Александр Смирнов - Раб и Царь
Классно придумано, — вступил в разговор бандит, который до сих пор не проронил ни слова. — Значит, они этих молокососов трясти будут, а мы, вроде и не при делах?
Учись, — сказал Рябой старшему. — Молодой, а просёк сразу, не то что ты.
Задание, которое Диме дала Рита, было простым. С самого утра надо было открыть палатку, расставить товар и начать торговлю. Ни случись этого дурацкого инцидента с краской, за прилавком стояла бы сама хозяйка, а Дима подменил бы её часа на два — три. Именно в эти два или три часа должно было произойти главное: Хозяйка, заметив представителя поставщика, должна была перехватить его по дороге к конторе рынка и затащить в специально приготовленное помещение с мягкой кроватью и столом с коньяками и закусками. Тем более место это было прикормлено. Целую неделю Рита ублажала здесь представителя поставщика, и по её расчётам этот ненасытный кабель не мог проскочить мимо умело поставленного капкана. Всё остальное, как говориться, было делом техники. Договор по оптовым поставкам был бы заключен с ней на самых выгодных условиях, а конкуренты получили бы дополнительную наценку. И это справедливо. Не зря же она целую неделю размазывалась перед этим омерзительным боровом. Именно поэтому, приходя домой с работы, Рита отыгрывалась на таком же беззащитном и бесправном, как и она сама, Диме. Издеваясь, над полностью от неё зависимым мужиком, она хоть в какой-то степени поднималась в своих собственных глазах и с наслаждением наблюдала за человеком, которому судьба уготовила испытания ещё более противные, чем ей. Однако, в этом она, видимо, перестаралась. Выходка её нового сожителя и работника напомнила ей, что предел есть всему.
Рита конечно же не посвящала Диму в свои планы. Она просто потребовала, чтобы он поторговал за неё целый день. А она, когда он уйдёт, пемзой отдерёт эту проклятую краску, скроет следы косметикой и всё равно осуществит свой гениальный план.
День, что называется, не задался с самого начала. Вместо того, чтобы открыть палатку и торговать, Дима отправился к своему недавнему знакомому Ибрагиму.
Зачем ты пришёл? — зло встретил его тот. — Я же просил тебя больше не попадаться мне на глаза.
Я просто хотел предостеречь тебя.
Меня опять хочет кто-то убить?
Напрасно ты иронизируешь. Я просто за добро хочу отплатить добром.
Что ты называешь добром? То, что я принял тебя, накормил, напоил, и на работу пристроил? Или то, что ты за глаза облил грязью моего друга?
Поверь, я тебе говорил истинную правду. Смерть была предназначена тебе, а не твоему другу. Махмуд принял её вместо тебя из-за своей жадности.
Видит Аллах, я долго терпел! Убирайся, или я разобью твою подлую голову вот этой бутылкой. — Ибрагим схватил бутылку, попавшуюся под руку и замахнулся.
Ты гонишь человека даже не узнав, зачем он пришёл к тебе.
Хорошо. Говори и уходи.
Ты не разобьёшь мне голову бутылкой. Но если ты немедленно не закроешь свои палатки и не уйдёшь с рынка, твоя голова будет разбита бутылкой.
Ах вот что ты хочешь? Ты желаешь чтобы я убрался отсюда? Теперь мне всё ясно. Ты на конкурентов работаешь. Это они тебя подослали.
Ничего тебе не ясно. Просто я могу знать то, чего другие не могут.
Убирайся шакал! — Ибрагим снова поднял своё оружие. — Сейчас мы увидим, чью голову разобьёт бутылка.
Он размахнулся и изо всех сил швырнул её в Диму. Та, просвистев возле самого уха, разбилась о стену. Дима, повесив голову, молча, вышел из комнаты.
Уже в который раз Дима убеждался, что никакие уговоры и убеждения не способны изменить судьбу, данную человеку свыше. Убеждался, но, тем не менее, шёл к людям, стараясь предостеречь их от опрометчивого шага, шёл, и всякий раз люди шарахались от него, как от прокажённого, оскорбляя и угрожая расправой. Зачем он это делал? Дима и сам этого не понимал. Видно и у него была своя судьба, видно и ему кто-то свыше предначертал нести людям добро, неизменно получая от них за это зло.
Не успела за его спиной закрыться дверь, как во дворе раздались крики, и почувствовался едкий запах дыма.
Пожар! — кричало сразу несколько голосов.
Ибрагим, как пуля, выскочил из своей коморки, и, сбив Диму с ног, выбежал во двор. Во дворе был не только пожар. Парни крепкого телосложения в чёрной униформе и масках с факелами в руках бегали по рынку и, закрыв доской дверь, поджигали палатки. Общий шум кричащих людей, как ножом, разрезал душераздирающий вопль торговцев, заживо горящих в своих палатках.
