Светлана Алешина - Потенциальная жертва
«Этти, — сказала она себе, — ты влюбилась в этого парня, как это легкомысленно с твоей стороны!»
* * *— Ты в этом уверен?
— На все сто процентов, — кивнул Игорь.
Мечников нахмурился.
Появление в городе Жабы обещало только одно — крутые неприятности.
— Где ты его видел?
— В машине. «Вольво» красного цвета. Ехал с каким-то азербайджанцем…
— Не чеченцем? Ты уверен?
— А их не разберешь, — встряла Маргарита.
— Нет, я разберу, — мотнул головой Игорь. — Это был азербайджанец.
— Хоть это успокаивает, — пробормотал Мечников. — И что ты предлагаешь делать?
— Найти его, что еще я могу предлагать.
— И как?
— Я найду, — пообещал Игорь.
— Ты найдешь, но ты же знаешь, как начальство смотрит на твои методы поисков.
— Плевать, — отозвался Игорь.
— Так с людьми работать нельзя, — снова вылезла Маргарита.
— А они не люди, — усмехнулся Игорь. — Особенно Жаба. Они — навоз…
— С такими мыслями, Боровицкий, ты не можешь работать, — отрезал Мечников.
Игорь передернул плечами.
Даже если ему запретят искать Жабу, он все равно его найдет.
Потому что тот бросил ему вызов, а Игорь не из тех, кто оставляет брошенную перчатку без внимания.
И дело тут даже не в том, что Жаба представляет опасность, — таких подонков, как Жаба, в последнее время развелось слишком много.
Дело в самом Игоре, черт возьми!
В нем самом. Потому что он, именно он должен посадить этого подонка в тюрьму.
Не убить, нет, — именно посадить. Потому что он хотел для Жабы не смерти, а унижения!
* * *Музыка плескалась на дне его фужера.
Он не сводил глаз с маленьких пузырьков.
Он любил Бетховена.
Его губы, слегка раздвинутые в улыбке, шевелились беззвучно, подпевая мелодии.
«Я не банален, — сказал он себе. — Я никогда не был банальным. И теперь — если я ему нужен, пусть смирится с моими правилами игры. Простой киднепинг не для меня».
Он вспомнил невысокую стройную фигурку у стойки бара. Удивленные глаза, распахнутые, как звезды летней ночью.
Этти, Этти!
Ты действительно очаровательна.
Ты прелестна, Этти!
Он сдавил фужер изо всей силы. Стекло треснуло. Жидкость потекла по пальцам.
Он улыбался. Играть будем по моим правилам, друзья, думал он, смотря на раздавленное стекло. Мне нравится эта рыжеволосая богатая дурочка, и я сам решу, как мне быть с ней.
С удивлением он обнаружил, что отныне его не интересуют деньги Мальпера.
— Этель Мальпер, — проговорил он, вспоминая ее распахнутые глаза. — Этель Мальпер, — снова повторил он, с удивлением обнаруживая на своих губах улыбку.
За его окном хорошо виднелся рекламный плакат кока-колы.
Санта-Клаус с маленькой бутылочкой в руках предлагал: «Загадай желание!»
«Детский маразм», — рассмеялся он.
На одно мгновение ему показалось, что Санта-Клаус смотрит на него живыми и осмысленными глазами и улыбается совсем как настоящий.
— Загадай желание, а? Ты же хочешь… Например, чтобы Этти Мальпер в тебя влюбилась! Ну? Смелее, парень!
Ему стало немного не по себе. Он резко поднялся, подошел к окну, взглянул напоследок в глаза с хитринкой.
— Пошел ты, — процедил он сквозь зубы, задергивая шторы.
* * *По радио передавали Шостаковича.
Не то чтобы я его не любила, но он почему-то всегда действовал мне на нервы. Поэтому я посмотрела на сосредоточенное ларчиково лицо — ему явно было наплевать на эту музыку, он ее попросту не слышал, — и попросила:
— Ларчик, детка, выключи, а? Или переведи на другую станцию.
Он поднял на меня глаза, абсолютно меня не видящие, и переспросил:
— Что?
— Музыку. Выключи, — раздельно произнесла я. — У меня и так нервы расшатаны, а тут еще эти тревожные звуки…
Он кивнул, наконец-то сообразив, чего я от него добиваюсь, и в комнате воцарилась тишина.
За окном шел медленный снег — слава богу, Этти Мальпер будет чем полюбоваться! Куда могла подеваться эта девица?
— Кстати, — сказала я. — Пока я буду изучать быт и нравы колоритного французского бомонда, ты должен найти эту девицу.
— Я должен ее найти до того момента, как ты вступишь в игру, — отрезал Лариков. — Чтобы не было рисковых накладок.
— За день? — вытаращилась я на него. — Не спорю, Тарасов город не самый большой, но и не самый маленький! Мне кажется, что ничего не случится…
— Мне кажется, что временами ты начинаешь считать себя умнее всех на свете, и нельзя сказать, чтобы эта твоя черта характера приводила меня в неописуемый восторг, — холодно произнес мой босс и замолчал, давая мне понять, что вопрос решен не в мою пользу.
