Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
– Сейчас что-то изменилось? – ее мало волновали душевные терзания собеседника.
Едва ли матерого юриста подвигло на встречу с представителем прессы врожденное чувство справедливости, но настоящую подоплеку его действий ей все равно не узнать.
Никогда. Ну, раз уж сегодня интересы совпадают, почему бы не использовать знакомство с максимальной эффективностью.
– Конечно! – воскликнул Бродник, желая разделить свою радость. – Я завершил все дела в этой стране, избавился от имущества в Южноморске, и в моем кармане рядом с паспортом лежит билет в один конец до Тель-Авива. Завтра меня уже не будет на этой грешной земле, пропитанной кровью, лицемерием и ложью. Когда-то ведь надо уйти на покой…
– Будете со стороны взирать на то, как Россия сама себя пожирает?
– Нет, Аленушка, не Россия, – Иосиф Бродник был рассудителен и категоричен, – а люди, в чьих преступных руках она оказалась. Только когда они уничтожат друг друга, многострадальная держава сможет возродиться. Тогда взойдет звезда надежды. Нужно время, много времени. Ведь и Моисей не зря сорок лет водил народ израилев по пустыне.
Должно пройти очищение. Но у меня уже этого времени нет. Я больше в ваши игры про честность и справедливость не играю.
– Вот как?
– Именно так! – двумя словами Бродник поставил жирную точку в профессиональной деятельности. – Поверьте, мне известно многое. Я знаю людей совсем с другой стороны, не такими, какими они кажутся обывателям. И архив, накопленный за долгие годы, вам передам не в поисках справедливости – ее не существует! Это все выдумки моралистов. А с целью обеспечения собственной безопасности. Когда в моих руках не окажется смертельно опасных документов, а содержащаяся в них информация будет опубликована, враги потеряют всяческий интерес к моей персоне. Я перестану представлять для них опасность.
– Когда я смогу получить все необходимое?
Ее ладони вспотели, Соболева с трудом сдерживала дрожь, огромных усилий стоило усидеть на месте. Адвокат же только пожал плечами:
– Когда хотите. Все в камере хранения на вокзале. Ячейка проплачена на неделю вперед. Так что у вас есть время.
Не притронувшись к чаю, он поднялся и под пристальным взглядом Вадима пошел к выходу. Вадим же кинулся к Алене, любопытствуя, вытянул и без того длинную шею вперед.
– Ну что?
– Пошли!
Они так и не пообедали. Выскочив на улицу, поймали такси до вокзала. По пути Соболева ввела его в курс дела: больше не на кого было рассчитывать, а Вадим давно доказал свою преданность. Вместе можно было б горы свернуть, но пока предстояло заняться документами.
Прикинув масштабы разворачивающегося действа, Вадим весело присвистнул:
– Бродник – адвокат уважаемых и очень влиятельных в крае людей, имена многих из них даже не упоминаются всуе. Они – почти небожители, а у нас есть шанс влезть в их грязное белье и темные делишки и хорошенько все перетряхнуть… Как только мы откроем камеру хранения, мы откроем ящик Пандоры. И уже ничего нельзя будет повернуть вспять. Ты действительно этого хочешь?
Они стояли у входа в здание вокзала, обтекаемые плотным потоком пассажиров с последнего прибывшего поезда. Носильщики катили на тележках багаж, таксисты предлагали свои услуги, лишенный всяческой эмоциональной окраски голос в громкоговорителе рекомендовал не пользоваться услугами неизвестных водителей– частников. На секунду Алена задумалась, соглашаясь, что Вадим во всем прав. Но отказаться от победы, когда уже держишь удачу за хвост? Здесь, в нескольких десятках метров от них покоится настоящая бомба, та самая цель, к которой она так долго шла, и что, испугаться, все бросить и уйти? Нет уж! Вперед и только вперед!
Приняв окончательное решение, Соболева смело толкнула дверь и вошла внутрь.
Шум, духота и толчея вокзала поглотила ее с головой. В подобных местах она всегда подсознательно испытывала беспокойство. И хотя уже давно и часто перемещается по просторам необъятной родины и не только, никак не могла избавиться от детского страха: опоздать. Боялась, что самолет или поезд убудет, ее не дождавшись.
