Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик
У него было все: огромное желание, железное терпение и целый океан любви для того, чтобы сгладить все углы, стереть все острые грани и попытаться раздуть искорки тлевшей в ее сердце полулюбви-полуприязни в такой же пожар чувств, который буквально бушевал в его груди…
Для Милочки наступило самое тоскливое время дня — время посещений. Она лежала в палате еще с тремя женщинами, и возле каждой из них сейчас суетились родственники. Милочка никого не ждала, кроме Павла, к ней прийти было некому. Но именно его ей видеть не хотелось больше всего. Родственников у нее не было, близкими подругами она не обзавелась. Приятелей и приятельниц было много, но она никому не сообщала, что лежит в больнице; с этими милыми людьми хорошо было проводить время в компаниях, но говорить о сокровенном она ни с кем из них не смогла бы.
«Почему так по-дурацки все случилось? — думала она. — Всю свою жизнь вложила в этот труд и в результате осталась у разбитого корыта. И никто, кроме меня, не виноват. Как могло получиться, что рядом нет ни одного близкого человека? Ни одного друга. Не просто подружки, с которой можно только о тряпках болтать, а настоящего друга, друга с большой буквы. И не важно — мужчина это или женщина. Важно, что такому человеку можно рассказать все, открыть самые потаенные уголки своей души, поделиться сомнениями, попросить совета. Расскажи я с самого начала все Павлу, ничего не случилось бы. Павел…»
Милочка с трудом подавила стон. Она погрузилась в свои мысли, не замечая никого вокруг, не слыша разговоров, перед глазами только переливалась мутная пелена слез, которые она всеми силами старалась удержать, но время от времени слезы срывались и текли по щекам.
Дверь в палату открылась, и на пороге остановилась еще одна посетительница, внимательно оглядывая лежащих на кроватях женщин.
— Вы кого ищете? — спросила старушка с крайней койки.
Но женщина ничего не ответила. Она решительным шагом подошла к Милочке, наклонилась над ней и ласково погладила по голове. Милочка вздрогнула, взгляд ее стал осмысленным и очень удивленным, лицо засветилось радостью.
— Елена! Как ты меня нашла?
— Очень просто, Павел сказал. — Милочка нахмурилась.
— Знаешь, ты не хмурься, а лучше вставай, помоги мне освободить сумки, а потом выйдем в холл и поговорим. Давай, давай, вставай. Я говорила с твоим врачом, тебе ходить можно.
И Милочка подчинилась этому властному, но в то же время мягкому голосу, на душе вдруг стало спокойно, она поняла, что к ней пришел настоящий друг, о котором она так мечтала, или старшая сестра, которой можно будет все рассказать, раскрыть душу. И не важно, что она бывшая жена Павла и что именно он попросил ее сейчас прийти к ней. Все это не имеет значения. Елена тот человек, который ей сейчас больше всего нужен.
Они стали разгружать огромную тяжеленную сумку. Да, к этому тоже наверняка Павел руку приложил. И от этой мысли ей вдруг стало очень приятно, хотя и немного неловко.
— Господи! Куда ты столько всего натащила! Этим можно полк накормить.
Милочка запихивала в тумбочку пакет с яблоками и апельсинами, бананы, плитку шоколада, чай, кофе, сахар, печенье, баночку черной икры.
— А это надо в холодильник, здесь в фольге запеченное мясо, масло, сыр, творог, сметана — все с рынка, — объясняла ей Елена. — Вот баночка с салатом. Это я сделала, а мясо Павлуша сам запекал, мне не доверил.
Они вышли, положили огромный пакет в холодильник: в холле по всем углам сидели кучки людей, но им повезло — парочка, которая занимала уютное место на подоконнике между двумя кадками с фикусами, стала прощаться, и они заняли их место.
— Вторая смена, — улыбнулась Елена вслед уходящим молодым людям. — Устраивайся поудобней и рассказывай все в подробностях с самого начала.
И удивительное дело! Милочка не замкнулась, не насупилась, а тяжело вздохнула и стала рассказывать. Лучшего слушателя ей и придумать было трудно: Елена слушала не только внимательно, но и участливо, изредка уточняя отдельные детали. Когда она дошла до того злополучного утра, нервы ее не выдержали, и слезы в три ручья потекли по щекам.
— И теперь я просто не могу видеться с Павлом. Как я буду ему в глаза смотреть?
— Но ты понимаешь, что Павел ничего не знает и винит конечно же за все случившееся себя. Скрываясь от него и при этом ничего не объясняя, ты поступаешь еще несправедливее, если можно так выразится, по отношению к нему.
— Но что я ему скажу? Я лучше напишу ему.