Я обиделась. Подойдя к окну, я всем своим видом постаралась показать, как я, черт возьми, обижена!
За окном высилась многоэтажка, рядом — остановка троллейбуса, на которой с рекламного плаката мне добродушно улыбался Санта-Клаус, предлагая испить кока-колы. «Загадай желание» — было написано сверху.
Я улыбнулась. Вообще-то я большая девочка, но от такого искушения удержаться никак не смогла.
— Чтобы эта невыносимая Этель Мальпер быстро обнаружилась, — прошептала я, подмигивая Санте.
И на одно мгновение мне показалось, что он слегка улыбнулся, кивнул и подмигнул мне в ответ!
* * *Этти смотрела на хлопья снега, медленно падающие на мокрую землю, и чувствовала себя почти совсем счастливой.
Она вытащила Пенса на улицу, и теперь они гуляли, наслаждаясь и снегом, и теплой мягкой погодой. Еще Этти оценила мороженое — оно было восхитительным!
— Подожди, — Этти схватила Пенса за рукав. — Посмотри, какой смешной…
Прямо напротив них горела огоньками реклама кока-колы.
«Загадай желание», — предлагал Санта-Клаус.
— Давай загадаем? — попросила Этти.
— Давай, — согласился Пенс.
— Только втайне друг от друга.
Пенс согласился. Ему это было даже выгодно. Он начал беспокоиться за Сашку, которая в очередной раз пропала: дома ее не было, а на работе никто не брал трубку. Поэтому желание у него было только одно — чтобы с его авантюрной подружкой ничего плохого не случилось. Короче, чтобы Сашка была жива и здорова. И поскорее объявилась, потому что он по ней соскучился.
А Этти загадочно посмотрела на Пенса и подумала, что ей очень хочется всегда быть рядом с этим длинным и забавным парнем. «Пожалуйста, — попросила она и сама не очень веря в то, что это возможно. — Хотя бы не всегда, хотя бы — ненадолго…»
Глава 4
— И все-таки ты меня не убедил, — сказала я Ларчику. — Я с тобой не согласна…
— По-моему, ты никогда и не будешь со мной согласна, — рассмеялся Ларчик. — Просто из вечного протеста.
— Не надо обвинять меня в таких глупостях, — поморщилась я. — Даже если этот твой Жаба такой опасный тип, во что мне верится с трудом…
— О да, — скептически усмехнулся Ларчик. — Жаба стушуется перед тобой. Поясняю еще раз для глупых и самоуверенных девочек с рыженькими кудряшками: Жаба — психопат. Опасный психопат. Вряд ли он маньяк, потому что маньяки — люди душевнобольные, а Жаба здоров. Просто у него так мозги устроены.
— Поэтому он послал мне записку, намереваясь похитить? Смотри, девочка, вот он я, дяденька, вознамерившийся принести тебе зло? Что-то тут не вяжется! Или он тут ни при чем, тогда зачем он слал записки? Или наша мадемуазель с ним связана куда прочнее, чем нам хотят показать.
— Да нет, — ответил Ларчик, задумчиво крутя в руках ручку. — Сейчас я тебе расскажу, что за человечек этот Жаба, и ты поймешь, что у этого гаденыша все продумано. Более того, записку он послал тебе не случайно. Он хотел, чтобы ты, или Этель, его увидела. Более того, я думаю, он не хочет банального киднепинга. А вот что он задумал — я не знаю. Дай бог, чтобы настоящая Этель Мальпер случайно не оказалась у него на пути.
— Он же за мной следит, — возмутилась я, ощутив даже подобие приступа ревности. — Раз уж он занят моей особой, вряд ли он покусится на эту вашу француженку!
— Так вот, Жаба… Он же Вячеслав Морозцев. Десять лет назад закончил МГИМО.
— Ничего себе! — присвистнула я. — Значит, вот мы какие…
— Факультет журналистики, — продолжал Ларчик. — Кажется, сначала он был журналистом в Иране. Вот там и начались его мутации — он съездил туда, свел дружбу с иранскими террористами, потом смотался в Бейрут, в Ирландию и окреп в своих убеждениях. До этого он всего лишь возглавлял местную группу КАС…
— Это еще что такое?
— Конфедерация анархо-синдикалистов.
— О боже! — закатила я глаза к небесам. — Я-то думала, что на них уже снизошел покой и разум, а они все сходят с ума по Нестору Махно?
— Морозцев больше по нему с ума не сходит, — сообщил Ларчик. — Морозцев теперь сходит с ума по Каляеву, Засулич и прочим героям терроризма. Первым его славным деянием был скромный дом. Только в том доме располагался офис какой-то фирмы, в общем, его группа этот дом взорвала. Людей в то время там, по счастью, не было. И тут происходит первое чудо — все знают, что Жаба был причастен к взрыву. Но никто доказать ничего не может. А Жаба тем временем преспокойно исчезает и объявляется через пять лет, в Москве. Там он грабит супермаркет и палит из автомата. Так хорошо палит, что жертв в этом супермаркете оказывается почти как при небольшом землетрясении. И опять — ухватить его не удается, он снова испаряется, и возникает уже через три года. Есть подозрение, что история с сыном директора «Фавна»…