Сегодня же объявления по громкой связи Алену абсолютно не интересовали. Не очень умело лавируя сквозь прочный заслон пассажиров, получая тычки и удары, слыша ругательства вслед, она пересекла огромный зал и протиснулась к лестнице, ведущий в камеры хранения. Помахала отставшему Вадиму. Народу здесь было меньше, яркий белый свет лился из матовых плафонов под потолком. Без труда отыскав ячейку, Соболева дрожащими руками набрала код, записанный Иосифом Бродником на сложенной пополам салфетке, дернула ручку и… отворила тот самый ящик Пандоры. От торжества момента зажмурилась на мгновение, ожидая, что вот сейчас… но ничего не произошло. Гром не грянул, земля не разверзлась, и даже вокзал не дрогнул. Диспетчер монотонно объявлял отправление скорого на Москву. В темном чреве ячейки лежали две объемные спортивные сумки и прямоугольная картонная коробка.
Вот оно, сокровище!
– Значит вот как выглядит миллион долларов! – философски заметил Вадим.
– При чем здесь миллион?
Он весело оскалился:
– Если все действительно обстоит так, как ты рассказываешь, за эти сумки многие отдали бы миллион и не один.
Нервное напряжение текущего момента вылилось безудержным хохотом. Редкие посетители камеры хранения подозрительно поглядывали на заливавшихся смехом возле открытой ячейки молодого человека с девушкой. Уж им-то, непосвященным, не понять, какое богатство хранилосься рядом с их, кажущимися почти бесценными, вещами.
Вещами, которым на самом деле цена – медный грош в базарный день. Здесь же стоимость измерялась не рублями, долларами или евро, а десятками человеческих жизней. Если Бродник сказал правду, то едва ли заинтересованные лица сдадутся без боя, позволив опубликовать собираемые годами данные. Будут драться до последнего.
И Алена Соболева была настроена посмотреть, кто победит…
Взяв себе коробку, с аккуратно сложенными DVD-дисками, на каждом из которых от руки черным маркером была нанесена фамилия фигуранта или событие, она указала подельнику на более тяжелую ношу. Сумки, доверху набитые документами, оказались совершенно неподъемными. Вадим – типичный компьютерщик, молодой человек далеко неспортивного вида – обливался потом и изрыгал ругательства, совершенно неожиданных и весьма витиеватых, пока тащил баулы к выходу. Поддавшись азарту и нервному напряжению, они напрочь забыли про услуги носильщиков и вместительные тележки для транспортировки груза.
– И куда это богатство?
Направляясь к стоянке такси, Вадим тяжело дышал, раскраснелся и ежеминутно останавливался отдохнуть.
– Ко мне! – Решение казалось Соболевой единственно верным и самым безопасным: в жилом комплексе охрана и пропускной режим, любой посторонний сразу же бросается в глаза.
Спустя полчаса они уже сидели в гостиной и пили чай с пряниками.
Вадим, пораженный сдержанной роскошью, чувствовал себя неуютно, словно не в своей тарелке, подсознательно ощущая присутствие другого самца на этой территории, гораздо более сильного и властного. Вожака стаи, чьи флюиды здесь были повсюду.
Надолго он не задержался. Подхватил подмышку коробку с дисками и помахал рукой:
– Ты уж как-нибудь с бумагами разберись, а компьютеры – по моей части…
Спорить Алена не стала, будучи рада любой помощи. Бумаги, так бумаги. Здесь работы на недели вперед. Без сна и отдыха. А единственного, чего ей сегодня как раз не хватало – это времени. Слишком многое задумано, и слишком быстро бегут часы…
Штурмин появился раньше обычного – она только успела разложить на журнальном столике перед диваном первую порцию добытых материалов. Для начала предстояло разобрать их и систематизировать по участникам, событиям и датам. То, что сперва казалось аккуратной подборкой документов, на поверку не выдерживало никакой критики – все смешано и перемешано, точно Бродник специально старался запутать журналистское расследование. Особняком стояли его судебные дела последних лет: здесь все было подобрано скрупулезно, листок к листочку, с описью и даже карандашными пометками на полях.
– У тебя были гости? – Борис безошибочно уловил недавние присутствие дома постороннего.
– Нет… Вадим… я про него рассказывала… – Алена не видела оснований что-то скрывать от любимого.
Скинув пальто и надев тапочки, Штурмин вошел в комнату и от удивления застыл в дверях, хулигански присвистнув, увидев устроенный беспорядок и спортивные сумки.
