Завещание - Маргарет Джоанна

– Коптильня. Разве я не говорил тебе, что мы здесь коптим лосося? Если захочешь, то завтра покажу тебе. – Он распахнул незапертую темно-синюю дверь. – Заходи.

Внутри в прихожей с обеих сторон на стенах висели чучела крупных животных, некоторые были увенчаны рогами.

– Дом построили в конце девятнадцатого века – это был охотничий домик, – произнес Уильям. – Впереди находится кухня. Слева от тебя – столовая. Справа – гостиная, откуда открывается вид на побережье. Наверху, первая дверь справа – спальная комната. Наша спальня.

Он перекинул мой рюкзак через плечо, взял дорожную сумку и вместе со своим чемоданом направился вверх по лестнице. Дверь в спальню была широко распахнута, открывая вид на кессонный потолок и огромную латунную кровать у задней стены. Туалетный столик стоял перед эркерными окнами, за которыми открывался великолепный вид на раскинувшийся в ста футах ниже морской берег с розовеющим на закате песком.

– Удивительно, что здесь не холодно, – заметила я. – Чтобы обогреть такой дом, потребуется целое состояние.

– Я попросил соседа включить отопление заранее. Как видишь, я все предусмотрел. А теперь, может, нам снять с тебя эту влажную одежду?

Он прошел в смежную комнату, и через несколько мгновений раздался звук льющейся воды. Я последовала за ним в ванную комнату – старомодная ванна с бронзовыми ножками занимала большую часть помещения.

От горячей воды поднимался пар, Уильям уже скинул свою одежду и приблизился ко мне. Медленно и неторопливо он начал расстегивать одну пуговицу рубашки за другой, потом бросил ее на пол и встал на колени, целуя мой живот, стягивая с меня брюки и нижнее белье. Он помог мне войти в воду, затем сел так в ванну, чтобы мы оказались лицом друг к другу. Уильям взял кусок мыла и намылил мои ноги, а затем наклонился вперед и намылил все остальное тело.

Когда мы вымылись, он вылез из ванны и помог выйти мне. Мы вытерли друг друга полотенцем, хотя моя кожа все еще была скользкой от влаги. Уильям взял меня на руки и положил на кровать, а затем оказался надо мной, опираясь на предплечья. Мы начали страстно целоваться. Он смотрел мне в глаза так пристально, что я невольно зажмурилась.

Северное солнце сияло слишком ярко, его лучи подсвечивали пространство комнаты, заставляя пылинки золотить воздух. Я забралась на Уильяма сверху, целуя в шею. Он обнял мое лицо ладонями, глядя внимательно и нежно, но при этом удерживая на месте. Я и забыла, как он был силен.

Затем Уильям перевернул меня на живот и уткнул лицом в подушку, оказываясь сверху. Он поцеловал мою шею, а потом взял меня немного более жестко, чем обычно. Когда он закончил, то наклонился надо мной, отвел волосы со спины, поцеловал в шею и отстранился. Я повернулась на бок.

– Извини, – пробормотал он. – Я просто так сильно хотел тебя.

– Все в порядке, но я все еще чувствую себя не в своей тарелке после переправы.

– Извини.

Уильям соскочил с кровати и вышел из комнаты, вернувшись с чайником и двумя чашками на черном лакированном подносе.

– Свежая ромашка, – сказал он.

Мы лежали там, обнявшись, и я заснула. Когда я проснулась, дверь была закрыта, а Уильям уже встал из постели. Я посмотрела на часы. Я спала всего полчаса и чувствовала голод. Это хороший знак.

Завернувшись в махровый халат, который висел в шкафу, я побрела в зал, звук моих шагов заглушал клетчатый шотландский ковер. В комнате из-за прикрытой двери доносилось щелканье клавиш клавиатуры. Я тихонько постучала, прежде чем заглянуть в комнату.

Внутри не было окон, все четыре стены от пола до потолка занимали книжные шкафы. Стол стоял примерно посредине; Уильям, одетый в брюки цвета хаки и черный шерстяной свитер с высоким воротником, сидел перед компьютером. Увидев меня, он вздрогнул и вытащил из ушей наушники.

