Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
– Но куда-то же он должен был выводить деньги, – вступил в разговор Заур. – Факт участия советника в хищении государственных средств уже не подлежит сомнению. Не в шкатулку же он их складывал.
– Средства из бюджета переводились на счета подставных юридических лиц, фирм– однодневок. Кому они подконтрольны, мы точно не знаем. Наиболее четко бенефициары прослеживаются только в «ПрогрессСтрое», да и то лишь в первом приближении.
– Здесь схема собственности тоже мутная, – согласился Василий Петрович. – Из учредителей нам известны Гольденблат и Семенов. Личность Валентина Теляша, я так понимаю, точно идентифицировать не удалось?
Следователь Лосневский кивнул.
– Да. Информация Дмитрия Смелова не нашла подтверждения: предварительно, в РВСН человек с такой фамилией никогда не служил, среди осужденных тоже не значится.
Не был, не состоял, не привлекался. Человек-фантом. Сделали официальный запрос в Минобороны, ФСИН, но это дело не быстрое…
– Плохо, очень плохо, – повинуясь старой привычке, Леднев делал заметки на листе бумаги, подвел черту. – С большой долей вероятности мы можем говорить о связи Виктора Семенова и Михаила Гольденблата с Сергеем Налимовым. Хотя трудно поверить, что личность масштаба Семенова будет на посылках у криминального авторитета районного масштаба. Что-то здесь не вяжется, нам не хватает одного звена…
– Так может, Панов прав, – хохотнул Заур, – и мы ищем черную кошку в темной комнате? А ее там попросту нет.
– Есть, Заур Имранович, есть, – уверенно заявил Леднев. – Понимаешь, ну не верю я, что все так гладко и четко. Любовь, измена, смерть. Как по написанному. И есть вещи, которые выбиваются из общей схемы. Как сбежавший в Испанию Налим смог не только сохранить в Южноморске свои интересы, но и заработать на этом? Почему Штурмин подписывал сомнительные документы и остался бессребреником? Каким образом Бирюк под носом у тебя и Следственного комитета сумел обложить данью весь край? Вопросов несметное множество и каждый с большим количеством нулей.
Выпад в свой адрес Хаджиев проглотил молча.
– Нам бы добраться до основных действующих лиц, – мечтательно заметил Василий Петрович, – но все вне зоны досягаемости. А время не ждет.
– По моим данным генерал Бирюк выехал в Германию. На лечение. Думаю, не вернется, пока шумиха не уляжется. Кто-то из министерства ему семафорит, – сказал Заур.
– Остальные?
Виталий открыл свою папку, в которой носил бессчетное количество документов.
– Так… Теляша уже обсудили… У Виктора Семенова вид на жительство в США.
Пробовали выйти через консульство в Нью-Йорке, но говорить отказывается… Михаил Яковлевич Гольденблат пропал без вести. Родственникам о месте нахождения ювелира ничего не известно. Есть основания полагать, что его уже нет в живых.
– Налим зачистил концы?
– Похоже. Исчез Гольденблат как раз тогда, когда над «ПрогрессСтроем» начали сгущаться тучи.
Посчитав данную тему исчерпанной, Леднев пошел дальше.
– Хорошо. Что по Давлатяну?
– Информация, собранная Соболевой, абсолютно верна. Я помню, дело с задержанием никому тогда еще неизвестного пристава наделало много шума. Наше было только оперативное сопровождение на первоначальном этапе, дальше другие занимались.
Но ниточки сразу потянулись в кабинеты уважаемых в крае людей. Резонанс создался нешуточный. Заступники косяками ходили: кого-то я сразу посылал, а некоторых по статусу посылать не положено было, им просто отказывал.
– А дальше?
– Дальше пришел запрос, и дело забрали. Сразу стало ясно, что хода не дадут и развалят со временем.
– Почему СК и ФСБ вдруг в унисон отказались комментировать происходящее?
– Решение принималось на самом верху. Нашлись высокие покровители.
– Штурмин?
Хаджиев не спешил с ответом. После убийства советника губернатора и знакомства с дневником Алены Соболевой он вновь заинтересовался старой историей и пытался навести справки, но вразумительной информации так и не получил. Тайна нигде так свято не охраняется как в высших эшелонах власти.
