Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)
На второй день после пропажи трейлера Краснопресненским РУВД Москвы был объявлен розыск, во все подразделения ГАИ Союза были разосланы подробные приметы трейлера, от номеров шасси и кузова до царапин на борту, и все тщетно. Не дает пока результатов и работа по выявлению левой продажи лезвий «Шик», ведущаяся силами ГУБХСС. А ведь общая стоимость груза, не считая стоимости трейлера, составляет миллион двести пятьдесят тысяч рублей. Вот и сейчас у них есть сведения ГУБХСС о лезвиях «Шик», до вчерашнего дня продававшихся через сухумскую торговую сеть. Но, во-первых, где гарантия, что сухумские лезвия — те самые, во-вторых, при предыдущих проверках они уже убедились — все импортные бритвенные лезвия «Шик» одинаковы. Экспертиза здесь бессильна, и, если к сегодняшнему дню все лезвия будут проданы, прокуратура уже ничего не докажет. Особенно при умело оформленных накладных.
Ладно, подумал Рахманов, что бы там ни было, пора вызывать машину и мчаться в аэропорт. Взялся было за трубку, и в этот момент в кабинет вошел Инчутин. Спросил нерешительно:
— Вы заняты?
— Сейчас выезжаю. А что там у тебя?
В отличие от второго участника следственной группы, рослого и жизнерадостного Саенко, Инчутин был невысоким и тихим, к тому же со скрюченной левой рукой, следствием подростковой травмы. Но этот физический дефект нисколько не мешал Инчутину отлично владеть профессией. Следователь протянул несколько фотоотпечатков.
— Да вот эта бумажка. «Шесть, семь, восемь». Помните?
Рахманов взял верхний снимок. Изображенный на нем сильно увеличенный квадратик плотной бумаги размером шестьдесят пять на шестьдесят восемь миллиметров был ему хорошо знаком. Этот клочок бумаги наряду с другими предметами — бумажками, окурками, полиэтиленовыми пакетами и прочим мелким мусором — нашла при осмотре места происшествия четырнадцатого июля СОГ[46] Смоленской райпрокуратуры. По предположению эксперта, бумажка пролежала в траве на обочине шоссе Ольша — Велиж от пяти до семи дней. То есть ее вполне могли оставить у дороги девятого июля, в день убийства Дегтярева и угона трейлера. В верхней части квадратика было написано «6 — 7, 8», внизу «18/V», здесь же стояла неразборчивая подпись. Анализы показали — запись произведена шариковой ручкой, заправленной импортной пастой высокого качества. Нижние три цифры наверняка означали дату заполнения бумажки, но три верхних до сегодняшнего дня были тайной для всех, в том числе и для Рахманова. Несмотря на множество предположений, расшифровать, что означают эти «6 — 7, 8», так и не удалось. На последнем обсуждении была высказана догадка, что квадратик служил указанием некоей торговой точке или базе об отпуске определенного количества товаров, от шести до восьми. Но она была отвергнута, как натянутая.
Бегло просмотрев отпечаток, Рахманов положил его и ответил на вопрос Инчутина:
— Помню. Неужели удалось выяснить, что это за бумажка?
— Удалось.
— Интересно. И что же это?
— Контрамарка.
— Серьезно? Театральная контрамарка?
— Серьезно. В Московский театр имени Ленинского комсомола.
— Ну и ну… Как же ты это выяснил?
— А вы посмотрите вот тут внизу. Фрагмент печати. В ЦНИЛСЭ[47] эту бумажку вторично просветили ультрафиолетом. Ну и нашли этот фрагмент.
Взяв отпечаток снова, Рахманов наконец увидел на бумажке то, чего там не было видно раньше: восстановленный фрагмент круглой печати. Печать, очевидно, была слабой и сошла. Естественно, ведь бумажка пролежала на обочине несколько дней в пыли, под солнцем, а возможно, и дождем. Вглядевшись, Рахманов различил обрывки двух слов, следующих одно за другим: «…нинского ко…» Варианты восстановления: «Ленинского коммунистического» или «Ленинского комсомола». Так что при определенных усилиях можно догадаться, что это контрамарка. Шестой ряд, седьмое и восьмое места. Остается выяснить, как эта контрамарка оказалась на обочине шоссе Ольша Велиж девятого июля. И только.
