Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
– Одна фамилия, пожалуй, мне известна…
Они сидели на террасе добротного кирпичного дома в тени садовых деревьев, а на столе аппетитно таял слезой графинчик с холодной водкой, подкрепленной нехитрой снедью: отварная картошка, зеленый лук, хрустящие огурчики с грядки, порезанное ломтями сало и черный ржаной хлеб.
– Он несколько раз у нас отсвечивал по разным эпизодам, но все оперативной информацией и ограничилось. А ювелир знатный, руки золотые. И барыга хоть куда!
Через него золото и камни сливали. Он рыжье переплавит, форму придаст, брюликами инкрустирует и продает. Не подкопаешься. Говорят еще, под антиквариат мастырил изделия, все чин по чину: с клеймами и гравировкой именитых мастеров. Не каждый профессионал отличит. Гольденблат его фамилия, точно. Михаил Яковлевич. Кстати, еще евойный папашка в шестидесятые по линии БХСС по антикварным делам проходил. Так что здесь наследственность четкая прослеживается.
– А что он вдруг на заре нулевых вдруг в строительный бизнес подался?
Майор только недоуменно развел здоровенными ручищами.
– Да херь какая-то. Мож в маразм впал на старости, а может, попросил кто. По моему– то ведомству он в связке с Гешей Сочинским проходил. Помнишь такого?
Как не помнить? В девяностые Геша (Геннадий Алферов) бомбил квартиры, только шум стоял. Брал исключительно деньги и драгоценности, никакой тяжелой поклажи – и лишь то, что мог быстро сбыть.
– Там группа была, – уточнил Леднев.
– Точно. Потому мы и разрабатывали. Двое подельников еще. Но верховодил всем Геша. Их взяли в 2003, отправили на зону, а там… деталей не знаю – после моей отставки уже, но его на перо поставили. А пахал Геша когда-то на Кондрат Степаныча… Его-то не можешь не знать.
Знал Леднев и Кондрат Степаныча, бойкого старика, обладавшего недюжинной силой и авторитетом. Большую часть жизни протоптал Степаныч по зонам: там воспитался, там и был коронован. Вор старой закалки, но прогрессивный, с несгибаемой волей и прозорливым взглядом, в кулаке державший молодую поросль.
– Так вот, ОПГ «Судостроитель» под его контролем начинала, а потом, когда Степаныча возле вокзала расстреляли, слухи ходили, будто это Молот его подвинул, чтобы из-под опеки выйти. У них терки нешуточные были. Но обставил все так, точно вора кавказцы заказали. Тогда чудом войны избежать удалось.
– А в девяносто восьмом Молота та же участь постигла, – добавил Леднев, – когда его Налим подсидел.
Майор кивнул, соглашаясь.
– Налим в «Судостроителе» всегда на ведущих ролях состоял, оттуда ниточка может к Гольденблату и тянется, – он поднял в руке рюмку. – Ну, будем…
Вторым подтверждением, что движется в правильном направлении, стал скоротечный визит в столицу ради единственной, но крайне важной беседы. Встретились в одном из кабинетов ФСО на Смоленке. Собеседник, сухо представившийся Федор Егорычем, был облачен в серый цивильный костюм, оказался на удивление словоохотлив и щедр в оценках:
– Знавал я такого в девяностые. Фильдеперсовый персонаж. Любитель пыль в глаза пускать: там у него связи, здесь знакомства, покровительство на самом верху, чуть ли не в спальню к Президенту вхож. Туфта все! Чтобы зарываться перестал, вынуждены были на место под солнцем указать. Жестко. Приняли силами спецназа, мордой в снег уложили, особо буйных из охраны попинали немного. Быстро понял. Пошумел, но дальше возмущений дело не пошло… Они ж все во власть тогда рвались, а таких к руководству страной допускать нельзя ни в коем случае. Камня на камне не оставят!
– Точно он?
– Точно! – Федор Егорович вновь бросил беглый взгляд на фотографию на столе. –
Семенов Виктор Александрович, в ту пору – глава «Московского финансового траста», одного из крупнейших банков России. В кругах семибанкирщины вращался. А когда в девяносто восьмом все рухнуло, в «МФТ» много денег утонуло. И бюджетных, и вкладчиков… Хотя не все так однозначно: он же из страны никуда не делся, а живехонек остался. Значит, с уважаемыми кредиторами расплатился. – Выдвинув ящик массивного дубового стола, Федор Егорович положил на зеленое сукно папку. – Я подготовился к вашему визиту, Василий Петрович, запросил из архива соответствующие документы. У нас на всех, кто потенциально угрозу для страны представлять мог, такая подшивочка имелась. Можете ознакомиться…
Зная, что вынести документы из кабинета не позволят – официально спецслужбы никогда не признают, что осуществляли контроль над крупным российским бизнесом –
Леднев углубился в чтение. Оперативные донесения, раппорты наружки, копии и оригиналы транзакций, стенограммы телефонных переговоров, справки по фигурантам, фотографии – вся жизнь, как на ладони.
