Сара Лаветт - Темная алхимия
Спецагент Даррел Хупай тихо сказал по рации:
— Цель поймала Чумной контроль в Паутине.
«Паутина» — лаборатория, «Чумной контроль» — служба безопасности ЛАНЛ и двое психологов, «Цель» — доктор Кристин Палмер. Все происшедшее свелось к одной путаной фразе.
Пока шеф читал ему нотацию, Хупай ходил по кругу, пытаясь восстановить кровообращение в затекших ногах.
В это время его напарник наблюдал из укрытия за Гнездом, выигрышная позиция позволяла держать в поле зрения все три запасных задних выхода.
Хупай послушал еще с полминуты и сказал:
— Цель ушла из Паутины в двадцать три ноль-ноль и вернулась домой, в Гнездо.
Он соглашался со своим командованием — ошибку совершили непростительную.
Но чья здесь, в конечном счете, вина? Они неоднократно пытались связаться с заместителем начальника службы безопасности ЛАНЛ, но к тому времени, когда их сообщение получили, Цель уже вошла в Паутину.
Как Палмер умудрилась проскользнуть мимо охранников? И почему службу внутренней безопасности не предупредили о режиме секретности?
Если в ЛАНЛ такие растяпы…
А основной удар пришелся на спецагента Хупая. Он бегал взад-вперед, качая головой, и его передатчик болтался, словно инородный придаток.
— Триста ярдов от Гнезда, — сказал он, — над нами ясное небо.
Их укрытие — пустынный участок, где живут лишь дикие коты и растут двадцатипятифутовые сосны, — обеспечивало постоянный обзор двухэтажного дома, в котором обитала Цель. В нескольких окнах горел свет, автомобиль Цели стоял у дороги. Агенты Хупай и Уивер проводили ее домой и уложили спать на расстоянии.
Дом находился неподалеку от Лос-Аламоса, в нескольких милях к северу от госпиталя и административных зданий лаборатории. Часть домов в этом районе уничтожил пожар Серро-Гранде (огонь метался прожорливым чудовищем, поглощая куски леса и города); большинство домов восстановили, но некоторые так и стояли пустыми.
— Гость к обеду, вас понял, — медленно произнес спецагент Хупай, отвечая на вопрос. Цель заказала доставку еды на дом. — Мы пытались связаться с Чумным контролем, когда она вышла. Но безуспешно.
Спецагент Хупай любил шум деревьев на ветру, запах сосен и костра, в отличие от его друзей и коллег, выросших в городах. Те никак не могли привыкнуть к местам, не покрытым бетоном.
— Цель расположилась в Гнезде, — сообщил Хупай в ответ на вопрос. Кивнул. — В восемнадцать ноль-ноль у вас в кабинете, понял. — И, завершив сеанс связи, состроил унылую гримасу.
Он подошел к фургону, достал последнюю припасенную банку диетической колы, встряхнул, приложил к уху и медленно потянул за кольцо. Банка открылась, воздух сытой отрыжкой вырвался наружу.
Прикончив треть колы, спецагент Хупай направил бинокль на двухэтажный дом, Гнездо.
Цель, ясно различимая в окне кабинета, сидела за столом, выпрямив спину, и смотрела в книгу. Она писала, рука выводила бесконечные каракули на бумаге. Это могло продолжаться часами. Так часто бывало. Затем в час ночи она вдруг останавливалась — пора спать.
Хупай приготовился к долгой ночи.
Но сегодня она писала минут тридцать, затем швырнула книгу через комнату, быстро встала, исчезла в ванной и вскоре вышла оттуда обнаженная.
Хупай присвистнул. Понизив голос, сказал своему напарнику в рацию:
— Большой Батя — Маленькому Бате: она опять за свое.
Донесся слабый скрипучий голос спецагента Уивера:
— Что, снова?
— Посмотри сам.
Хупай настроил бинокль, и обнаженная грудь Цели — доктора Кристин Палмер — оказалась у него прямо перед глазами. Он наблюдал, как она вышагивает по комнате — руки вытянуты вдоль тела, спина прямая, взгляд устремлен прямо перед собой, она ходила и ходила взад-вперед.
Потом остановилась и повернулась лицом к окну.
Хупай невольно отпрянул, хотя с такого расстояния, к тому же в полной темноте, заметить его было невозможно.
Цель снова развернулась, изящно, словно танцовщица, и наклонилась поднять что-то с пола.
— Уфф, — где-то далеко выдохнул Уивер.
Но Хупаю повезло больше, при лунном свете открывался прекрасный вид — полная молочно-белая задница.
У него мелькнула мысль: «Нас засекли», — но тут же улетучилась.
Палмер снова принялась шагать.
Так могло продолжаться до рассвета.
