства, – двум оперативникам по пятерке вкатили. Формально, конечно, за дело: у них, мягко говоря, при загадочных обстоятельствах подозреваемый отошел в мир иной. Перестарались…
– Да уж, – Виталий не знал, что ответить на «перестарались».
– Только если бы мы не мешали Севе бабло лопатой загребать, я бы вопросы решил, и их бы тихо из органов попросили, – пояснил Максим Харитонович. – А так показательный процесс устроили! Юшкевич со всем отделом – в говне, а генерал Бирюк, жестко отреагировавший на самоуправство подчиненных – на белом коне.
– То есть одним ударом устранил угрозу собственной безопасности, – подытожил Лосневский.
– Ага. Я людям своим помочь постарался, ведь в основном от моей инициативы пострадали. Пристроил кого куда: в коммерцию или на службе смог оставить.
Посоветовал забыть обо всем и к прошлому больше не возвращаться. Послушались не все… Был у меня оперативник, Лешка Маслов – горячий парень. Его по моей рекомендации в главк, в собственную безопасность взяли. А он возьми да и выложи в Интернет видеообращение, уличающее генерала Бирюка во взяточничестве. Тогда помните, прямо волна какая-то поднялась, стали в сеть всякие изобличающие материалы выбрасывать… Я когда узнал, в шоке был от увиденного. Поехал к нему домой, денег дал, посоветовал свалить из края куда подальше. Так ведь дела не делаются: хороших людей подставил, и толку – ноль, – Максим Харитонович развел руками.
– В этот раз он послушался? – Виталий помнил, что именно обращение Алексея Маслова стало одной из основополагающих отправных точек в расследовании Алены Соболевой, именно оно легло в основу ее первой статьи о преступлениях начальника южноморского ГУ МВД.
– На сколько я знаю, да. От денег сначала отказывался, но затем понял, что если не скроется, то головы ему не сносить. Генерал был взбешен. Приказал вытравить из Интернета любые упоминания о своей персоне, а против Алексея даже дело пытались возбудить…
Следующим вопросом Виталий Лосневский решил вернуться непосредственно к противоправной деятельности Всеволода Матвеевича Бирюка:
– Скажите, Максим Харитонович, а влияние Бирюка в крае действительно было безграничным?
Не торопясь с ответом, Юшкевич нахмурил брови. Как сказать, если самому не верится во всесильность «горячо любимого» родственника.
– Не знаю. Раньше казалось, что «да». А по прошествии времени появились сомнения. Понимаешь, Сева – мент. Не только по профессии, по складу ума. Далеко не глупый человек, но мыслит определенными категориями. Вряд ли ему дано прыгнуть выше головы… Здесь, как в шахматах: можно либо очень долго идти путем самосовершенствования, чтобы достигнуть уровня гроссмейстера, либо регулярно практиковаться с более искусным игроком. Так вот мне кажется, что Бирюк сделал ставку на куда более изощренного злого гения, нежели был сам… В процессе проводимых следственных действий нам удалось выявить, что львиная доля сомнительных финансовых операций проводится структурами, так или иначе связанными друг с другом банковскими операциями. Создавалось впечатление, что все они контролировались одной хорошо организованной группой лиц. При всех возможных связях генералу Бирюку это едва ли было по силам. Здесь размах куда шире, чем границы края, даже шире, чем границы страны. Одному Севе было не справится. Надорвался бы… Следующим нашим шагом стало бы объединение усилий с ФСБ, ЦБ и Финмониторингом для установления истинных выгодоприобретателей по сомнительным операциям. Но нам дали по рукам. –
Максим Харитонович печально улыбнулся. – Когда меня выпроваживали на пенсию,
Бирюк в торжественной обстановке произнес пронзительную речь о том, сколько сил я отдал службе Родине, какого непримиримого борца с преступностью в моем лице теряют органы внутренних дел, – он неподдельно вздохнул. – Издевался!
