Майкл Коннелли - Пятый свидетель
Дэл галантно накрыл ладонью ее руку, лежавшую на столе, и утешительно сжал ее.
— Ну и что же нам делать с этой их ДНК? — спросила она.
— Ничего, — ответил я. — Здесь ничего сделать нельзя. Я говорил вам еще до начала процесса, что мы провели свой независимый анализ и результат оказался тем же. Все законно.
Взор ее потух, и на глаза навернулись слезы. Это было именно то, чего я добивался. Как раз в этот момент появилась официантка с нашим заказом. Я подождал, пока она уйдет, и продолжил:
— Взбодритесь, Лайза. ДНК — это всего лишь декорация.
Она подняла на меня глаза, полные удивления.
— Но вы только что сказали, что все это законно.
— Законно. Но это вовсе не означает, что этому нельзя найти объяснения. С ДНК я справлюсь. Как вы справедливо заметили, моя задача состоит в том, чтобы посеять зерно сомнения в каждом фрагменте их головоломки. Будем надеяться, что, когда все фрагменты будут собраны и картину поднимут, установив ее перед глазами присяжных, каждое маленькое зернышко сомнения, нами посеянное, прорастет в нечто, что изменит всю композицию. Если мы это сделаем, загар нам обеспечен.
— Что это значит?
— Мы отправимся по домам, а потом на пляж, загорать.
Я улыбнулся ей, и она ответила мне улыбкой. Слезы размыли замысловатый макияж, который она навела с утра.
Остальное время мы провели в необязательных разговорах и бессодержательных замечаниях о системе уголовного правосудия со стороны моей клиентки и ее поклонника. Я наблюдал это не раз, в неформальной обстановке встречаясь со своими клиентами. Не будучи сведущими в законах, они без смущения рассуждали об их несовершенстве. Дождавшись, когда Лайза проглотит последний кусочек, я сказал:
— Лайза, у вас немного размазалась тушь. Очень важно, чтобы вы выглядели сильной и мужественной. Пойдите в дамскую комнату и приведите себя в порядок, хорошо?
— Может, я сделаю это уже в здании суда?
— Нет, потому что, вполне вероятно, на входе мы встретимся с кем-нибудь из присяжных или журналистов. Никогда не знаешь, с кем столкнешься. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что вы провели все время ленча в слезах. Сделайте это прямо сейчас. А я тем временем позвоню Рохасу, чтобы он за нами подъехал.
— Мне может потребоваться несколько минут.
Я посмотрел на часы.
— Хорошо, давайте. Я подожду вызывать Рохаса.
Дэл встал, чтобы пропустить ее, после чего мы остались вдвоем. Отодвинув тарелку, я поставил локти на стол, сцепив руки перед подбородком, словно игрок в покер, старающийся скрыть лицо от противников. Хороший юрист всегда в душе негоциант, и теперь настал момент выкупить отречение Герба Дэла.
— Итак, Герб… вам пора покинуть сцену.
Он непонимающе улыбнулся:
— Что вы имеете в виду? Мы ведь приехали вместе.
— Нет, я имею в виду вообще уйти из дела. Отстать от Лайзы. Вам пора исчезнуть.
Он продолжал изображать полное недоумение.
— Я никуда не собираюсь уходить. Мы с Лайзой… мы близки. И я вложил в это дело кучу денег.
— Деньги ваши пропали. А что касается Лайзы, то эта шарада сейчас будет разгадана.
Я достал из внутреннего кармана фотографию Герба с братьями Мак, которую накануне дал мне Циско, и вручил ему. Он быстро взглянул на снимок и неловко рассмеялся.
— Ну и что? Кто они?
— Братья Мак. Парни, которых вы наняли, чтобы они меня отметелили.
Он замотал головой, бросил взгляд через плечо на коридор, который вел к туалетным комнатам, и снова повернулся ко мне.
— Микки, простите, но я не понимаю, о чем вы толкуете. Вы должны помнить, что мы заключили с вами сделку насчет кино. Сделку, на которую, уверен, калифорнийская коллегия адвокатов с удовольствием обратит внимание, но в остальном…
— Вы мне угрожаете, Дэл? Если да, то вы совершаете большую ошибку.
— Нет, я не угрожаю. Я просто стараюсь понять, откуда вы все это взяли?
— Все это я взял из темной комнаты, где имел интереснейший разговор с братьями Мак.
Дэл сложил фотографию и вернул ее мне.
— Вот с этими? Да они просто попросили меня указать дорогу, вот и все.
— Дорогу? Вы уверены, что они не попросили у вас денег? Потому что это у нас тоже запечатлено на фотографии.
— Ну, может, я и дал им пару долларов. Они попросили и выглядели вполне безобидно.
Теперь настала моя очередь улыбнуться.
— Знаете, Герб, вы хорошо выкручиваетесь, но они мне все рассказали. Так что давайте кончим нести отсебятину и вернемся к тексту пьесы.