— Хватит, Свитхарт, — резко сказала Сильвия. — Мы теперь всю ночь будем это обсуждать? Что я, по-твоему, черт возьми, должна была сделать? Палмер застала меня в своей лаборатории третьего уровня.
— И ты дала ей свою визитку? Пара телефонных звонков, пять минут ее драгоценного времени, и она выяснит, что ты ей солгала.
— Ты боишься, что она выйдет на тебя через меня и разоблачит?
Он мрачно посмотрел на нее, и Сильвия подумала, уж не попала ли она в точку.
— Уж если парни Декстера не смогли ее остановить, если федералы не смогли за ней уследить…
— Так или иначе, ты теперь приманка.
Они начали спорить, съезжая с холма, продолжали пререкаться на протяжении последующих десяти миль, окончательно измучили друг друга на окраине Санта-Фе, после чего молча дулись.
Но спор возобновился, когда они остановились на парковке отеля «Эльдорадо», в тени, подальше от фонарей и луны.
— Обвиняй федералов, я тут ни при чем, — сказала Сильвия.
— Я обвиняю себя. Теперь я уже сомневаюсь.
— В чем это?
— Стоило ли приглашать тебя.
Глаза Сильвии расширились, в голове мелькнула мысль: вот прекрасная возможность уйти. За последние семь часов ее уверенность поколебалась, это дело одновременно привлекало ее и отталкивало. Это раздвоение касалось не только Палмер. Более пятнадцати лет назад, с самого первого занятия по психопатологии, она поняла все плюсы и минусы карьеры судебного психолога. Годы копания в психических расстройствах не прошли бесследно, ее двойственное отношение усилилось. А дело Райкера усугубило ситуацию. Ночные кошмары, жестокость убийц, сам Райкер, довели ее до того, что она уже начала думать, не бросить ли эту работу раз и навсегда. Выгореть дотла. Но до этого не дошло. Она всегда рассчитывала силы, чтобы не переступить черту, из-за которой нет возврата, и пройти весь путь до конца.
— Ты почти умолял меня работать с тобой, сказал, что тебе нужна моя помощь. И я поверила. — Она с упреком покачала головой. — А теперь, всего несколько часов спустя, ты чуть ли не бьешься в истерике, потому что Кристин Палмер до чертиков напугала меня в этой лаборатории, но я уже большая, так что…
Она прикусила губу, заметив выходящую из темного «кадиллака» женщину в испанском костюме. Отрывистое щелканье кастаньет подчеркнуло ее следующие слова, сказанные очень тихо:
— Не проси меня уйти.
Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала его дыхание на своем лице. При свете фонаря ей показалось, что в его глазах мелькнул страх, но неизвестно, боялся он за нее или чего-то другого. Помолчав несколько секунд, он прошептал:
— Хорошо.
Она продолжила, словно ничего не произошло:
— Я прекрасно понимаю, что Палмер опасный противник, профессионал, и мне не хочется сталкиваться с ней, но вот я стою здесь и пытаюсь поверить, что она серийный убийца. Где логика? С таким происхождением, талантом, карьерой — зачем ей убивать?
— Как раз это тебя ослепляет — карьера, талант, происхождение, — но это не имеет отношения…
Они замолчали, выжидая, пока танцовщица — каблуки звонко стучат по асфальту — пройдет мимо них. Свет фонаря выхватил из темноты пышное алое платье в оборках, красные губы, черные глаза и волнистые черные волосы.
— …потому что это дает ей власть. И удовольствие.
— Ты правда уверен, что причина в этом?
— Абсолютно.
Свитхарт следил за танцовщицей, пока она не скрылась в дверях отеля, потом посмотрел на Сильвию:
— И ты еще сомневаешься?
— Но ты только начал перечислять наиболее очевидные аспекты виктимологии и… — Сильвия умолкла, сбитая с толку, словно пропустила момент, когда они сменили тему. Она нахмурилась:
— Ты сам сказал, что собрать данные и заполнить бланки — дело пяти минут.
— Никакие данные не изменят примитивную мотивацию. Палмер — психопатка. Блистательная, роскошная, престижная упаковка, но в сердцевине находится психопатия. Не обманывайся.
— Ты уже знаешь наверняка? Тогда поделись своим секретом. Пожалуйста.
— Не глупи. — Он сжал губы и напрягся, отгораживаясь от нее. — Я жду, когда ты начнешь думать.
— Возможно, ты прав, — медленно произнесла Сильвия. — Ты уже все разгадал, может, я тебе и не нужна.
Но заметив, что он расслабился, она поняла, что не хочет, чтобы он оттолкнул ее, отстранил от расследования. Она хотела остаться в деле, в основном потому, что в глубине души понимала, что Свитхарт не знает, насколько сильно в ней нуждается.
