Александр Смирнов - Раб и Царь
Если бы так просто в мире решались проблемы! Тогда каждый заложил бы себе стакан за воротник вот и вся недолга. Увы, не мудростью сильно застолье, а похмельем.
Проснувшись утром, Андрей Борисович еле оторвал голову от подушки.
Ну и накушались мы вчера! — пожаловался он жене.
Да уж, оттянулись по полной программе.
Голова, как чугунная, того и гляди, лопнет.
Однако, не так страшен чёрт, как его малюют. Стоит, к примеру, выпить рассольчику, а ещё лучше водочки, грамм сто, как всё встаёт на свои места. Голова постепенно начинает проходить и восстанавливать в памяти события вчерашнего дня.
Значит, Машка замуж выходит, — продолжал банкир разговор с женой уже на кухне.
Выходит, все женщины когда-нибудь замуж выходят.
Ну да, конечно. Где он хоть работает?
Как где? У тебя и работает.
Чего?
То, что слышал. Ты его вчера своим заместителем принял.
Ох ты! Это я спьяну. Всерьёз можно не принимать.
Не знаю, не знаю. Ты и заму своему вчера звонил. Да и Машка всё слышала. А Машка, сам понимаешь, если чего ей в руки попадётся, с живого не слезет.
Слушай, в кого она у нас такая? Ведь всем глотку заткнёт, не отстанет, пока своё не получит.
В папочку, в кого же ещё. Ты же тоже своего не упустишь.
Это хорошо, конечно с одной стороны, но с другой — не приведи господь!
Да не переживай ты. Съездим в отпуск, отдохнём, а там, глядишь, и свадьбы никакой не будет.
Андрей Борисович вспомнил свой разговор с Царём и отрицательно покачал головой.
Нет, дорогая, от свадьбы мы никуда не денемся. Как говориться, чему быть, того ни миновать. Тут что-нибудь другое надо придумать.
Вот и прекрасно. Отдыхай на природе и думай сколько тебе угодно.
В квартиру позвонили. Жена пошла открывать дверь, а Артамонов налил себе водки и залпом выпил. Не успел он закусить, как на кухню вошли его заместитель, а за ним жена.
Доброе утро, Андрей Борисович, я вам билетики принёс.
Какие билетики?
Как какие? Вы же с семьёй в отпуск отбываете.
А тебе откуда известно?
Ну как же? Вы вчера вечером мне звонили и поручение давали.
Звонил, звонил, — подтвердила жена.
На кухню тихо вошла Маша. Она встала за спиной матери и с любопытством наблюдала за происходящем.
А это у тебя что? — банкир указал на листок, который заместитель положил на стол.
Приказ о назначение нового заместителя.
Какого заместителя? Я никого не назначал!
Назначал, назначал, папочка. Так что подписывай.
Да, но…
Никаких но! Какой же ты банкир, если твоим словам верить нельзя? — возмутилась дочь.
Господи, откуда ты-то взялась? Что ты в мои дела лезешь? — взмолился отец.
Подписывай, подписывай, папочка. Не хватало ещё, чтобы мы в семье друг другу врать стали.
Андрей Борисович взял ручку, но подпись ставить не решался.
В таком случае, и от меня правды не будет, ни для тебя, ни для матери.
А я-то здесь причём? — не поняла мать.
Муж и жена — одна сатана. Ты защищаешь своего мужа, а я своего.
Да он никакой тебе ещё не муж!
Это формальности. Так ты подписываешь, папа, или я уезжаю жить к Лёше?
Рука банкира нехотя поставила подпись на документе. Дочь тотчас ушла с кухни, а жена пошла провожать заместителя. Андрею Борисовичу ничего не оставалось, как налить доверху стакан водки и залпом выпить его. После событий, которые свалились на Артамонова, как снег на голову, нужно было действительно уезжать в отпуск, чтобы отдохнуть и всё хорошенько обдумать.
Однако, как говорится, от себя не убежишь. Хоть ты в пустыню залезь, хоть на гору заберись — от проблем не спрячешься. Будь ты папа римский, будь ты банкиром или дворником — никто тебе не поможет: что сам заварил, то и расхлёбывать будешь. Даже ласковое тёплое море не успокаивает, даже южное солнце не отвлекает. Лежишь на пляже, смотришь на всю эту красоту, а ничего не видишь, одни проблемы перед глазами стоят.
Ты не заболел, Андрюша? — спросила супруга банкира.
С чего ты взяла?
Что же я не вижу? Всё время о чём-то думаешь. Мы же отдыхать сюда приехали, а не думать.
Я банкир, мне положено думать.
Вон, мужики — тоже не дворники, — она кивнула на соседей.
И что они?
Сейчас две девицы пошли купаться совсем голые. Весь пляж наизнанку вывернулся, на их задницы глаза таращил, а ты хоть бы глазом повёл. Всё думаешь.