Подойдя к концу разговора, Виталий Лосневский наблюдал за собеседником, совсем не таким «белым и пушистым», как тому хотелось казаться. Искушенный знаток человеческих пороков, матерый интриган, прирожденный лидер, привыкший в бою выгрызать победу. Что бы не говорил, для него не существовало понятий «хорошо» или «плохо». Такие люди ценят общественные интересы, только если они не идут вразрез с интересами собственными. Для них есть «Я», и редко существует «мы» и уж тем более «они».
И даже регулярное участие в проводимых в парке шахматных турнирах он использует для саморазвития. Чтобы еще глубже погрузится в незримое человеческих душ, чтобы еще детальнее изучить страсти, являющиеся движущей силой человечества.
Собеседник поднялся со скамьи и пожал на прощание руку.
Лукавая догадка шевельнулась в мозгу.
– А ведь вы могли бы выиграть…
Максим Юшкевич замер на мгновение, не сводя взгляд со следователя.
– Ты про Ефимыча?.. Мог бы. Но старику нужны маленькие радости…
5По окончанию совещания в кабинете их осталось трое. Трое единомышленников, желающих размотать клубок интриг, опутавший южноморскую элиту, до конца.
– Ну, господа, и что мы имеем в сухом остатке? – Василий Петрович Леднев перевел взгляд от Хаджиева к Лосневскому.
– Не так много, как хотелось бы, – Виталий задумчиво вертел в руках шариковую ручку. – В деятельности Штурмина, которая по понятным причинам никогда широко не освещалась, остается много белых пятен. Избавленный от общественного внимания, он обладал беспрецедентными полномочиями, став, по сути, даже более влиятельным чиновником, чем губернатор, контролировал все крупнейшие сделки и многомиллионные финансовые потоки. Так что ничего удивительного, что его личность могла раздражать многих и в бизнесе, и в правительстве края.
– То есть врагов у советника хватало? – спросил Леднев.
– В открытую конфронтацию никто не вступал. Опасное это дело. С ярыми оппонентами Штурмин расправлялся крайне жестко, – ответил Лосневский. – Формально – все в рамках закона. Объявляли выговор, увольняли, заводились уголовные дела.
Действовал всегда в рамках своей юрисдикции – борьбы с коррупцией, стараясь при этом решать все тихо, без скандалов. А вот с конкурентами на поприще бизнеса – другое дело.
Здесь Всеволод Матвеевич Бирюк расправлялся, часто по указанию Штурмина, особо не церемонясь, используя всю мощь правоохранительной машины. Есть веские основания полагать, что несколько сотен дел было возбуждено по фиктивным основаниям, преследуя цель отъема собственности. Сейчас они на стадии пересмотра.
– Кто-то из обиженных бизнесменов или коллег мог заказать убийство советника?
– Теоретически, конечно, мог. – Виталий отложил ручку и сцепил руки в замок. – Я поднял материалы по весеннему покушению, и реакция компетентных органов, а также заинтересованных лиц показалась мне, мягко говоря, странной. На сколько мне известно, если Штурмин лично был заинтересован в результате, то это всегда становилось нескончаемой головной болью для исполнителей: советник жилы вытянет, пока не получит того, чего хотел. Здесь же ситуация обратная. Никто никаких следственных действий толком и не проводил, ограничились осмотром места происшествия и сбором улик. А вскоре назначили виновного.
Леднев задумчиво посмотрел на главу краевого УФСБ. Ведь именно Заур первым высказал мнение, что с покушением на Бориса Штурмина не все так чисто, как казалось на первый взгляд.
– Причины?
– У меня нет ответа. Илья Ильич Панов те события тоже не комментирует, хотя дело находилось у него на контроле, – сказал Виталий, пожав плечами, и перешел к другому вопросу. – Мы пробили Штурмина и его близких родственников на наличие дорогостоящего имущества: ничего. Ни квартир, ни домов, ни автомобилей. Все, как указано в декларации на сайте краевой администрации. Основной доход – от государственной службы, плюс проценты по счетам в российских банках. Наличие собственности за рубежом не установленно. Гол, как сокол. Перед назначением на должность советника губернатора по нему уже проводилась проверка. С тех пор ничего не изменилось.
