Эрл Гарднер - Дело хитроумной ловушки
— Не знаю. Я не обратил внимания. Он пришел во второй раз и спросил почту. Как раз тогда мне представилась возможность рассмотреть его более детально, потому что эти джентльмены были вдвоем, и я спросил человека, про которого вы говорите что его зовут мистер Дрейк, но который сказал, что его зовут Босвелл, разве я уже не давал ему почту?
— Мы, может, и не сумеем выбить из Мейсона имя его клиента, — обратился к Дрейку сержант Голкомб, — но, черт возьми, будьте уверены, уж мы заставим частного детектива рассказать все, что он знает об убийстве, или лишим его лицензии.
— Я уже говорил вам, сержант, что произошла ошибка, — настаивал Мейсон.
— Сейчас я поднимусь и осмотрю место преступления, — сказал Голкомб. — У нас есть специалист по отпечаткам пальцев. Если мы найдем там ваши отпечатки, то…
— Мы были там, — заметил Мейсон, — поэтому, безусловно, вы найдете их там, где мы обнаружили тело.
— Дрейк был с вами?
— Да.
— Вы вошли туда вместе?
— Да, это так.
— А как насчет утверждения Кинга, что Дрейк подходил и спрашивал почту?
— Здесь тоже все верно, — подтвердил Мейсон. — У нас были основания полагать, что номер зарегистрирован на имя Босвелла, и Дрейк, исключительно в целях получения информации, спросил, была ли какая-либо почта для Босвелла. Но он не говорил, что его зовут Босвелл.
— Это звучит чертовски подозрительно, — заметил сержант Голкомб. — Вы два дуба… Я поднимаюсь наверх. А вы запомните: не уходите. У меня появятся еще к вам вопросы.
И Голкомб зашагал к лифту. А Мейсон повернулся к Полу Дрейку:
— Иди к телефону, Пол. Вызови побольше оперативников. Мне нужны с полдюжины мужчин и две привлекательные женщины. Постарайся, пожалуйста.
— Они у тебя будут, — сказал Дрейк. — Но хотя ты и оставляешь без внимания мои вопросы, что, черт возьми, ты собираешься делать?
Защищать моего клиента, разумеется, — сказал Мейсон.
— А как же я?
— Я собираюсь отвести от тебя удар. — Как?
— Разрешив рассказать все, что ты знаешь.
— Но я знаю имя твоего клиента.
— Я не смогу оставить его в стороне, — сказал Мейсон. — Он попал в ловушку. Все, на что я сейчас надеюсь, это выиграть время.
— Сколько тебе понадобится его?
— Несколько часов.
Что ты сможешь сделать в течение этого времени?
— Не знаю, пока не попытаюсь, — ответил Мейсон. — А ты иди к телефону и вызови несколько опытных оперативников. И держи их у себя в офисе. Действуй, Пол.
Дрейк пошел к телефонной будке. Мейсон прикурил сигарету и задумчиво стал ходить по вестибюлю. Прошло немного времени, и в отель вошли следователь с черной сумкой, двое одетых в однотонную одежду мужчин, полицейский фотограф, увешанный фотоаппаратами и фотовспышками.
Сержант Голкомб возвратился после того, как Дрейк уже закончил разговаривать по телефону.
— Ну, так, — сказал Голкомб, обращаясь к детективу и сыщику. — Что вам обо всем этом известно?
— Только то, что мы рассказали вам, — сказал Мейсон. — Мы направились в этот номер. Вошли в него. Нашли труп и вызвали вас.
— Знаю, знаю! — ответил Голкомб. — Но что заставило вас пойти в этот номер.
— Я действовал в интересах моего клиента.
— Ладно. Кто клиент?
— Я не могу сказать вам его имя, пока не получу его разрешение.
— Так получите же его разрешение!
— Хорошо, но я не смогу сделать это сейчас. Завтра утром я сразу же займусь этим.
— Вы не имеете права скрывать информацию при данных обстоятельствах. Одно дело быть адвокатом, а совсем другое — сообщником.
— Я не пытаюсь утаить что-либо, — сказал Мейсон. — Но не могу раскрыть личности моего клиента. Мой клиент будет говорить от своего имени. А мне понадобится время, чтобы поговорить с ним.
— Скажите, кто он, и он будет говорить от своего имени.
Мейсон покачал головой:
— Я не могу открыть вам его имя без разрешения. Он будет в офисе окружного прокурора в девять часов утра. Тогда вы сможете задать ему свои вопросы. И я буду там, проконсультирую его насчет его прав. А вам, сержант, я могу сказать следующее: к счастью для моего клиента, когда он покидал номер, никакого трупа там не было. И я ожидал там кое-кого увидеть.
— Кого же?
— Женщину.
— Ту, которую убили?
— Не думаю.