– Смотрите, кто пришел! – шутливо и немного восторженно воскликнул он. – Дай мне минутку, я почти закончил. – Он осторожно взял старый документ, над которым работал, и уложил его в папку. – Я немного продвинулся в создании ключа для писем из Сен-Клу, но предстоит еще много работы. – Уильям поднялся и взял меня за руку, затем запечатлел на кисти короткий поцелуй. – У меня также есть четвертый дешифратор, тот, который мы с Розой использовали для расшифровки письма о заговоре Федерико и Томмазо. Пока что он не пригодился. Может быть, подойдет для другого письма, учитывая, что в нем речь идет о женщине, Мадлен де ла Фер. Но больше никаких разговоров о работе, только не сегодняшним вечером!

У меня в животе заурчало, и Уильям улыбнулся.

– Ужин должны были доставить минут двадцать назад, но курьер только что позвонил и сообщил, что застрял в луже на другом конце острова. Мне придется буквально добывать нам еду. Поездка в оба конца займет около часа. Ты не умрешь с голоду до этого времени?

– Я накину одежду и пойду с тобой.

– Ни в коем случае. Ты не спала прошлой ночью. У нас впереди много работы. Отдыхай. И давай сегодня ляжем спать пораньше, чтобы завтра начать с самого утра, – предложил он. – Мы должны встать с восходом солнца.

– Договорились, тогда я пока отправлю фон Кайзерлингу ежедневный отчет.

– Хорошая идея. И я сожалею о том, что произошло раньше, Изабель, надеюсь, ты простишь меня.

– Все в порядке.

У Уильяма зазвонил будильник на телефоне, и он провел пальцем по экрану…

– Ужин скоро будет, – пообещал он, когда мы выходили из его кабинета. Он осторожно подтолкнул меня в сторону спальни и поцеловал на прощание. – Один час!

Я выглянула из окна спальни, чтобы посмотреть на берег. На улице было еще светло. Я открыла сумку, достала косметичку и нанесла легкий слой серебристых теней для век, тушь для ресниц и помаду нюдового оттенка. Расческа для волос осталась дома, поэтому я заглянула в ящики туалетного столика и ближайшей тумбочки, но нашла лишь несколько книжных закладок и старую губную помаду, которая, должно быть, принадлежала бабушке Уильяма. Из прикроватной тумбочки я вытащила нечто ярко-малиновое, похожее на резинку для волос. При ближайшем рассмотрении это оказались кружевные стринги. Очевидно, к бабушке Уильяма они не имели никакого отношения.

Я коротко вздохнула и сунула стринги обратно в ящик. Наверное, Роза останавливалась в этой комнате, пока жила на острове. Нашарив пульт управления, я включила телевизор. Все три доступных канала вещали на гэльском языке, так что телевизор пришлось выключить.

Глава четвертая

Я достала из сумки документы Мари-Кристин. Прежде чем внимательно изучить их, мне хотелось упорядочить свои записи и первое письмо Мадлен, которое я расшифровала. Должно быть, я оставила оригинал в машине, потому что среди моих бумаг был только перевод. К моему разочарованию, на переводе мне сосредоточиться не удалось – мысли то и дело возвращались к Розе. Значит, она жила в этой комнате. Действительно ли между ней и Уильямом все кончено? Где Роза сейчас? Несмотря на негодование, я все равно беспокоилась о Розе, и это по-настоящему утомляло. Я снова легла на кровать и положила руки под голову. Незаметно для себя я задремала. Разбудил меня вкусный аромат еды, который смешался с острым хвойным запахом, как будто кто-то развел огонь в камине.

– Изабель, – позвал Уильям. – Ужин подан.

– Иду!

В столовой на дубовом столе, за которым легко могли разместиться десять человек, лежали льняные салфетки, на которых стояли две фарфоровые тарелки, столовое серебро с монограммой и бокалы с окантовкой из серебра. В центре высился канделябр с зажженными свечами, в камине пылал огонь.

– Выглядит очень торжественно, – похвалила я его, когда Уильям выдвинул для меня стул с бархатными подлокотниками.

– Я рад, – улыбнулся он, поднимая бокал с красным вином, – что сегодня ты моя гостья. – Уильям указал на наши тарелки. – Коптили прямо здесь, неподалеку.

– Выглядит очень аппетитно. – Я съела несколько маленьких кусочков.

Следующим блюдом, поданном на стол, была рыба с картофелем под соусом, приправленным зеленью.