Патриция Вентворт - Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)
– Не говори глупостей, Лиззи!
Она напустилась на мужа, продолжая судорожно всхлипывать:
– Конечно, это же так глупо – любить людей! Ты всю жизнь издевался надо мной, как хотел, и в этом, конечно, нет твоей вины! Ты был тяжелым, жестоким мужем, Альфред, и ты был жестоким отцом для нашей бедной девочки, которая из-за этого ушла от нас. Если бы ты не был таким, ей не пришлось бы прятаться, когда она попала в беду.
Он рявкнул на жену, но она не дала ему заговорить.
– Да, сейчас ты скажешь, что любил ее, и, наверное, ты и правда по-своему ее любил, но ты любил ее хорошенькое личико, ты гордился ее умом, потому что ее достоинства возвышали тебя в твоих глазах. Это не любовь, Альфред, это гордыня, а она ведет к падению – так сказано в Писании. Ты должен был привезти ее сюда, чтобы похоронить, но ты не сделал этого, и я не могу тебе этого простить. Ты оставил ее и дитя лежать среди чужих людей, потому что не смог привезти ее. Еще бы, ведь это задело бы твою гордыню!
– Лиззи! – воскликнул он. – Это неправда, и не тебе об этом говорить! Может быть, я сделал больше, чем ты думаешь, чем ты знаешь. Я сделал для нее больше, чем ты! Есть разные способы показать, что ты думаешь о людях.
– Ты даже забыл о ее дне рождения, – заливаясь слезами, бросила ему упрек миссис Роббинс.
В конце коридора стукнула дверь и раздались приближающиеся шаги. Мисс Сильвер неохотно повернула назад навстречу Глории и, подойдя, протянула ей чашку:
– Нельзя ли налить немного кипятка, если вам, конечно, не трудно. Мне не хочется заходить на кухню, но если вы…
– Ладно, сделаем! – радостно ответила Глория, чем едва не заставила мисс Сильвер содрогнуться, взяла чашку, убежала на кухню и очень быстро вернулась с полной чашкой.
– Роббинсы опять ругаются, – доверительно сообщила она. – Что проку в таком браке, зачем он нужен? Чтобы каждый день ссориться? Они страшно расстроены, что в доме полиция. Он орет на нее, а она на него. Точно вам говорю, мама очень расстраивается из-за этого. Но во всем этом есть что-то интересное, и я бы побыла тут, но у меня смена кончилась. Если бы я в другой день захотела слинять пораньше, то меня черта с два бы отпустили, а сегодня я, видите ли, всем мешаю. Роббинс, и мисс Колумба, и миссис Роббинс – все говорят, чтобы я выметалась. Вот мама удивится, что я так рано приду!
Она, громко топая, бегом спустилась с лестницы и от всей души хлопнула дверью.
Мисс Сильвер, вылив полчашки в раковину буфетной, оставила ее в сушилке, пересекла холл и вошла в кабинет, оставив дверь приоткрытой. Время, казалось, застыло на месте. В доме ничего не происходило. Мисс Джанетта объявила, что совершенно обессилела, и мисс Дэй, получив на руки второго инвалида – куда более требовательного, чем капитан Пилгрим, – разрывалась на части и не могла при всем желании спуститься вниз. Мисс Сильвер не имела ни малейшего понятия, где находятся остальные, но на самом деле их отсутствие ее не особенно расстраивало.
Когда за дверью раздались шаги, мисс Сильвер вышла в холл. Там она увидела Рэндалла Марча, который увел ее обратно в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
– Итак, – произнес он, – вы были правы.
– Господи, Рэндалл, я просто потрясена! – вырвалось у мисс Сильвер.
Это было искреннее признание. У мисс Сильвер не было привычки громко радоваться своему торжеству, как не любила она и беспричинного смирения. Она и в самом деле была не на шутку потрясена.
Марч кивнул:
– В дальнем конце подвала, за сваленными в кучу старыми стульями, мы нашли дверь, ведущую во внутренний погреб. Тело мы обнаружили в железном сундуке. Нет сомнения, что это труп Генри Клейтона.
Они молча посмотрели друг на друга.
– На самом деле это просто ужасно, – сказала мисс Сильвер.
Рэндалл Марч помрачнел:
– Ваша версия подтвердилась вполне материально. Она, видимо, полностью соответствует фактам. Кто-то позвал Клейтона назад, под надуманным предлогом заманил его в лифтовый холл и убил. Все дальнейшее расследование пойдет, как предсказали вы. Я собрал висевшее на стенах холодное оружие и сделал соскобы с пола лифта – это может понадобиться криминалистам. К счастью, пол сделан из некрашеного дерева, но все же прошло уже три года… – Он вскинул руку и резко сменил тон: – Я предложу начальнику управления обратиться в Скотленд-Ярд и попросить их прислать сюда Эббота как представителя. Они, несомненно, вмешаются в расследование убийства, а Эббот занимался расследованием исчезновения Клейтона. Думаю, никаких затруднений не возникнет. Ну вот, а теперь мне надо идти звонить по телефону начальству.