– Сказать, что в «МФТ» много денег крутилось – все равно, что ничего не сказать, – продолжал Федор Егорович. – Там астрономические суммы ходили. И не государственные, все больше – деньги мафии. Семенову удалось хорошую крышу создать, привлекая вклады частных лиц, так что в определенный момент оказалось, что прихлопнуть банк – значит, ударить по народу. Вот за счет народа он в кризис с бандитами и рассчитался.
– То есть связями в криминальном мире обладал обширными? – уточнил Леднев.
– Еще как! За руку со многими авторитетами и ворами федерального масштаба здоровался. На некоторых мероприятиях по правую руку от них сидел… Но неофициально все. Публично-то: ум, честь и совесть российского предпринимательства. Репутацией своей дорожил очень.
– А после банкротства банка?
Собеседник иронично улыбнулся в ответ.
– После банкротства предусмотрительно залег на дно. Стал тише воды, ниже травы.
Как водится, поначалу обещал со вкладчиками расплатится, потом, когда выяснилось, что денег не будет, дело в суд пошло. Но там и осталось. Высокие покровители отмазали за молчание: перед ними-то обязательства выполнил. И все, больше и не участвовал ни в каких громких проектах. Так, мелким бизнесом промышлял. Жил на даче в Жуковке. Мы с него со временем и надзор сняли, для нас больше никакого интереса не представлял.
Захлопнув папку, Леднев задумчиво потер подбородок. Если все так, то последние годы жизни бывшего олигарха останутся для него уравнением со многими неизвестными, и связать Семенова с недавними событиями в Южноморском крае будет нелегко.
– То есть, никакой актуальной информации по банкиру у вас нет?
– От чего ж? – Федор Егорович откинулся в кресле, демонстрируя собственное превосходство, и глаза его задорно блеснули. – Вы недооцениваете возможности спецслужб, Василий Петрович… Тут вот какая закавыка приключилась: лет десять о нем ничего слышно не было, а год назад события посыпались как из рога изобилия. В апреле в Успенском переулке, в трех шагах от Петровки, 38 среди бела дня неизвестные расстреляли Мерседес, принадлежащий Виктору Семенову. Погибли личный помощник, водитель и охранник. А спустя пару недель, уже в мае, неустановленные лица прикрепили под днище его джипа взрывчатку. От машины только колеса остались, но банкира в ней чудом не оказалось. Судьбу он испытывать не стал и в тот же день через ближнее зарубежье убыл в США. Его даже допросить не успели…
– Сбежал?
– Думаю, да. У него в России бизнес остался, недвижимость. Никому указаний никаких не дал – так торопился покинуть просторы родины.
Интересно получается, Леднев выстукивал пальцами барабанную дробь по подлокотнику кресла.
– А причины?
Федор Егорович пожал плечами.
– Как знать… В последнее время информация доходила, что Семенов активизировался вроде, в Бюджетном комитете мелькать стал, но подтвердить не могу. В высшие круги ему путь заказан – прежняя элита не в фаворе ныне. А по двум покушениям – «глухарь».
– И никаких рабочих версий?
– Ментовская это епархия, не наша. Дело под личным контролем начальника главка было. Сам понимаешь, прямо у них под носом покрошили людей в мелкий винегрет – пощечина, которую не прощают. Но…
Подавшись вперед, Василий Петрович внимательно слушал, отложив досье в сторону. Нападение на Виктора Семенова удивительным образом совпадало с периодом расцвета «ПрогрессСтроя» на Южноморской земле. Факты еще надо проверить, но едва зародившаяся глубоко в мозгу мысль уже поглотила его с головой.
– А могли его по старым долгам пожелать в расход пустить?
– Едва ли, если б грохнуть хотели, так еще тогда, в кризис. А сейчас и некому уже: времена изменились, многие из авторитетных кредиторов на кладбище отъехали, другие в мягких креслах сидят и руки марать не станут… Нет, здесь след к делам сегодняшним тянется. Либо дорогу кому неосторожно перешел, либо на чужой каравай позарился.