— Послушайте, мы хотим поговорить с этим парнем, кто бы он ни был.
— В девять утра, — твердо повторил Мейсон. Голкомб посмотрел на него с затаенной враждой:
— Я мог бы взять вас под стражу как особо важного свидетеля.
— Зачем? — спросил Мейсон. — Я рассказал вам все, что знаю об убийстве. А что касается частных интересов моего клиента, он ответит за себя сам. Если же вы собираетесь ужесточить свои действия, мы оба будем действовать жестко, и я возьму назад свое предложение пригласить в офис моего клиента завтра в девять утра.
— Ладно, делайте как знаете, — сердито согласился Голкомб, — но запомните: мы не рассматриваем это как сотрудничество. Ваш клиент в девять часов будет в офисе прокурора, и он не должен настаивать на возмещении ущерба.
— Он будет там, — сказал Мейсон. — Мы не настаиваем на возмещении ущерба. Мы настаиваем на наших правах, и, я думаю, мне они известны… Пошли, Пол.
Мейсон повернулся и пошел к выходу.
Глава 3
Около половины девятого вечера Мейсон и Дрейк вышли из лифта и прошли по гулкому коридору здания офиса.
Адвокат оставил Дрейка у освещенной двери его детективного агентства и направился дальше по коридору. Повернув направо, он подошел ко входу, над которым значилось: «Перри Мейсон, частный адвокат», достал ключ и открыл дверь.
Делла Стрит сидела на своем рабочем месте и читала газету. Когда вошел Мейсон, она уронила ее на пол и подбежала к нему.
— Шеф! — заволновалась она. — Что это? Это… это убийство?
Мейсон кивнул.
— Кто нашел тело? — Мы.
— Плохо!
— Я знаю, — сказал Мейсон, успокаивающе положив руку ей на плечо. Вечно нам приходится находить убитых…
— Кто это был?
— Никто, кажется, пока не знает. Довольно привлекательная девушка, застигнутая пулей на кровати. Как там наш клиент?
— О нем позаботились.
— Где он?
— Вы помните мотель «Глэйдел»? Мейсон кивнул.
— Управляющий мотелем — мой хороший знакомый. Туда я его и отправила.
— Ты сама виделась с менеджером? Она отрицательно покачала головой:
— Мы подъехали туда вместе. Я попросила мистера Конвэя остановить машину в двух кварталах от мотеля. Затем он пошел туда, зарегистрировался под своим именем, вернулся, все рассказал и подбросил меня до места, где я могла бы взять такси. Он в коттедже номер 21. Я вернулась на такси. И не хотела пользоваться своей машиной из опасения, что кто-нибудь может запомнить ее номер, если я припаркуюсь у мотеля.
— Ты что-нибудь узнала во время поездки?
— Довольно много.
— А именно?
— Джерри Конвэй — личность незаурядная. Мне кажется, он действительно замечательный человек. И действует в интересах людей, с которыми работает, поднимается все выше и выше по служебной лестнице. Гиффорд Фаррелл работал на Конвэя год или два, затем Конвэй помог ему занять место помощника менеджера. Конвэю понадобился год, чтобы понять, что Фаррелл постоянно пытается навредить ему, распространяя о нем грязные слухи. Добывал конфиденциальную информацию и использовал ее так, чтобы всячески усложнить жизнь Конвэя. В общем, делал все, что только мог, чтобы навредить ему. В конце концов Конвэй узнал об этом и уволил его. Фаррелл рассказал об этом на Совете директоров — целый месяц готовился к своему выступлению. По всем вопросам он навязал Совету свое мнение и, как я догадываюсь, разыграл там целый спектакль.
Мейсон кивнул.
— Но Фаррелл сделал один неумный ход. Он смог бы одержать верх, если бы не преданность Конвэю одного из секретарей. Конвэй доказал, что Фаррелл передавал секретную информацию конкурирующей компании — просто для того, чтобы дискредитировать программу Конвэя. Когда это стало очевидным, Совет директоров выгнал Фаррелл а, который только и ждал возможности, чтобы начать свою кампанию с целью получения контрольного пакета акций.
Потом, — продолжала она, — я всю дорогу помогала Конвэю вспомнить женщину, которая ему звонила. Он склонен считать, что изменен был только тембр голоса, а темп речи ему вроде бы знаком. Он не смог вспомнить, кому принадлежит голос. Я просила его напрячь память и, если ему что-нибудь придет на ум, позвонить в офис Дрейка. Его секретарь, Ева Кэйн, работала оператором и привыкла слушать и различать голоса по телефону. Она полагает, что этот голос принадлежит кому-то, кого они оба хорошо знают.
— Ладно, я поеду поговорю с Конвэем. Тебе же лучше идти домой, Делла.
Она улыбнулась и покачала головой:
