Эрл Гарднер - Дело хитроумной ловушки
— Ладно, я поеду поговорю с Конвэем. Тебе же лучше идти домой, Делла.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Я еще немного посижу здесь. Позвоните, если вам что-либо понадобится, а я приготовлю кофе в электрокофеварке с ситечком.
Мейсон проехал мимо ярко освещенного мотеля «Глэйдел», остановился напротив коттеджа 21, припарковал машину рядом с машиной Конвэя, погасил огни.
Джерри Конвэй отворил дверь, но не вышел на свет. Оставаясь в холле, он пригласил:
— Входите, Мейсон.
Мейсон вошел и прикрыл за собой дверь. Конвэй предложил Мейсону стул, сам пристроился на краешке кровати.
— Насколько мои дела плохи? — спросил он.
— Говорите тише. Эти домики расположены близко друг к другу, и стены могут быть тонкими… В общем, плохи!
— Насколько плохи?
— Убийство!
— Убийство?! — воскликнул Конвэй.
— Тише! — Предупредил еще раз Мейсон. — Говорите тише!
— О Боже!
— Вы должны были понять. Я не перевез бы вас тайно сюда, не будь ничего серьезного.
Я знал, что плохо, но даже не предполагал, что… Кто убит? Фаррелл?
— Нет, какая-то девушка.
— Девушка?
— Да, девушка. А теперь расскажите мне, если разглядели ее как следует. Прошу вас хорошенько вспомнить… Убитой девушке на вид можно дать двадцать шесть — двадцать семь лет, блондинка, голубые глаза и стройная фигура. Похоже, она занималась спортом. Тонкая талия, округлые формы. На ней был светло-синий свитер, возможно, под цвет глаз…
Конвэй подумал немного, затем отрицательно покачал головой:
Это мне мало о чем говорит. Вряд ли, что это именно та девушка, которую видел я. На ней было черное белье. Думаю, у нее были светлые глаза, но такое впечатление могло сложиться из-за темной косметической маски. Я припоминаю, как блестели белки ее глаз.
— А из знакомых женщин, которых вы знаете? — спросил Мейсон. Кто-нибудь из них подходит под это описание?
— Послушайте, — нетерпеливо перебил его Конвэй, — у нас в офисе работают пятнадцать — двадцать девушек. Ни одна из них не подходит под это описание. Скажите, она хороша собой?
— Очень.
Конвэй подумал еще немного, затем решительно покачал головой.
— Вы так и не припомнили, кому принадлежал тот голос? — спросил Мейсон.
— Пытаюсь.
— Давайте пока осмотрим револьвер.
Конвэй протянул оружие Мейсону. Адвокат открыл его, осмотрел, записал номер в свою записную книжку.
— Вы собираетесь выяснить, откуда он? — спросил Конвэй.
— Да, — ответил Мейсон. — С-48809. Я попытаюсь это выяснить. А что ваша секретарша? Где она живет?
— Ева Кэйн? Клаудкрофт Эпартментс.
— Завтра утром, в девять утра, вы должны все рассказать полиции.
— Это обязательно? Мейсон кивнул.
— Что мне сказать им?
— Я буду с вами, — сказал Мейсон. — Я заеду за вами в восемь утра. Мы поговорим об этом по дороге.
— Заедете сюда?
— Сюда, — подтвердил Мейсон.
— Может, мне вернуться в свою квартиру? Мейсон покачал головой.
— А почему бы нет? Они вряд ли смогут за это время выследить меня. Я хочу взять немного вещей: зубную щетку, пижаму, бритву, чистую рубашку.
— Сходите в аптеку — она работает круглые сутки. Купите бритвенные принадлежности и зубную щетку. Вам придется обойтись без чистой рубашки.
— Неужели вы думаете, что они засекут меня, если я съезжу к себе?
— Не исключено, — сказал Мейсон. — Кто подстроил вам ловушку, мы не знаем, особенно когда он намерен ее захлопнуть. Возможно, он бы предпочел, чтобы вы затаились на четыре-пять дней, а затем намекнет полиции, где вы, чтобы вас взяли. Пока вы будете молчать, ваш враг постарается осложнить ваше положение. С другой стороны, возможно, он осведомлен, что и я вступил в игру, и решил уведомить полицию, чтобы они взяли вас до того, как я смогу разобраться, в чем дело, и посоветовать вам, как поступить. Словом, все равно вы ничего уже не успеете сделать до девяти часов завтрашнего утра.
— Черта с два не успею! — воскликнул Конвэй. — Я буду занят сегодня ночью.
— Вы сходите в круглосуточную аптеку, купите все, что вам необходимо, затем вернетесь обратно и будете ждать здесь утра.
— Револьвер останется у меня?
— Да, у вас. И смотрите, чтобы с ним ничего не произошло!