Надо милицию вызвать! — кричали одни.
Какая к чёрту милиция! Пока они приедут они всех нас уложат! Это же фашисты! Джигиты, за оружие!
Однако если джигитам надо было оружие где-то раздобыть, то у нападавших оно было наготове. Всякий, кто попадался на их пути, был сражён металлическим прутом.
Даже неопытным глазом можно было определить, что нападение было спланировано заранее. Каждый нападавший имел свою задачу и выполнял её, не мешая своим подельщикам. При этом их жертвами становились не только люди со смуглым цветом кожи. Они громили всех, кто оказывался на их пути. Неожиданно перед бандитами появился стройный ряд кавказцев, вооружённых топорами для рубки мяса. Скинхеды попробовали прорваться сквозь строй, но топор Ибрагима уложил одним ударом сразу двух противников. Бандиты развернулись и начали отступать. Ибрагим отложил в сторону топор и облегчённо вздохнул.
Вот так, — сказал он своим товарищам. — В следующий раз не сунутся сюда.
Он не заметил, как убегающий бандит остановился, поджёг фитиль на бутылке с зажигательной смесью и швырнул в него. Бутылка, описав дугу, попала в голову Ибрагима и разбилась. Жертва упала не землю и загорелась. Товарищи навалились на своего предводителя, сбивая с него пламя. Когда огонь был потушен, все отошли от раненного, но Ибрагиму было уже не помочь. Он был мёртв.
Рита подбежала к своей объятой пламенем палатке в тот момент, когда основные силы противника отступили перед защитниками рынка и находились как раз у палатки в которой должен был сгореть Дима, выполни он распоряжение своей хозяйки.
Сволочи! Что же вы делаете!? — крикнула она.
Сразу четверо бандитов обернулись на её крик и подбежали к бедной женщине занеся над её головой металлические прутья. Как из-под земли, между бандитами выросла фигура Димы.
Неожиданно нападавшие остановились и опустили прутья.
Это же Царь! — крикнул один из них.
Царь, Царь, — пронеслось по рынку, как эхо.
Скинхеды, перепуганные до полусмерти, побросав на бегу своё оружие, убежали с рынка, сели в свои машины и уехали. Где-то далеко послышался вой пожарных машин и сирена милиции.
Ну вот и всё, — сказала Рита, глядя на догорающую палатку. — Теперь у меня ничего нет, как и у тебя.
У нас есть жизнь, а это не мало, — ответил Дима. — Хорошо, что ты краску поздно смыла, а то бы всё могло быть по-другому.
Слушай, а чего это они так напугались? Какого это царя они увидели?
Царь это я.
Пошли домой, Царь. Теперь я буду тебе служить.
Они взялись за руки и ушли с рынка. Там им делать теперь было нечего.
Глава 14
Милиция, как и предполагалось, всё случившееся отнесла на счёт скинхедов. Она даже не обратила внимание на то, что палатки странным образом уцелевшие после погрома принадлежали одному хозяину. Следователям даже в голову не пришло сопоставить погромы на других рынках, где так же, как и в последнем случае уцелели палатки того же хозяина. Да и кому нужны были эти сопоставления. Охота на 'чёрных' была открыта по всей стране и приписывать подобные преступления кому-либо, кроме скинхедов было просто неразумно.
Рябой проводил совещание со своими шестёрками. Настроение у него было хорошее. Операция по устранению с рынка конкурентов прошла успешно. Единственная деталь выпадала из его плана: это паническое бегство бойцов в конце операции.
Почему побежали без команды? — недовольно спрашивал он.
Все побежали, — виновато бурчали они под нос.
Но ведь кто-то побежал первый?
По-моему это Длинный.
И чего же он испугался?
Он Царя увидел.
Кого, кого?
Царя. Он на зоне с ним сидел.
Авторитет что ли?
Авторитета он бы не испугался. А тут Царь. Вот он и дал дёру, ну а за ним и все тронулись.
Интересно, кто же он такой, что его больше авторитетов бояться.
Длинный рассказывал, что он какой-то магической силой обладает. У них в камере Хромой сидел, так он его одним взглядом уложил. Сказал ему, что он умрёт, а тот взял и умер.
Как это одним взглядом? Разве это возможно?
Для него возможно. А ещё говорят, что когда на зоне бунт был, там ещё заложников захватили, так вот, ОМОН ничего сделать не мог. Менты тогда Царя привезли. Он один всех успокоил и ментам сдал. Так что ещё не известно, что бы было, если бы мы вовремя не смылись.
