Джудит Кук - Смерть служанки
— Где вы это нашли?
— У мертвой женщины. В кармане. Мне полагается осматривать тело, прежде чем его передадут для расследования. Я пытался узнать, кто она такая, и это единственная вещь, которая была при ней. Я узнал герб, — легко соврал он, — еще раньше заметил его на ваших воротах. Потом мой слуга побывал здесь по своим делам и рассказал мне, что из вашего дома пропала служанка.
— Ясно. — Она снова взглянула на подвеску. — Моя горничная пропала еще вчера утром. Вы уверены, что это она? — Странно, но удивленной она не казалась.
Саймон задумчиво посмотрел на нее.
— Очень на то похоже. Может быть, вы кого-нибудь пришлете, чтобы опознать ее? Тело будет находиться в конюшне в Бэнксайде до завтрашнего следствия. Коронер уже расклеивает объявления, призывающие ее опознать.
Леди промолчала, ответив Саймону внимательным взглядом. Сэр Уолфорд, чувствуя какой-то подтекст, но не понимая, в чем дело, встал из-за стола.
— Ну, благодарю вас за беспокойство, доктор, — сказал он, явно стремясь поскорее закруглить встречу. — Я пошлю своего секретаря, Фрэнсиса Дауна, пусть посмотрит, не узнает ли он женщину. А теперь мне пора уходить. Если у вас есть еще что сказать, поговорите с моей дочерью. Это ее дело. Да, сколько я вам должен за ваши труды? — Сэр Уолфорд явно привык платить за все, доставленное в его дом, и рассматривал Саймона как еще одного торговца, у которого есть что продать.
— Я доктор, медик, сэр Уолфорд, — резко сказал Саймон купцу, — и мне платят за мои услуги только в этом качестве. В данном случае, я всего лишь выполняю свой гражданский долг.
Оливия Такетт дождалась, пока дверь за отцом не закроется, и повернулась к Саймону. На этот раз взгляд был одобрительным, даже поощряющим. Он решил, что сплетни насчет нее возникли не на пустом месте.
— Итак? — сказала она. — У вас есть что-то еще?
Саймон рассказал, как Элайза приходила к нему за гороскопом в феврале и, когда вернулась за ним, попросила снотворного для своей госпожи.
— Я дал ей макового сиропа на один прием и сказал, что если понадобится еще, то я сначала должен осмотреть пациентку. Вы что-нибудь такое припоминаете?
— Возможно, — сказала она, все еще глядя ему в глаза. Она приблизилась к нему, обдав его ароматом дорогих духов, и внезапно спросила: — Эта мертвая девушка, как она выглядела?
— Примерно вашего роста и такой же комплекции. Очень светлые волосы, почти белые. Когда она была жива, глаза у нее были очень бледного голубого цвета.
Оливия Такетт подумала.
— Да, возможно, это Элайза.
— Тогда наверняка это она, — ответил Саймон, — потому что она так назвалась, когда пришла ко мне, «Элайза в честь Королевы», сказала она. Но она отказалась назвать свою фамилию, даже когда мне это понадобилось для составления гороскопа. Только сказала, что родители работали слугами в загородном имении.
— Она имела в виду наше имение в Дедхэм-Вейл. Ее мать и отец служат у нас. Более того, моя мать высоко ценит ее мать. Она большую часть времени проводит там, в имении, потому что слаба здоровьем, — объяснила она. — Что же, будем знать наверняка, когда вернется Фрэнсис. — Она снова взглянула на подвеску. — Я уже несколько недель назад хватилась ее, не могла найти, но не стала говорить отцу, он бы расстроился. Я подумала, что… — Она замолчала, затем продолжила: — Но мне и в голову не приходило, что Элайза могла ее украсть. Она служила у меня с четырнадцати лет и очень хорошо служила, всегда была честной, держала язык за зубами. Как грустно! Искушение, очевидно, оказалось слишком сильным, но, когда она поняла, что сделала, бедняжка утопилась, вместо того чтобы прийти ко мне и во всем признаться. — Слова прозвучали правдоподобно, даже сочувствующе, но Саймону почудилась какая-то фальшь.
— Кто знает, — сказал Саймон, — это вполне резонное объяснение, вот только я практически уверен, что она не совершала самоубийства. Я полагаю, что она была мертва, когда попала в реку прошлой ночью.
Прежде чем ответить, Оливия задумалась, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел молодой человек. Одет он был по последней моде, его камзол был богато расшит, но весь в пятнах. Лицо красное и опухшее, и пахло от него смесью пота и перегара. Красивым он не был, глазки слишком маленькие, слабый подбородок. «Это, — подумал Саймон, — наверняка наследник Такеттов. Такой муж для такой великолепной женщины!»
Такетт с некоторым трудом сфокусировался на них, споткнулся и икнул.
— Это кто еще, Ливви? Твой возлюбленный?
Оливия даже не пыталась скрыть своего отвращения.
