Светлана Алешина - Парящая в небесах
– Вот и повод избавиться от него, – проворчала я. – Сейчас звоним и сообщаем, что именно он и почикал Владика и этого неизвестного. Таким нехитрым способом мы от него избавимся – и нам включат отопление!
– Сашка, ты сейчас напоминаешь мне обиженного ребенка! – вздохнул он. – Я не знаю, надо ли мне смеяться над твоей шуткой или оплакать твою горькую судьбину.
– Ну и что? Я и есть обиженный и брошенный ребенок. Может, мне этим воспользоваться?
– Чем?
– Брошенностью, – мстительно усмехнулась я. – Брошусь в ответ я в пучину разврата!
– Лучше делом займись, – посоветовал Лариков. – А именно – посмотри, нет ли среди вот этих фотографий нашего знакомого из ванны?
С этими словами он бросил передо мной пачку разнокалиберных фотографий.
– Кто это у нас?
– Все крупные бизнесмены, так или иначе подозреваемые в продаже наркотиков.
– Ну так всех в этом подозревать надо, – протянула я. – Деньги в хороших руках не растут! Они, как трюфеля, растут в дерьме, а свиньи разыскивают их, разыскивают, разыскивают!
– Да уж, настроение у тебя нынче, – вздохнул Лариков. – Просто кошмар какой-то!
– Было бы странно, если бы оно было у меня безоблачным и радостным после сегодняшних впечатлений, – заметила я. – Так что терпи, если не хочешь остаться наедине с собственными мыслями!
– Не хочу, – честно признался он. – Лучше уж терпеть твои инсинуации и фрустрации! Уж больно мысли у меня сегодня мерзкие, чтобы оставаться с ними наедине!
– Ага! – обрадовалась я. – Тогда почему ворчишь на меня? Со мной ведь куда больше неприятностей случилось в это утро, между прочим!
– Ладно, успокойся, бедный ребенок! Сейчас сварю тебе кофе, чтобы ты немного согрелась! А то руки уже у тебя стали похожи на ледышки!
Он ушел на кухню, а я благодарно вздохнула.
Все-таки хорошего ты мне босса послал, господи! Что бы я без него делала?
* * *Лица на фотографиях изо всех сил пытались казаться приятными и интеллигентными, но почему-то у них это не получалось.
Со вздохом признавшись, что мне придется всю жизнь провести в трудах, поскольку в противном случае надо выйти замуж за «крутого», а судя по этим фотографиям, никто из них не отвечает моим эстетическим претензиям, я отложила фотки в сторону.
Нашего «незнакомца» там не было.
Когда Лариков появился на пороге с чашечками горячего и ароматного кофе, я как раз просмотрела их еще раз и теперь сидела, обдумывая наше положение.
– Его там нет, – сообщила я Ларикову неприятное известие.
– Странно, – пожал он плечом. – Судя по впечатлению, которое у нас сложилось, он из этой компании.
– Может, приезжий? – предположила я, отпивая глоточек кофе. Тепло проникло внутрь, и мне стало немного легче. Даже голова прояснилась. – Между прочим, холод влияет на мой мозг. Я не могу раскрывать преступлений. Как ты считаешь, можно мне обратиться по этому поводу в суд с иском?
– К главврачу? – спросил Лариков. – Его не переиграешь…
– Вот уж кто наверняка наращивает богатства благодаря наркоте, – смело предположила я. – Доступ у него неограниченный… Наворует в родной больнице наркотиков – и толкнет вот этому…
Я указала на щуплого очкарика с вороватой физиономией.
– Этот самый крутой, – усмехнулся Лариков. – Он твоего главврача знаешь где видал?
– А с виду прямо-таки душка, – удивилась я.
– Они все душки, когда спят зубами к стенке. И желательно на нарах.
– Так вот, какие еще могут быть ниточки?
– Без понятия. Надо бы проверить саму Людмилу.
– Опять!
– Саша, ну ты же сама понимаешь, что она все еще входит в число подозреваемых!
– А соседка?
– Кстати, о соседке… Она сейчас проживает на Мамонтова. Это недалеко от тебя. Северный район.
– Ну конечно, – хмыкнула я. – Совсем недалеко. Просто ближний свет! Это вообще другой район. Но я буду доброй и заеду к ней.
– Только завтра. Потому что сегодня я ей уже звонил. Ее нет, она придет поздно. Как мне сообщила ее мать.
– Ладно, завтра так завтра… Кстати, как ее зовут? И кто она такая?
– Зовут ее Мариной Андреевной. Она искусствовед. Так что вам легко будет найти общий язык.
– Да уж легче, чем с твоими наркодельцами.
– А напрасно, – рассмеялся Лариков и достал из кипы одну фотографию. – Вот этот парень тебе бы понравился.