Он пожал плечами:
— Ладно, это ваша пьеса, так что говорите, что дальше.
— Дальше то, что я сказал в начале: вы уходите, Герб. Поцелуете Лайзу на прощание, а равно и сделку насчет кино. А также и свои деньги.
— Не слишком ли много поцелуев? А что я получу взамен?
— Взамен вы не попадете в тюрьму, это все, что вы получите.
Он снова взглянул назад.
— Так не пойдет, Мик. Видите ли, это были не мои деньги. Не я их заплатил.
— А кто? Джерри Кастилле?
Его взгляд на мгновение метнулся в сторону. При упоминании имени его словно невидимым кнутом хлестнуло. Теперь он точно знал, что братья Мак сломались и все выложили.
— Да, я знаю и о Джерри, и о Джо из Нью-Йорка, — продолжил я. — У бандитов нет понятия чести, Герб. Братья Мак готовы петь, как Сони и Шер. А песня будет называться «Ты попался, малыш». Я упакую вас в прелестный пакетик и, если вы не исчезнете сегодня же из Лайзиной и моей жизни, отправлю его в офис окружного прокурора, где случайно работает моя бывшая жена, которую очень огорчило то нападение на меня. Можете быть уверены, что она на следующее же утро передаст все это в Большое жюри и ты, засранец, загремишь за нападение при отягчающих обстоятельствах с ТТТ, то есть с тяжкими телесными травмами. Это очень усугубит твое положение и добавит года три срока. Я, как жертва нападения, буду на этом настаивать. Это за мое скрученное яичко. В свете всего сказанного, полагаю, вам светит четыре года тюрьмы, Дэл. И еще хочу, чтобы вы знали: в тюрьме Соледад никакие «знаки мира» не пройдут.
Дэл уперся локтями в стол и наклонился ко мне. Я впервые увидел в его взгляде отчаяние.
— Не знаю, что, черт возьми, вы задумали, но вы даже не представляете себе, с кем вам придется иметь дело.
— Послушай, засранец — можно мне называть тебя засранцем? — мне плевать, с кем придется иметь дело потом. Сейчас мое дело — ты, и я хочу, чтобы ты вон убрался из моей жизни и…
— Нет-нет, вы не поняли. Я могу вам помочь. Вы думаете, что знаете, что происходит в этом деле? Ни хрена вы не знаете. Но я могу вас просветить, Холлер. Я могу помочь вам доплыть до берега, на котором все мы будем загорать.
Я откинулся назад и положил руку на спинку сиденья с мягкой обивкой. Теперь озадаченным оказался я. Небрежно отмахнувшись, я сказал:
— Ну, просветите меня.
— Вы думаете, я случайно оказался на ее пикете и сразу предложил делать кино? Черта с два! Меня туда послали. Я подкатился к Лайзе еще до того, как завалили Бондуранта. Думаете, все это получилось случайно?
— Кто вас послал?
— А вы как думаете?
Уставившись на него, я почувствовал, как все аспекты дела начинают сливаться воедино, словно притоки, впадающие в одну реку. Гипотеза невиновности, судя по всему, не была гипотезой. Лайзу действительно подставили.
— Оппарицио.
Герб лишь коротко кивнул в знак подтверждения. И в этот момент я увидел направлявшуюся к нам по коридору Лайзу, с сияющими глазами и снова принятым для зала суда победным видом. Я снова повернулся к Дэлу, хотелось задать ему еще множество вопросов, но времени не осталось.
— В семь вечера сегодня. Приходите ко мне в офис. Один. Расскажете мне об Оппарицио. Обо всем расскажете, иначе… иначе я отправляюсь в окружную прокуратуру.
— Только должен предупредить: я не стану давать никаких показаний. Никогда.
— В семь вечера.
— Мы с Лайзой договорились поужинать сегодня.
— Значит, придется изменить планы. Придумайте что-нибудь. Будьте у меня ровно в семь. А теперь пора.
Когда Лайза приблизилась, я уже начал выбираться из кабинки, одновременно достав телефон и вызывая номер Рохаса.
— Мы закончили, — сказал я. — Подбери нас перед входом.
34Когда заседание суда возобновилось, обвинение вызвало в качестве свидетеля детектива Синтию Лонгстрет. Это окончательно убедило меня в том, что в финале сочиненного Фриман «Болеро» первую скрипку будет играть наука. Весьма умно задуманный спектакль: исподволь привести к развязке, которую нельзя ни поставить под сомнение, ни опровергнуть. Использовать Керлена и Лонгстрет в качестве повествователей, развернувших экспозицию событий, а затем скрепить все фрагменты показаниями криминалистов. Она собиралась завершить дело, предоставив исполнение финальной части своего произведения судмедэксперту и криминалистам. Отличная упаковка — без единого зазора.