— Маркус, это доктор Форман. Он пришел, чтобы сообщить, что сегодня из реки вытащили бедняжку, которая вполне может быть нашей Элайзой.
— Доктор Форман? — Такетт бросил мутный взгляд на Саймона. — Неужели тот самый доктор Форман? Ну и ну. Ты разве о нем ничего не слышала, Ливви? Говорят, на все руки мастер. Подлечит вам сифилис, составит гороскоп да еще займется алхимией. Так ведь, доктор?
Саймон кивнул.
— Я пойду, миссис Такетт. Если вам потребуется моя помощь, мой дом у реки, недалеко от церкви Спасителя. Любой вам покажет. — Он повернулся, чтобы уйти, но Такетт загородил дорогу.
— Значит, эта хитрая маленькая сучка утонула? Никогда мне не нравилась. — Он ухмыльнулся прямо в лицо Саймону. — Теперь, когда вы сообщили Ливви, где вы принимаете, я ее обязательно пришлю. Уверен, хороший врач знает все о любовных зельях, Ливви. Ради меня, дайте ей хорошую дозу, доктор. Она холодна, как милосердие.
И в этот момент Саймон бросил в воду камень, чтобы посмотреть, как далеко разбегутся круги.
— Кстати, — сказал он, — есть еще одна деталь, леди Такетт. Ваша горничная была беременна, примерно месяца три. Вы об этом знали?
— Нет. — Лицо дамы было накрашено в соответствии с модой, но оно заметно побледнело под косметикой. На лбу появились мелкие капли пота.
Такетт заржал.
— Вот это да, кто бы мог подумать! Эта манерная потаскушка беременна! Тебе такого никак не удается добиться, Ливви, верно? — Саймон вышел, оставив их с ненавистью таращиться друг на друга.
Глава 3
Расследование коронера
Саймон обычно легко засыпал, особенно если предыдущей ночью ему приходилось вставать. Но события так закрутились, что он никак не мог выкинуть их из головы: тело, с которого стекает вода, знакомое лицо девушки, предположения о том, что с ней могло произойти, семейство сэра Уолфорда со всеми его проблемами, встреча с прекрасной Оливией. Лица двух молодых женщин: одно — белое и безжизненное, другое — полное жизненных сил — мелькали перед его мысленным взором.
Образ мертвой девушки, с волосами подобными водорослям в пруду в Уилтшире, заставили его вспомнить то, о чем он предпочел бы забыть. Отсутствующий отец, который был или не был женат на безразличной матери, образование, которое он начал получать в бесплатной школе через луг от дома и продолжил в средней школе в Салисбери, где учителя пророчили ему великое будущее, что было весьма необычно для мальчика из его среды. Но денег не было, как не было и тех, кого интересовала его дальнейшая учеба там, куда он всей душой рвался, а именно в Оксфорде. Как и другие ученики его класса, он мог надеяться получить рабочую специальность, в лучшем случае, стать ремесленником.
Но он мечтал о возможности изучать новые науки, доступные тем, кто, предполагалось, был лучше его, — например, звезды, математику и особенно медицину. Но тут ситуация осложнилась, потому что он впал в немилость у местного землевладельца, который и без того терпеть его не мог, считая, что парень слишком много о себе воображает. Споры по поводу общественной земли привели к столкновениям с обеих сторон, его ошибочно записали в лидеры протестантов, и в результате он просидел двенадцать месяцев в местной тюрьме.
Выйдя оттуда с клеймом нарушителя спокойствия и без всяких видов на будущее, Саймон сделал то, что делали до него многие молодые люди, — отправился в Европу в качестве наемного солдата, при случае собирая медицинские познания, иногда даже на поле сражения. Он с удовлетворением понял, что у него большие способности к этому делу. Наконец, скопив немного денег и выучив во время путешествий итальянский, он поехал в Италию и поступил в Миланский университет на факультет медицины и астрологии. Там он очень преуспел и мог бы остаться навсегда, если бы не скучал так по Англии. Иногда ему казалось, что он принял неверное решение. Возвращение домой напомнило ему, что, невзирая на его квалификацию и опыт, существует огромная пропасть между ним и высокообразованными сынками богачей, которые гордо величают себя врачами.
Только к утру перетруженный мозг Саймона успокоился и он заснул беспокойным сном, от которого пробудился, совсем не отдохнув. К тому же он проспал. Был уже десятый час, когда он вскочил с кровати и ринулся, зевая, вниз, к насосу, а расследование должно было начаться точно в половине десятого. Вернувшись в комнату, он надел на себя все черное в соответствии с обстоятельствами, а сверху накинул длинную мантию, как полагается по профессии. Он очень злился на себя, поскольку опять не осталось времени, чтобы сделать записи о предыдущих пациентах. Он отмахнулся от завтрака, предложенного Анной, выпил кружку эля, заел его яблоком и направился в кабинет, чтобы достать две склянки с лекарством и баночку с мазью. Затем позвал Джона Брейдеджа.