– Почему это? – спросила я, рассматривая лицо на фотографии. Кстати, он и впрямь был симпатичным. Неожиданно для меня.
– Потому что он, ма шер, огромный поклонник Франсуа Вийона, – ехидно заметил Лариков. – Что, впрочем, не мешает ему быть самым безнравственным из этой компании…
– Ох и вредный же ты тип, – возмутилась я, – только бы посмеяться над бедной девушкой! Кстати, наш милый Франсуа тоже был довольно безнравственным типом. И твои ехидства по поводу моей наивности и порочности этих людей меня не трогают. Если ты именно этого добивался.
– Да нет, просто хотел сказать, что они вовсе не тупые. Вот этот обладает кандидатской степенью. Это я говорю, чтоб ты не заблуждалась. Вся эта компания – люди очень хитрые и умные.
«И жестокие», – подумала я.
– А почему ты связываешь их с Мещерским? Потому что их компания отлавливала наркоманов?
– Может быть, – проговорил Лариков. – А может, дело не только в этом. Оказывается, у ментов есть определенные подозрения, что вся Владикова компания сама не прочь была разбогатеть за счет зелья. Конкуренция, моя милая девочка! Это вещь жестокая, особенно среди них… Там платят головой, в этом чертовом наркобизнесе.
– И тем не менее у нас нет доказательств, что младший Мещерский этим занимался, – задумчиво прознесла я. – Хотя он и не вызывал у меня особых симпатий, но я все-таки не уверена в этом.
* * *Я шла по заснеженному проспекту, мимо людей, прячущих носы в воротники, и, как это ни странно, не замечала холода.
Наверное, так основательно промерзла в офисе, что теперь мне уже все равно.
Завтрашний день уже был расписан по минутам – ох уж эта мне работа! По дороге я не удержалась от соблазна и купила себе парочку пирожных. Все равно вряд ли я буду способна на такие подвиги, как приготовление серьезной пищи.
То здесь, то там раздавались голоса и смех, и я улыбнулась. «Скоро Рождество, – напомнила сама себе. – И неважно, что ты будешь встречать его в гордом одиночестве – вместе с попугаем. И с Пенсом».
Резкий удар в плечо заставил меня вскрикнуть от боли.
– Ослеп, что ли? – услышала я за своей спиной женский голос.
Обернулась я скорее на этот голос, чем на того придурка, который толкнул меня.
В этот миг меня снова толкнули – на этот раз сильнее. Обернувшись, я увидела сузившиеся глаза и черную шапочку, круглую, с ушками.
– Отодвинься, – процедил несчастный обладатель протокольной морды и помчался вслед за тем парнем, который толкнул меня первым.
Тот удалялся с такой быстротой, как будто преследователь представлял для него смертельную угрозу.
Противный тип в шапке развил совершенно потрясающую для своей коренастой фигуры скорость. Я присвистнула.
– Надо же, – пробормотала. – Какая у них интересная жизнь! Сплошные погони и перестрелки…
– Молодцы, – одобрительно высказалась женщина. По тембру голоса я определила, что первую фразу тоже изрекли ее уста.
– Кто? – переспросила я.
– Да «трудовики». Это ж он за наркоманом побег. Сейчас поймает и поучит жизни…
Удовлетворенная женщина пошла дальше, с достоинством неся свое внушительное тело над скользким тротуаром.
– Интересно, – пробормотала я. – Похоже, либо последователей Владика Мещерского развилось неимоверное количество, либо они преследуют меня…
Догнать их уже нет никакой возможности. Разве что на самолете… Самолета у меня не было, а были усталость и два пирожных, обещавших приятный вечер.
Поэтому я решила не встревать в разборки между наркоманами и «трудовиками» и побрела дальше.
* * *Как всегда в начале расследования, меня обуревала хандра. Стоишь перед загадкой, да еще связанной с двумя убийствами, и думаешь: «Да справитесь ли вы, любезнейшая моя, со всей этой трагической галиматьей?»
В принципе, все закономерно. Владик Мещерский свел ценность человеческой жизни до минимума, и его жизнь сама стала стоить недорого… Но все чаще и чаще я начинаю задаваться вопросом: неужели люди не задумываются об этом? Или всерьез уверены в собственной исключительности в глазах господа?
В моей сумке лежал пакет с фотографиями, и я еще сама не знала, почему я пытаюсь найти ответ на проклятущую загадку именно там.
Интуиция? О, как часто спала моя интуиция, как безгрешное дитя, выталкивая меня совершенно на другой берег океана вопросов и зыбких ответов!
Где-то завыла милицейская сирена, словно отвечая моему настроению. Больше всего мне не хотелось сейчас домой. Если бы там была мама, с ее безгрешно-ироничным отношением ко всему на свете, с ее проблемочками, которые она выдвигала передо мной в качестве неоспоримого доказательства, что простая, реальная жизнь довольно суетна, но приятна!
