Иван Мотринец - Красиво жить не запретишь
Быстро и четко, как любит требовать Валентин.
3С утра у Скворцова не заладилось. Новостей не было. Вознюк не звонил, люди на инструктаж тянулись, как на демонстрацию — никто и не подумал прийти заблаговременно. Валентин сдерживал нетерпение, понимая, что никто ни в чем не виноват. Сбор назначили на шесть тридцать. Вознюку звонить рано.
Народу собралось порядочно: сыщики, участковые, наиболее подходящие ребята-дружинники, так называемые общественные помощники, которых немало крутится вокруг райотдела. Нет в стране практики частных детективов, но желающих поиграть в сыщиков достаточно. Есть и надежные, толковые парни, некоторые хороши уже тем, что при машине и по первому зову готовы поменять рабочее место, которое, очевидно, никак не греет, на малопонятные зачастую мотания по городу.
Для всех есть дело, массу людей требуется опросить, многих — выявить, разыскать. Надо пропустить сквозь сито и всех пьяниц, бомжей, проституток микрорайона убийства, улица у них под наблюдением в любое время суток. Соседи ближние по этажу, и дальние — по двору, улице интересны в первую очередь. В любом доме есть один-два человека, которым, как у нас говорят, до всего есть дело. Они все видят, на всех имеют «компромат».
Инструктаж Скворцов провел в спринтерском темпе, но вопросов не последовало. Чувствовал сам, что заматерел. Опыт да, безусловно. Но уверенность логичность мысли и ее скупое, точное словесное оформление, умение (до искусства еще далеко) — общаться — это дали ему книги и те, кто побудил сесть за них.
Каким он помнил себя после университета, юрфака? Самоуверенным, мокрогубым телком. Университет Иванцива, Никулина, Иволгина в пять лет не пройдешь. Только бы ни один из них не ушел в ближайшие годы на «заслуженный», жена хороша молодая, друг — старый, коллега, начальник — опытный. Не всякий профессиональный опыт, разумеется, пойдет другому впрок. Нужны еще чуткость и щедрость души. Интеллектуальных ростовщиков хватало всегда, в любой области, так что ему повезло трижды.
В конце инструктажа Валентин выдал обойму основных вопросов — в зависимости от социального статуса опрашиваемых. Умение задавать вопросы необходимо сыщику не менее, чем зоркий глаз. Сформировали группы — по три человека, определили географию их действий. Работы — вагон с тележкой, только никогда подобное тщательное просеивание не заканчивалось безрезультатно, хотя степень вероятности выхода на преступника, в общем, невысока. Однако после подобных «социологических исследований» сыщик становится зрячим, проясняется многое: деловые, личные связи потерпевшего или, в данном случае, жертвы, привычки, характер, образ жизни. Многое способно поведать о человеке и его жилище.
Закончив инструктаж, Скворцов на милицейском уазике подъехал к дому Черноусовой.
Во дворе заканчивалась утренняя уборка. Эту маленькую, разговорчивую женщину-дворника, которую состарили, вероятно, не только преклонные годы, Валентин запомнил со вчерашнего вечера, хотя ничего сколько-нибудь полезного не сообщила. Ненаблюдательна? Сомнительно.
— Доброе утро! Чистый у вас двор — такие сейчас редкость.
— Здравствуйте, я вас сразу признала. А чистоты ныне нет потому, что работать не хотят и не умеют. Вы-то знаете, кто теперь в дворники идет: кому квартира нужна, из села в городе счастье ищут. Молодежь иногда попадается — тем либо жить не на что, либо негде. А работа каждая свое требует. Слыхали, небось, как иной дворник спозаранку весь дом пробудит — метлой скребет по тротуару, словно по душе. Прежде дворник был человек!
— Прежде — это когда?
— А до войны. Все жильцы с ним считались, уважение имели. Вот по тем временам вы бы спросили дворника, кто в какое время вчерась в дом шел — в точности бы всех описал. По домам, по подъездам чужие какие не своевольничали, пригляд был ежечасный за домом.
— Но вы, смотрю, и теперь приглядываете, сразу видно совестливого человека.
— Как же, если на службе состою. На пенсию со стариком не прокормимся, а у него еще болячки сурьезные. Да вон он, помощник мой!
Из подъезда, тяжело шаркая негнущимися ногами, к ним направился худой, сгорбленный старик. Закашлялся, постоял, отдышался и, наконец, подошел.
— Начальник вот из милиции пришел, убивцу ищут.
— А кого убили, Ганя?
— Забыл? Профессоршу, из четырнадцатой.
— Так, говоришь, нашли убивцу?
— Говорить с ним, — дворник повернулась к Скворцову, что ситом воду черпать. А вы ко мне, может, по делу?