Глава 20
Джуди Элиот услышала топот ног и остановилась у выхода на черную лестницу возле ванной. До ее слуха донеслись обрывки разговоров, от которых у нее зашевелились волосы на голове. Что-то случилось, что-то новое и не менее ужасное. Это было ясно, но не было понятно, что именно произошло. От этой неизвестности становилось еще страшнее. Если знаешь, что происходит, то, призвав на помощь разум, можно справиться с ситуацией. Но если не знаешь, то неизвестность превращает тебя в дикаря, приходящего в ужас от того, что он неспособен понять.
Топот прекратился. Джуди спустилась на несколько ступенек и увидела в самом начале лестницы миссис Роббинс. Ее лицо было белым как мел. С миссис Роббинс Джуди практически не разговаривала; все их общение сводилось к обмену приветствиями по утрам. Роббинсы не хотели, чтобы Джуди жила в доме, и давали ей это почувствовать. Но сейчас, видя, что миссис Роббинс держится за перила и смотрит в пространство так, словно видит там привидение, Джуди бросилась к ней.
– Что с вами? – крикнула она. – Что случилось?
Миссис Роббинс протянула руку и схватила Джуди за плечо. Смертельный холод пальцев миссис Роббинс Джуди ощутила даже сквозь ткань одежды.
– Миссис Роббинс, что с вами? Вы больны?
Женщина едва заметно отрицательно качнула головой. Ледяная хватка стала еще сильнее. Шевельнулись побелевшие губы:
– Они нашли мистера Генри.
По спине Джуди пробежал нестерпимый холод. По крайней мере раз в неделю Джуди слышала один и тот же рассказ Глории о том, как три года назад мистер Генри Клейтон вышел из дома накануне своей свадьбы и исчез – исчез навсегда и бесследно. Джуди лишилась дара речи, голос отказался ей повиноваться. Наконец она произнесла севшим, чужим голосом:
– Он же ушел…
Миссис Роббинс снова едва заметно качнула головой и едва слышно прошептала:
– Все это время он пролежал в погребе – его убили и засунули в железный сундук. Альфред говорит, что он получил по заслугам, но я так не думаю. Нельзя так поступать с человеком, что бы он ни сделал, ни в коем случае нельзя. Но Альфред говорит, что так ему и надо.
Джуди все больше и больше становилось не по себе. Вид миссис Роббинс, ее замогильный шепот – все это порождало в душе Джуди невыразимый ужас. Джуди не знала, что сказать.
Миссис Роббинс рывком отпустила ее руку и начала подниматься по лестнице. Сначала раздавался мерный звук ее медленных шагов, а потом донесся глухой стук чердачной двери. У Джуди у самой подкашивались ноги, когда она по коридору шла к своей двери. Она решила побыть одна, чтобы собраться с силами и прийти в себя. Людей убивают каждый день – об этом пишут все газеты. Не было никакого смысла в ощущении холодной пустоты в груди и трясущихся ног – как у куклы, у которой износились резинки и разболтались суставы целлулоидных конечностей, – только из-за того, что три года назад убили незнакомого ей Генри Клейтона.
Пока она стояла перед дверью своей комнаты, в ее мозгу внезапно что-то звонко щелкнуло – как скрипичная струна, которую ущипнул музыкант, – и внутренний голос тихо произнес: «Генри Клейтона убили три года назад, а Роджера Пилгрима – вчера, а это значит, что убийца до сих пор находится в доме. Кто станет завтра его следующей жертвой?»
Красный ковер, которым был застлан коридор, расплывался перед ее глазами и кренился набок. Джуди протянула руку и ухватилась за косяк двери, чтобы не упасть к двери ванной Джерома Пилгрима. Не успела она подумать об этом и о том, как удивится Лона Дэй, как дверь спальни капитана Пилгрима открылась, и он вышел в коридор, сделав Джуди знак подойти.
Джуди сразу вспомнила, что она – горничная, и пол тотчас встал на место. Джером прижимал палец к губам, и Джуди, повинуясь этому безмолвному приказу, молча пошла к нему по середине красного ковра.
Капитан Пилгрим взял ее за руку, увел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Что здесь происходит?
Что в такой ситуации должна делать бедная горничная? Если бы она знала, что лгать невротику-инвалиду – это часть работы горничной, она бы трижды подумала, стоит ли на нее соглашаться, ибо никогда в жизни Джуди не лгала. Что-то внутри у нее взорвалось от ярости. Почему она должна лгать? Какая может быть польза от лжи? Он должен знать все.
