Джудит Кук - Смерть служанки
Только к утру перетруженный мозг Саймона успокоился и он заснул беспокойным сном, от которого пробудился, совсем не отдохнув. К тому же он проспал. Был уже десятый час, когда он вскочил с кровати и ринулся, зевая, вниз, к насосу, а расследование должно было начаться точно в половине десятого. Вернувшись в комнату, он надел на себя все черное в соответствии с обстоятельствами, а сверху накинул длинную мантию, как полагается по профессии. Он очень злился на себя, поскольку опять не осталось времени, чтобы сделать записи о предыдущих пациентах. Он отмахнулся от завтрака, предложенного Анной, выпил кружку эля, заел его яблоком и направился в кабинет, чтобы достать две склянки с лекарством и баночку с мазью. Затем позвал Джона Брейдеджа.
Тот появился, держа в руках начищенные сапоги господина и его рапиру в ножнах. Саймон сел и натянул сапоги.
— Я тут написал, куда эти лекарства отнести, — сказал он, показывая на склянки. — Можешь отправляться сейчас.
— А как насчет этого? — Джон помахал рапирой, потому что Саймон направился к дверям. Носить рапиру вместе с длинной ученой мантией было крайне неудобно, да и вообще, в качестве врача он редко ходил вооруженным, хотя многие уважаемые граждане никогда не выходили из дома, не ощущая сбоку привычной тяжести.
Саймон вышел из дома под еле пробивающиеся лучи солнца. День был получше, чем накануне, но все равно было необычно холодно и резкий ветер бороздил воду Темзы. На реке он заметил несколько лодочников, похожих на водяных жуков, которые перевозили своих пассажиров на другой берег. Он закрыл за собой дверь, повернулся и увидел мужа Сары, который переходил через дорогу. Прекрасно зная, что времени у него в обрез, он все-таки не смог пройти мимо старика, потому что по его лицу было видно, что случилось.
— Она отошла к Господу? — спросил он.
Глаза старика наполнились слезами.
— Когда начался отлив, часа в четыре, заснула как дитя. Сироп, что вы ей дали, успокоил ее, и она умерла во сне, держась за мою руку. Она была хорошей женщиной и хорошей женой. Мы были вместе сорок лет, и за эти годы она ни разу не принесла мне печали, никогда не обманула. Господь не был к ней милостив, сделав ее бесплодной, так что у нас нет ни сыновей, ни дочерей, чтобы проводить ее до могилы. — Он вытер слезы. — Ее хоронят завтра. Может быть, вы смогли бы прийти, сэр?
— Если смогу, обязательно приду. — Саймон похлопал старика по руке. — Она отмучилась. Болезнь съедала ее легкие, ей приходилось бороться за каждый вздох. Но теперь мне пора, иначе я опоздаю к началу следствия.
Он прикинул, как лучше идти — вдоль реки, но там придется пробираться через торговцев, или рискнуть пойти напрямик через закоулки и переулки, составляющие владение епископа Винчестерского в Бэнксайде. Он выбрал второй вариант и ускорил шаг. Как только он двинулся вперед, парень, стоящий у стены дома напротив, выпрямился и последовал за ним, держа дистанцию в несколько шагов.
Попав в сам Бэнксайд, Саймон чертыхнулся, выругав себя за неразумное решение. Легкое потепление вывело на улицы толпы народа, причем все, как казалось Саймону, шли ему навстречу, отчего он вынужден был проталкиваться или рисковать выпачкаться в канаве, проходящей по центру улицы. Человека, идущего за ним следом, он не заметил. К тому же преследователь наполовину прикрыл лицо шарфом.
Часы на башне Спасской церкви пробили половину десятого, и Саймон понял, что опоздал. Дорога впереди была не только забита людьми, но к тому же перекрыта двумя столкнувшимися телегами. Возчики орали друг на друга, никто не хотел уступить дорогу. Справа, между двумя складами, был узкий проход, который, если он правильно помнил, выведет его снова к реке, причем совсем близко от гостиницы «Якорь». Вид у этого прохода был крайне неприятный: очень темный, с крыш капает вода и течет по стенам, мерзко пахнет мочой. Саймон немного поколебался, испытывая тягостное чувство, и огляделся по сторонам. Вроде бы, он был один и не было никакого здравого повода отказаться сократить путь при такой спешке. Недолго думая, он нырнул в темноту, и только эхо от стука его сапог нарушило тишину.