— Театры имени Ленинского комсомола есть во многих городах, — сказал Инчутин. — Я заказывал разговоры с Ленинградом, Смоленском и Псковом. Но все решилось после звонка в наш Ленком. Восемнадцатого мая у них шел «Гамлет». Я пошел туда, администратор меня ждал. То что контрамарку выписывал именно он, администратор признал сразу. Кстати, ручка у него действительно импортная, «Паркер». Подняли записи. На спектакль от восемнадцатого мая выписано сорок три контрамарки. Желающих получить контрамарку в театре хватает, так что списки сохраняются. Места тоже фиксируются, чтобы никому не было обидно. В той записи отмечено — восемнадцатого мая седьмое и восьмое места в шестом ряду получил некто Лотарев. Кто этот Лотарев, я еще не выяснил. Но будем искать.
— В чем трудности?
— В том, что многих в театре еще нет. Сезон еще не начался, труппа только собирается. Надо найти человека, заказывавшего контрамарку на ту фамилию. И все. Думаю, рано или поздно мы его найдем. Кто-то в театре наверняка знает этого Лотарева.
— Понятно. Ладно, Леша, ты уж постарайся. И вообще учти — в Москве пока остаешься один. За всех нас.
— Учту. Насчет Лотарева постараюсь выяснить к вашему приезду. Счастливо, Андрей Викторович!
— Счастливо! — Взяв заранее приготовленную сумку с вещами, Рахманов вместе с Инчутиным вышел из кабинета.
Машина ждала внизу. Через сорок минут Рахманов уже был в Домодедово, еще через сорок занял свое место в самолете.
Сухумские новости
Через пятнадцать минут после взлета, покрутившись, Рахманов кое-как разместил в кресле грузное тело. Потрогал натянутые, как струна, привязные ремни, отрегулировать их он так и не смог. Подумал привычно, что для своих сорока пяти он излишне полноват. Хорошо хоть, рост выше среднего.
Рассматривая светящееся табло и прислушиваясь к гулу двигателей, попытался прикинуть, что ожидает его в Сухуми. Вариантов с левыми лезвиями «Шик» может быть множество. Множество, но пока он не приземлится думать о всех этих вариантах бессмысленно. Лучше уж употребить два с половиной часа полета на что-то другое. Только на что? На что?.. Ну, хотя бы попытаться понять, кем может оказаться этот Лотарев, оставивший на шоссе Ольша — Велиж старую контрамарку. Лотарев… Почему оказался в Смоленском районе Смоленской области? Впрочем, опять гадание на кофейной гуще. Во-первых, он отлично знает, что даже в глухой тайге на обочинах дорог неизбежно скапливается множество самых различных предметов: бумажек, пуговиц, окурков, использованных автобусных билетов… Так что рассчитывать, что хоть что-то из найденного у дороги имеет отношение к убийству Дегтярева, по меньшей мере наивно. Во-вторых, за месяц бесплодных поисков он мог убедиться — люди, угнавшие трейлер, из тех, что улик не оставляют. Никаких. И особенно улик, подобных этой. Ничего себе, визитная карточка убийцы: контрамарка. Причем не просто контрамарка, а контрамарка в модный московский театр на модный спектакль. Вообще-то поговорить с этим Лотаревым он бы не отказался. Но лишь поговорить, не питая никаких особенных иллюзий.
Заметив, что табло погасло, Рахманов с наслаждением расстегнул ремни, вытянул ноги.