Вот я и думаю, как бы нам с тобой тоже с голой задницей не оказаться.
Ну, этому не бывать. Нравы меняются, конечно. Что раньше было плохо, то хорошо стало, но нам это не грозит. Вот Машка, та может, конечно, и задом повертеть, а мы своё отвертелись. Честно говоря, у неё есть чем повертеть. Смотри, вон она купается — русалка да и только!
Да я тебе не про голых баб говорю. Это я так — фигурально. Вспомни, как она всё провернула с назначением своего хахеля. Эти детки нас догола разденут.
Перестань. Это же твоя дочь. Всё равно после нас ей всё достанется.
Она-то дочь, а этот тип, мне сын что ли? Да и достаться ей должно всё после смерти, а не до того. Только мне сдаётся, они нас раньше обдерут, как липку.
Сам виноват. Твоё воспитание.
Хватит крайнего искать. Можно подумать ты только рядом стояла. Да и какая разница, кто виноват, если в результате, и ты и я с голой задницей останемся.
Ты думаешь это серьёзно?
Ещё бы! Это же акулы! И он и она.
Слушай, может быть расстроить эту свадьбу? Столкнём их лбами. Они оба упрямые, никто не уступит.
Свадьба всё равно будет. Этого уж не изменить.
Это тебе колдун сказал?
Он.
А верить то ему можно?
Этому можно.
Андрей Борисович задумался и его лицо впервые за несколько дней просветлело.
Свадьбу отменить мы не можем, а вот жениха…
Господи, да что ты задумал?
Да не бойся ты. Никто его даже пальцем не тронет. Посмотри сколько здесь парней. Вот мы ей женишка-то и заменим. Сама же говорила, что она у нас русалка.
Как же мы это сделаем? Неужто ты думаешь, она нас послушает?
А ей и не надо нас слушать. В мире всё подчиняется двум богам: деньгам и гормонам. А если есть деньги, значит и гормонами можно управлять.
Ты, что, с ума сошёл!? Родную дочь решил под кого угодно подкладывать?
А ты предпочитаешь с голой жопой на старости лет остаться?
Против такого аргумента, как говорится, не попрёшь. Ольга Петровна приняла единственное, с её точки зрения, правильное решение: она скорчила обиженную и возмущённую физиономию, но не пошевелила даже пальцем, чтобы отговорить мужа от его коварного замысла. Этой темы она старалась вообще не касаться. Один только раз, когда муж место пляжа собрался в аптеку, она спросила его:
За гормонами для Машки собрался?
Тот только кивнул головой.
Ты это, побольше что ли возьми.
Зачем?
Ну, чтобы и нам осталось. А то всё думаешь, думаешь… Что мы не люди что ли?
Раньше родители Маши относились к дискотекам, танцам, вечеринкам и прочим увеселительным увлечениям дочери с неприязнью. Они ворчали на неё, читали ей нотации, предупреждали, что всё это добром не кончится. Молодой девушке казалось, что этому родительскому деспотизму не будет конца. Она с завистью смотрела на своих подруг, которые, выйдя замуж, улетали из-под родительского крылышка. Противоречия дочери и родителей от года к году обострялись, и Маша, конечно же, сделала тоже самое, если бы не те же подружки. Их 'счастливая' жизнь заканчивалась сразу после свадьбы. Столкнувшись с оборотной стороной медали, а именно, с хлебом насущным, молодые супруги, совершенно не готовые к самостоятельной жизни, начинали обвинять друг друга в неустроенности семьи и во всех других бедах, которые сыпались на молодожёнов, как из рога изобилия, сразу после медового месяца. Мужья, привыкшие к вкусным маминым обедам и уюту, обвиняли своих жён в неумение делать элементарную женскую работу. Жёны, видели причину неустроенности исключительно в нехватке денег, и в свою очередь обвиняли мужей, в том, что те не выполняли самую главную обязанность — добывать хлеб насущный в поте лица своего. Разумеется, так продолжаться долго не могло. Через год бывшие жёны возвращались к родителям, не забыв повесить на их шеи кроме себя внука или внучку. Однако, на этом, кошмар, который совсем недавно казался раем, не заканчивался. Молодые женщины, пытаясь исправить положение, в котором оказались. Они срочно затаскивали в постель уже любого мужика, лишь бы только заставить его жениться, чтобы посадить себе на шею глупую женщину, да ещё с ребёнком в придачу. Однако, найти такого дурака было нелегко. Мужчины, с удовольствием принимая предложение заняться сексом, тут же сбегали, услышав, хоть намёк на официальное оформление отношений. Женщины расставляли свои силки и ловили следующую жертву, но те тоже исчезали. И чем больше попыток делала несостоявшаяся жена, тем крепче затягивалась петля на её шее.