– Я долго думал над этим. В принципе, мог. Борис Штурмин обладал хорошими связями в Москве, мог задействовать старых знакомых, сослуживцев… Отмазав Давлатяна от наказания, через его родственников он получил доступ к отлаженной системе движения капиталов, в том числе и выводу денег за рубеж. Умело вписавшись в эту схему, получил возможность практически бесконтрольно оперировать астрономическими суммами. Для него это, несомненно, должно было стать прорывом… И тогда становится понятным, откуда появился небезызвестный нам инвестфонд «D.I.L.» и почему упоминание о нем неожиданно всплыло в контексте финансовых средств, имеющих сомнительное происхождение.
– Но Штурмин уверял Соболеву, что прежде чем приступить к переговорам, деятельность фонда скрупулезно изучалась соответствующими органами.
Заур Имранович лишь отмахнулся.
– Какими? Ни Следственный комитет, ни ФСБ не обладают информацией по этому поводу. Документов, подтверждающих проведение какой-либо проверки, тоже обнаружить не удалось. Думаю, что все заверения – лишь нехитрая уловка, призванная произвести благопристойное впечатление. Не более.
– Выходит, известный международный инвестиционный фонд с непорочной репутацией – всего лишь фикция, как и многое другое, что окружало советника?
– Штурмин мастерски окружил себя ореолом честности и порядочности. Признаться, даже я поверил в него. Тем более такая биография… По деятельности «D.I.L.» я обращался на Лубянку – там совместно с ЦБ сейчас действительно расследуют факты уклонения от налогов и незаконного вывода на зарубежные счета более пятидесяти миллиардов долларов, при которых бюджет недополучил порядка шестисот миллиардов рублей налогов. Именно о ходе этого расследования Соболева узнала от своего коллеги. И там, среди сотен компаний, связанных финансовыми проводками, действительно фигурирует наш фонд. Но информация полностью закрыта для посторонних, так что даже мне не удалось получить никакой конкретики, – фактически Заур Имранович расписывался в беспомощности получения информации на местном уровне.
– То есть мозговой центр может даже находиться за рубежом? – отрешенно спросил Лосневский: несмотря на преданность делу, перспективы бороться с международной мафией его не прельщали.
– Не совсем так. Если и существует единый центр, то скорее основная его функция – оказание финансовых услуг, – пояснил Хаджиев. – И, как меня заверили эксперты, существование такой системы невозможно без участия в ней на первых ролях представителей транснационального банковского бизнеса. Они с удовольствием окажут содействие в сокрытии незаконных средств, но чураются банального воровства, пусть и в больших масштабах. Здесь, как нигде более, прослеживается четкое разделение труда.
Они, белые воротнички, существуют на проценты, работают с деньгами, которые приносит клиент, не взирая на их происхождение. Оружие, наркотики, работорговля. Для них деньги не пахнут.
– Глобальным финансовым центром пусть занимаются те, кому положено, – чеканя каждое слово, отрезал Леднев. – А нам бы со своими пирогами разобраться!
Трель мобильного телефона прервала обсуждение. Заур Имранович извинился, молча выслушал сообщение и вышел за дверь, на ходу обронив:
– Кажется, нашлось недостающее звено.
Оставшись вдвоем, Леднев и Лосневский молча глядели друг на друга. Говорить что– либо в отсутствие начальника УФСБ было бессмысленно.
Вернулся Хаджиев спустя пять минут с блаженной улыбкой на устах. С видом победителя бросил на стол распечатанную только что фотографию.
– Я распорядился его доставить…
6Медленно двигалась секундная стрелка настенных часов, сухими щелчками методично отсчитывая безудержное течение времени. Василий Петрович вновь взял в руки фотографию бравого сержанта: широкие скулы, острый подбородок, глубоко посаженные глаза под черными вразлет бровями и плотно сжатые губы. Знал ли этот мальчишка, многие годы назад призванный на срочную службу в Российскую Армию, как круто изменится жизнь и к какому бесславному концу приведет? Тогда, сидя перед объективом фотоаппарата, он едва ли догадывался, какие взлеты и падения придется испытать, верил, как и все молодые, что еще чуть-чуть и взойдет она, звезда пленительного счастья.
Еще чуть-чуть…
Молодость проходит с годами, и веры в будущее становится меньше. Так же вышло и с ним. Верный пес до конца был предан хозяину, а когда того вдруг не стало, пропал сам смысл существования.
