Го Осака - Косые тени далекой земли
Лицо Клементе побагровело.
– Сдержать реакционеров и предотвратить возвращение к режиму Франко – долг не только одного Фелипе. Это долг каждого гражданина Испании. А тебя не возмущает, что Министерство внутренних дел, на которое возложена обязанность защищать народ, попустительствует такой противозаконной организации, как ГАЛ? Я борюсь против ЭТА, но вместе с тем и против ГАЛ. И в этом смысле – против Министерства внутренних дел.
Риэ с трепетом слушала их ожесточенный спор. Кадзама тоже следил за происходящим затаив дыхание.
И Риэ, и Кадзама были в Испании иностранцами и вмешиваться в беседу Клементе и Барбонтина не решались.
Но больше всего потрясло их то, что Барбонтин оказался агентом ГАЛ.
Значит, все его слова, все его поступки были притворством, отвлекающими ходами, чтобы скрыть истинное лицо.
Барбонтин неоднократно намекал на то, что между Клементе и бульварным газетчиком Понсе, а также Ассоциацией отставных солдат-наемников существовала какая-то связь. Таким образом он хотел внушить им, что это именно Клементе, а не он, секретный агент ГАЛ.
Барбонтин неторопливо встал:
– Ну, майор, я вижу, договориться мы с вами не сумели. С сегодняшнего дня я отказываюсь от места в антитеррористическом отделе и возвращаюсь к работе в национальной полиции. Если вы намерены наказать меня, я попрошу вас действовать через Министерство внутренних дел. Правда, лично я не думаю, что у вас там дело пойдет гладко.
С этими словами Барбонтин, не оглядываясь, покинул писо.
Клементе невозмутимо достал сигарету и аккуратно вставил ее в мундштук. Выражение его лица при этом было такое, будто в данную минуту это была его главнейшая задача.
Риэ встала и открыла окно, выходившее на улицу Принсипе.
Дождь прекратился, но ветер дул с прежней силой. Облака были все еще плотные, грозя в любую минуту снова пролиться дождем.
Она взглянула вниз на дорогу и увидела Барбонтина, удалявшегося в сторону площади Каналехас.
Вздохнув, она закрыла окно и вернулась к своему месту на диване.
Клементе выдохнул облачко дыма и проговорил:
– Вы мне лучше вот что скажите: это правда, что Маталон заинтересовался поисками золотых слитков?
Кадзама кивнул:
– Рюмон-сан говорил, что да. Если судить по поведению Маталона, пожалуй, так оно и есть.
– Мне и самому приходилось слышать про золотые слитки Орлова, но чтобы часть их была спрятана на испанской земле… В это что-то не верится.
Кадзама заерзал на стуле и мельком взглянул на Риэ.
– Честно говоря, я насчет этого кое-что слышал на похоронах Хоакина. Я знаю, где спрятано золото.
37
– Ты знаешь, где спрятано золото? Да не может этого быть! – Вилка в руке Рюмона застыла в воздухе, в то время как сам он сверлил глазами лицо Кадзама.
Синтаку и Тикако тоже, прекратив есть, повернулись к Кадзама.
Тот как ни в чем не бывало кивнул:
– Да правда же.
Одна лишь Ханагата Риэ, нисколько не удивившись, с лукавым видом наблюдала за реакцией остальных.
Они встретились в полдевятого в вестибюле гостиницы «Вашингтон». Все согласились на предложение Кадзама съездить на ужин в Толедо, где на десять часов был заказан столик в ресторане «Адольфо».
Толедо – бывшая столица Испании, располагающаяся примерно в семидесяти пяти километрах к юго-западу от Мадрида на берегу реки Тахо, на машине туда можно добраться примерно за час. Они расселись по двум такси и направились прямиком в Толедо. Риэ и Кадзама сели в первую машину, а Рюмон, Тикако и Синтаку – во вторую.
Как всегда, Синтаку поспешил усесться на заднем сиденье рядом с Тикако, оставив Рюмону место рядом с водителем. То и дело он расспрашивал Рюмона о встрече с Кирико.
Рюмон в общих чертах описал их разговор, правда обращаясь не столько к Синтаку, сколько к сидящей рядом с ним Тикако.
По словам Кирико выходило, что Рикардо и Мария не были его дедом и бабкой. При этом, увидев фотографию матери Рюмона Кадзуми, Кирико принял ее за Марию.
Синтаку нарочито громко рассмеялся и сказал:
– Ваша мать – Мария? Да что он такое плетет! Это же ни в какие ворота не лезет: взять хоть возраст. Да этот старик наверняка слабоумный.
Кадзама говорил о ресторане «Адольфо» как о самом знаменитом во всем Толедо. Ресторан был довольно роскошный, но Кадзама, как ни странно, оказался знаком с хозяином, Адольфо, и они приветствовали друг друга как старые друзья.