— Конечно, по делу. Пока схожу в дом, и вы освободитесь, поговорим.
— Заходите, дверь нашу знаете.
За немногие годы в розыске, Валентин успел убедиться, что старики — кладезь информации, помогают старательно, охотно. Как правило, знают жизнь всего дома — собственная жизнь бедна событиями, вот и наблюдают с живым интересом чужую. И динамичный Скворцов никогда не торопился при встречах, разговорах со стариками. Кроме того, сыщик не сегодня открыл для себя, что ему по-человечески интересны такие случайные, но никак не редкие встречи со старыми людьми.
Кстати, одно почти безнадежное дело помогли раскрутить именно беспокойные, наблюдательные старики. Собственно, дел завели четырнадцать — квартирные кражи, почерк один и ни малейших следов. Квартиры чистили только те, чьи владельцы были в отъезде — на даче, в отпуске, то есть работали по точной наводке. И вдруг как-то перед рассветом, в конце лета ночи стояли душные, звонок дежурному: в доме номер такой-то, из квартиры номер такой-то, пустующей — хозяева уехали, показался на балконе человек, спускает на веревке узлы.
Выехали тотчас, Валентину дежурный перезвонил в общежитие, прислал машину, благо, недалеко. Однако пташки успели скрыться, оставив на сей раз хороший след: веревку из окна шестого — последнего — этажа, а в кустах — увесистый узел с одеждой, в узле — японский магнитофон, редкость по тем временам. «Визитка» на нем осталась, к счастью — пальчики. В общем, в несколько дней решили тогда все загадки, ворюг взяли с поличным, муж с женой, молодая семья.
А все деды. Одному не спалось, вышел к утру на балкон, глядь — через два подъезда нечто провисло как бы вдоль стены, а потом задвигалось. Дед позвонил быстренько приятелю из того подъезда: погляди поближе, а я вниз. Но прежде сообщил по «02». А внизу успел заметить молодую женщину, в коляску детскую узлы, сняв с веревки, загружала. Дальше розыск шел без сучка, без задоринки. Опять же, старушки включились активно, припомнили молодых мамаш. Красиво задержали эту семейку, следователю практически нечего было делать.
Прежде чем зайти в квартиру убитой, Валентин позвонил в дверь этажом ниже. Очень уж рано началось там веселье, надрывный голос Высоцкого заполнял, казалось, видимое пространство. К Высоцкому Валентин был, можно сказать, равнодушен. Особенно теперь, после недавней его смерти, когда пошла повальная мода на московского барда. Не нравилась Валентину его игра в бывалого «зека», его надрыв души. В общем, не от хорошей, то есть, не от праведной жизни, считал, все шло. А в семь утра рановато для «Баньки по-черному».
Музыка, после звонка, разом оборвалась. Дальше — ни звука. Позвонил коротко трижды. Тишина. Где-то рядом работает участковый, надо успеть побеседовать с жильцами до того, как те разбегутся кто куда.
Полищук нашелся без труда. Дал ему команду наблюдать за окнами, а сам вновь поднялся к затихшей квартире. Дверь не открыли и теперь. Юнцы? Всего вероятнее. Зачем затаились? Чего бояться? Оставил Полищука у двери, сам сбежал вниз, постучал в «караулку» дворника. Анна Петровна открыла тотчас — успела приодеться, повязать нарядный, с блестящей серебряной нитью платок.
— Знаю, сынок, как не знать, кто живет в десятой. Молодая, бойкая такая, гулянка только на уме. От этой музыки весь дом трясет, ночью орет, днем, утром. Говорить — что горохом о стенку.
— Бесценный вы человек, Анна Петровна! Я понимаю, что отдохнуть бы вам сейчас надо, но хочу все же попросить: подымемся со мной, нужно непременно узнать, что в этой десятой квартире происходит, кто там.
— Я счас.
Только вышли из «караулки», Скворцов, услышал характерный звук подъехавшего уазика. Выглянул во двор — Яворивский дверцей хлопнул, к входной двери идет. Полезная встреча! Яворивский — лучший в городе спец по притонам, проституткам. Отпуск, значит, успел отгулять.
— Какие люди! А ты здесь кого пасешь, Валентин?
— Здравствуйте. Как отдохнули?
— Плохо отдыхают лишь те, кто лишен воображения и связей.
— Да-а, у вас связи подходящие.
— Все завидуют. Так какие у тебя тут дела? Я вот по бардакам соскучился, вчера из отпуска, сегодня рейд устроил.
Скворцов сжато сообщил об убийстве Черноусовой и о внезапно затихшей десятой квартире.
— Пошли.
— Ваши кадры?
— Поглядим.