— Почему? А-а, понятно, понятно! Если я попытаюсь избавиться от него, это будет на руку бандитам.
— Совершенно верно, на руку. Это равносильно признанию своей вины. Я собираюсь рассказать, как обстоят дела, рассказать до того момента, как вы покинули отель, сели в машину и уехали. И не говорите, где вы проведете ночь. Это не их собачье дело. Я сообщил полиции, что вы собирались быть в офисе окружного прокурора в девять часов утра.
— Вы знаете, что все это может значить? — спросил Конвэй. — Если я не смогу убедить полицию, это поставит меня под удар. Если полиция задержит меня или предъявит обвинение в том, что тот роковой выстрел — дело моих рук, можете себе представить, что произойдет на Совете директоров?
— Конечно! Почему вы думаете, что ловушка была предназначена именно для вас?
— Похоже на то, — сказал Конвэй, — хотя я до сих пор не могу поверить, что это была ловушка.
— Вы не можете поверить, что это была ловушка! — воскликнул Мейсон. Черт возьми! Да это ясно как день! Эта девушка в нижнем белье с нацеленной на вас пушкой, ее дрожащая рука и то, что она шла к вам, приближалась к вам!
— Ну хорошо, что вы находите в этом странного?
— Все! Полуодетая девчонка вытаскивает пушку из стола! Да она должна была отойти подальше и попросить вас убраться из комнаты. Она этого не сделала. Она велела вам поднять руки, а сама приближалась к вам со взведенной пушкой в дрожащей руке. Вы должны были отобрать у нее револьвер. И она сделала все, чтобы всучить его вам!
— По-вашему, получается, что этот револьвер — орудие убийства?
— Я чертовски хорошо знаю, что он будет считаться орудием убийства! И, возможно, выяснится, что у этой девушки и был как раз список акционеров, отдавших свои полномочия Фарреллу.
Конвэй на минуту задумался.
— Ну, предположим, это была ловушка. И все же, Мейсон, у меня такое ощущение, что у той девушки, которая называла себя Розалинд, в голосе звучали какие-то нотки искренности. Думаю, если мы когда-нибудь докопаемся до сути этой истории, обнаружится, что… Интересно, девушка, которую убили, была Розалинд?
— Шансов, что это она — приблизительно десять к одному. Та девушка сказала вам, что она соседка Розалинд по номеру. Но номер был абсолютно пуст: ни пары чулок, никакой одежды, ни багажа — ничего.
— Разве это не похоже на ловушку? Сможем ли мы объяснить завтра, что меня подставили?
— Конечно, сможем. А затем попытаемся укрепить свои позиции. Все зависит от того, сумеем ли мы обнаружить что-нибудь такое, что поддержало бы вашу версию. Так, как на данный момент излагаете ее вы, она звучит чертовски сомнительно.
— Но я говорю правду.
— Знаю! — сказал Мейсон. — Но следователь будет настроен враждебно. Ему не понравится, что вы не пошли в полицию, а вместо этого обратились к адвокату. Мы ничего не узнаем, пока не поймем, насколько серьезна была эта ловушка.
— Думаете, нас еще что-то подстерегает?
— Конечно. Но что — я не в состоянии предвидеть.
— Что, например?
— Если идея заключалась в том, чтобы обвинить вас в убийстве, они должны были действовать по-другому. Команде Фаррелла было бы проще уничтожить вас. Все выглядит так, будто они приготовили ловушку именно для вас, а потом что-то случилось, и у них в руках оказался труп. Поэтому они заторопились и постарались представить дело в таком свете, чтобы обвинение в убийстве повисло на вас. Заторопившись, они легко могли наделать ошибок. Если они допустили хотя бы одну, у нас есть возможность поймать их на этом.
— Я знаю, что выгляжу болваном, но, Мейсон, бросьте это! Я не могу избавиться от чувства, что Розалинд искренне стремилась помочь мне, что у нее действительно была информация, которую она хотела передать мне, и что она оказалась в опасности. Она говорила, что ее могут убить, если кто-нибудь заподозрит, что она собирается передать эту информацию мне.
— В этом есть смысл. Не будь она как-то связана с Фарреллом, у нее не было бы доступа к нужной вам информации. Если же она была связана с Фарреллом и собиралась порвать с ним, тогда могло случиться все что угодно.
Неожиданно лицо Конвэя как бы осветилось. Он щелкнул пальцами.
— Что? — спросил Мейсон.
— Мне пришла в голову одна мысль. Почему я должен сидеть здесь как курица на насесте, в то время как они начали охоту на меня? Почему бы мне не остановить их в самом начале этой опасной игры?
— Каким образом?
— Дайте-ка подумать. У меня наверняка появится идея.
— Идея — это хорошо, но вы должны быть чертовски уверены, что не сделаете ничего, подобного прошлому разу. В этом случае поступайте так, как считаете нужным. Пусть все остается, как есть.