Здание ресторана было построено пятьсот лет назад или около того, и решетчатый потолок в стиле мудехар[100] оставили нетронутым. С этим потолком хорошо сочетались стены, покрытые плитками с крупным мозаичным рисунком работы современных художников.
Хозяин ресторана Адольфо был радушным человеком лет сорока, с великолепным носом, которому позавидовал бы и сам Сирано де Бержерак.
Кадзама посоветовался с ним и заказал два вида оленьих бифштексов, жареного молодого барашка, куропаток, тушеного кролика и многое другое.
И как раз тогда, когда Рюмон уже готов был отправить кусок куропатки в рот, Кадзама сказал, что знает, где спрятано золото.
Рюмон положил вилку и потребовал объяснений:
– Ну так рассказывай, где оно, по-твоему, спрятано.
Кадзама довольно ухмыльнулся:
– А вы сами попробуйте догадаться. Там, где течет большая река и где есть подземная пещера.
– Ну не в Пилетской же пещере, верно?
– Конечно, не в ней.
Синтаку раздраженно вмешался:
– Да хватит тебе важничать. Давай говори уж скорей.
Кадзама поставил вилку стоймя на скатерть:
– Здесь.
Синтаку опешил:
– Здесь – это где? В погребе этого ресторана, что ли?
– Не попал, но и не промахнулся, – важно проговорил Кадзама и отпил глоток вина.
Рюмон поднял указательный палец:
– То есть пресловутые золотые слитки спрятаны под землей где-то в Толедо, ты это хочешь сказать?
– Совершенно верно.
Тикако всем телом подалась вперед:
– Здесь рядом действительно течет большая река – Тахо, но вот пещеры здесь, по-моему, нет.
– А вот и есть, – вмешалась в разговор Риэ. – В начале гражданской войны захваченный мятежниками Толедо был окружен республиканской армией и подвергся жестокому нападению. Я слышала, что в то время мятежная армия спустилась в подземелье королевского дворца Алькасар и продержалась там два с половиной месяца. Говорят, что подземный ход соединяет это подземелье с целым лабиринтом пещер.
После этого слово перехватил Кадзама:
– К вашему сведению, Толедо был столицей западных готов, которые с шестого по восьмой век царствовали на Иберийском полуострове. Тогда, на случай нападения врагов, они прорыли под городом громадный лабиринт. Вход в него практически полностью завален, но сами подземные ходы остались до наших дней.
Рюмон тоже выпил вина.
– Но объясни мне, откуда ты знаешь, что золото спрятано именно здесь? Что ты разузнал на похоронах Хоакина?
– Я там встретил человека по имени Антонио Дельгадо – друга детства Хоакина. Он рассказал мне, что в момент, когда началась гражданская война, Хоакин должен был находиться на территории Республики. Однако в начале декабря тысяча девятьсот тридцать шестого его вдруг обнаружили в Толедо, когда город был занят мятежниками, в одном из вырытых под землей ходов. Хоакин остался только с одним глазом и, похоже, тронулся умом. По мнению Антонио, Хоакин по какому-то стечению обстоятельств забрел в этот громадный лабиринт, долгое время блуждал там и в конце концов по счастливой случайности выбрался оттуда наверх.
– И что же, Хоакин вместе с Гильермо и тем русским, как его, Болонским, спрятал украденные у Орлова слитки в толедских пещерах? Ты это хочешь сказать?
– Я хочу сказать? Нет, это обстоятельства говорят сами за себя, – ответил Кадзама, прищурившись.
Рюмон покачал головой и отправил в рот кусок куропатки.
В голове прозвучал куплет солеа Хоакина эль Оро: «Возле реки широкой отыщешь клад золотой…»
Ему припомнилось и то, как Хоакин твердил что-то не очень вразумительное о пещере. Так, значит, золото было в пещере под Толедо? И правда, рядом течет широкая река Тахо, и, если верить словам Кадзама, пещера здесь тоже была. Все обстоятельства действительно сходились.
Рюмон достал карту, которую Хоакин хранил в пустой глазнице, карту, на которой был обозначен тайник с золотом.
В Пилетской пещере карта вымокла, чернила расплылись, и читать ее стало трудно. Но разглядеть отдельные линии все же было можно.
Рюмон расправил карту и положил перед Кадзама.
– Вот это изогнутое русло – Тахо. А крестик указывает на тайник с золотом. Смотри, тут рядом мост, видишь?
Кадзама, нагнувшись, всмотрелся в линии:
– Это мост Алькантара.
– Лабиринт здесь выписан со многими изгибами, но сам тайник находится вроде бы совсем недалеко от берега, да?
– Точно, за мостом Алькантара, чуть ниже по реке. Если исходить из содержания песни Хоакина, они, наверное, плыли на лодке от Мадрида вниз по Мансанарес, потом через реку Харама вошли в Тахо. Или же начали с севера Аранхуэса, потом прямиком вошли в главное русло Тахо и спустились вниз до Толедо: одно из двух. И в каком-то месте под водой проникли в пещеру.