Хорошо, предположений делать он не будет. Лишь прикинет, как могли себя вести Клюев и Шитиков, находящиеся пока на свободе. Заодно восстановит в памяти, как все началось…
Началось все с того, что четырнадцатого июля пастух, пасший колхозное стадо в малонаселенной лесной местности недалеко от шоссе Ольша — Велиж, обнаружил в кустах чуть присыпанный землей труп. Покойник — мужчина лет сорока со следами крови на голове и двумя ножевыми ранениями на теле — был в одежде, но без документов и вообще без предметов, которые помогли бы установить личность. По заключению прибывшего со следственно-оперативной группой Смоленской райпрокуратуры судмедэксперта мужчина был лишен жизни насильственно и умер от ножевых ран или ударов тяжелым предметом в затылочную часть головы, нанесенных почти одновременно. Произошло это за пять-шесть суток до момента обнаружения трупа.
Участники СОГ тщательно прочесали полоску леса, ведущую к шоссе. Здесь они ничего не нашли, зато на песчаном суглинке обочины среди прочих следов обнаружили отпечатки протекторов тяжелой машины. Состояние отпечатков наводило на мысль: несколько дней назад на этом месте простоял не менее часа тяжелый многоколесный грузовик, скорее всего трейлер. Проведенный в дальнейшем опрос водителей рейсовых автобусов подтвердил: пять дней назад, а именно девятого июля, на этом месте стоял трейлер марки КамАЗ. Причем один из водителей утверждал: перед трейлером на обочине стояла еще и легковая автомашина «Жигули» с московским номером, светло-серого цвета. Кабина трейлера была пуста, сколько людей было в «Жигулях», водитель сказать не смог — видел лишь человека за рулем. В дальнейшем его показания были подтверждены еще одним водителем автобуса с этой линии. Оба водителя склонялись к мнению, что номер трейлера тоже был московским, как и номер «Жигулей». После этого по инициативе СОГ были тщательно опрошены все работники ГАИ, дежурившие на трассе Москва — Смоленск — Минск — Витебск днем девятого июля. Вопрос ставился так: не замечали ли посты в этот день на шоссе связи любого рода между трейлером КамАЗ с московским номером и легковым автомобилем «Жигули» светло-серого цвета, также с московским номером. Упорный поиск в конце концов вывел СОГ на инспектора Сафоновского районного ОГАИ Смоленской области Козлова. По утверждению Козлова, днем девятого июля, во время несения дежурства на участке Вышегор — Анохово шоссе Москва — Минск, им были остановлены для проверки «Жигули» шестой модели светло-серого цвета с московским номером. Проверка проводилась в связи с подозрением на угон машины по приметам, сообщенным Козлову утром на разводе. Когда он заглянул в машину, там играл стереомагнитофон. Изучив документы водителя и заметив, что машина отличается от угнанной серией выпуска, Козлов «Жигули» отпустил. В момент остановки в машине находилось три человека: немолодой водитель и двое молодых людей в возрасте около тридцати лет на заднем сиденье. С точностью описать внешность водителя и пассажиров Козлов не брался. Как ему показалось, один из них был блондином с длинными волосами, у второго волосы были темней и короче. Водитель был седым и, как показалось инспектору, с не совсем здоровой кожей. Впрочем, Козлов обещал: если ему покажут всех троих, он их узнает. По словам Козлова, предъявленные водителем документы никаких подозрений не вызывали. Данные, указанные в документах, а также номер «Жигулей» шестой модели Козлов помнил лишь частично. Лучше всего в памяти инспектора сохранились имя и отчество водителя — Игорь (или Илья) Кириллович. Фамилию Козлов восстановить не смог, но запомнил, что была она русской, обычной, начинавшейся на «С». Номер машины московский, первая, маленькая буква «я». В номере как будто есть цифры «2», «4» и «6», но это Козлов показал с некоторой натяжкой. Важно, что Козлов совершенно точно вспомнил многоосный междугородный трейлер марки КамАЗ, прошедший по трассе незадолго перед тем, как он остановил «Жигули». На номер трейлера Козлов особого внимания не обратил, но заметил надпись на борту: «Мострансагентство».