Он прошел уже почти полпути, когда почувствовал, что что-то не так. Он скорее ощутил, чем услышал, шаги, резко повернулся и увидел мужчину, с наполовину закрытым лицом, который надвигался на него, держа в поднятой руке кинжал. Саймон отреагировал мгновенно. Он попытался схватить нападающего за запястье, но ему мешали мантия, теснота и скользкий от воды грунт. Несколько минут они молча боролись, слышно было только напряженное дыхание, потом Саймону удалось схватить нападавшего за запястье с такой силой, что он вынужден был бросить нож, успев, однако, полоснуть Саймона по руке. Поняв, что попытка убийства не удалась, человек развернулся и убежал.
Саймон смотрел ему вслед, зализывая рану. Времени гнаться за ним не было, а если бы и было, то вряд ли это имело смысл. Пока он выйдет из этого прохода, несостоявшийся убийца скроется между старыми складами. Он пожал плечами, затем быстрыми шагами вышел из прохода на дневной свет, чтобы осмотреть рану. Рана не была серьезной, но сильно кровоточила. Выругавшись про себя, Саймон снял платок, обмотал им руку и зубами затянул узел, надеясь, что этого будет достаточно до возвращения домой. Он уже очень сильно опаздывал, но «Якорь» был совсем рядом. Следствие наверняка начали без него. Несмотря на это, Саймон не сразу направился к гостинице, а несколько минут простоял, глядя в воду. Если напавший на него человек был обыкновенным грабителем, он бы просто сбил его с ног и украл кошелек, но не пытался бы убить.
* * *Скамейки для публики в большой комнате в гостинице «Якорь» были заполнены только наполовину. Там сидели обычные ротозеи, которые получали удовольствие от вида мертвого тела и ужасных подробностей преступления, а также несколько пожилых домовладельцев, которым нечем больше развлечься. Один из них, старина Джордж, был непременным участником всех заседаний здесь и даже в других районах. Несколько пожилых женщин, скорее всего живущих по соседству. Эти сгрудились в уголке и принесли с собой вязание. Если бы речь шла о трупе известного злодея или знатного мужчины, или женщины, на скамьях бы не осталось свободного места, но, когда стало известно, что погибшая — горничная, большого интереса она не возбудила. В помещении было прохладно и стоял запах застарелого перегара и давно не стираной одежды.
Ровно в половине десятого дверь открылась и появился констебль, вышагивающий впереди маленького пожилого человечка в мантии судьи, который держал перед лицом флакон с ароматическими солями. За ним шел судебный клерк, он нес свитки пергамента и несколько перьев. Он сложил все это на стол перед стулом, на который должен был усесться коронер.
— Труп не принадлежит знатному человеку, — пробормотал Джордж своему соседу, — иначе бы мы увидели коронера Дэнби, не этого старого ворчуна Монктона.
— Всем встать, — произнес клерк и затем прочел следующее: — Это следствие проводится сегодня для расследования смерти некой Элизабет Паргетер коронером Ее Величества сэром Томасом Монктоном. Следствие проводится в Саутуарке, в графстве Кент, 12 июня 1591 года, в 34-й год правления Елизаветы, да пребудет с ней Господь, королевы Англии, Франции и Ирландии, защитницы веры, в присутствии вышеупомянутого сэра Томаса Монктона и тела Элизабет Паргетер, почившей в бозе. Члены суда присяжных должны теперь принести клятву.
Послышался шум и топот ног шестнадцати присяжных, которые вошли в зал, взглянув предварительно на тело Элайзы в конюшне гостиницы. Каждый по очереди поклялся на Библии, предоставленной клерком, и сообщил свое имя, фамилию и род занятий. Все они были почтенными людьми средних лет из торговцев и высшей гильдии ремесленников.
— Вы видели тело? — спросил Монктон.
— Да, ваша честь, — ответили они хором.
— Выбрали ли вы из своего числа старшего?
— Мы решили, что старшим должен быть Кристофер Маунтджой, который делает парики и шляпы, — сказал один из присяжных.
— Спасибо, вы можете сесть. — Монктон взглянул на скамью, где обычно сидели свидетели, и обнаружил там одного-единственного темноволосого человека в аккуратном сером костюме.
Коронер нахмурился.
— Я предполагал, что доктор Форман собирается прийти и дать показания.
— Именно так, сэр, — подтвердил клерк. — Похоже, он опаздывает.
— Мы не можем ждать, чтобы доставить ему удовольствие, — сердито объявил Монктон, что вызвало у молодого человека на скамье свидетелей улыбку. — Давайте начинать.
Клерк встал и откашлялся.
— Мы здесь собрались, чтобы расследовать смерть Элизабет Паргетер, чье тело было обнаружено в Темзе утром 19 июня этого года Уиллом Хадсоном, лодочником.
— Лодочник здесь? — поинтересовался Монктон.