— Подожди. Ответь мне сначала на один вопрос. Только сначала подумай и ответь совершенно честно. Ты любишь его?
— Люблю, — согласилась Милочка, — но я была как будто под гипнозом. И потом, по сравнению с Аликом все мужчины выглядят такими прозаичными. А тут…
— А тут, я помню, море романтики. Надеюсь, тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Но самое-то главное, что и Павел любит тебя. А если человек любит по-настоящему, то он все поймет и не только простит, но и никогда не вспомнит, никогда не попрекнет ничем. Я сама поговорю с Павлом, все ему объясню. Но ты должна понять еще одну вещь. Если ты сама будешь все время про это помнить и постоянно казнить себя, то ничего хорошего из этого не выйдет. Через несколько дней он сможет тебя забрать отсюда, а твоя задача съесть все, что я принесла, и ни о чем не думать.
— Для того чтобы это съесть, надо жевать не переставая все двадцать четыре часа, — улыбнулась Милочка.
— Лучше жевать, чем плакать. Все, я пошла, а ты принимайся за работу, жуй. — Она поцеловала ее и быстрым шагом пошла к выходу.
— Стой, Лена! Я даже не спросила, как ты сама, как Максим?
— Все нормально, а подробности — когда будешь дома.
Милочка пошла в палату, достала из тумбочки пакет с фруктами и стала честно их поглощать, но окончательно избавиться от грустных мыслей ей не удалось, хотя они стали теперь как-то спокойнее, умиротвореннее. Милочка явно пошла на поправку.
Выйдя из больницы, Елена села в машину поджидавшего ее Павла.
— Ну что? — Павел очень старался быть сдержанным, но ему это плохо удавалось.
— Завтра сможешь навестить, но сегодня лучше оставить ее в покое, чтобы не было сильной эмоциональной нагрузки. Ты с врачом говорил?
— Говорил. Здесь полный порядок. Аркашка надежный товарищ, как обещал, так и будет, — карту на нее не завели, она считается просто его больной, его знакомой. Соответственно, на учет ее не поставят и через пару дней я смогу ее забрать. Деньги для сестер я ему отдал. А как с ним расплачиваться — даже не знаю. Не деньги же ему совать. Просто в ресторан отвезти — это вроде само собой разумеется, но этого мало, надо подумать, может, я ему тоже могу чем-нибудь помочь. Кстати, у него очень больна мама, может, ему нужны какие-нибудь лекарства, которые нигде днем с огнем не найдешь, кроме как в твоем заведении? Что ты думаешь?
— Это можно будет сделать, только узнай какие.
— Ну так, может, все-таки расскажешь, о чем вы говорили?
К удивлению Елены, в голосе Павла ей послышался плохо скрываемый страх.
«Как же он ее любит! И какого мужика я по собственной глупости упустила», — подумала она, правда без всякой зависти. И стала подробно пересказывать все, в чем ей исповедалась Милочка.
— И ты был прав, когда говорил, что она уникальное создание. Ей бы родиться на век раньше, в наше время она как-то плохо вписывается. Но тебя она любит, поэтому и видеть не хочет. Боится тебе в глаза посмотреть. И знаешь, кое в чем ты тоже виноват. Если уж ты влюбился в такое неземное создание, то надо соответствовать, читай побольше, кроме пользы, для тебя от этого ничего не будет.
Павел выслушал рассказ Елены молча, только желваки перекатывались по его лицу.
— Значит, телефон этого негодяя у нее есть, фамилии она не знает, а зовут его Алик. Тогда сделаем так. Я сейчас завезу тебя домой, а сам поеду к ней за ее записной книжкой. Действовать надо быстро, пока он и вправду не опубликовал это все.
Елена опять удивилась, как мгновенно Павел ухватил самую суть. И подумала — в который раз! — что ее нынешнему мужу, обожаемому Санечке, было бы неплохо хоть в чем-то походить на Павла. Но теперь она уже испугалась этой мысли и усилием воли отогнала ее. Что было, то было, и слава Богу, что теперь они смогут просто дружить, а у Максима будет настоящий отец. Придется рассказать ему правду, ничего, он взрослый, совсем уже мужчина, поймет. Он ведь всегда ее так хорошо понимал и так переживал за нее…
Через три дня Павел, как и обещал, привез Милочку домой. Она была еще слаба и бледна, голова кружилась и немного болела. Со страхом заглянула в ванную, но там было, как всегда, стерильно чисто и ничто не напоминало о происшедшем. Холодильник был забит продуктами, обед стоял на плите.
— Мне сейчас обязательно надо уехать, хотя, честно говоря, очень не хочется оставлять тебя одну. Дай слово, что не будешь совершать никаких подвигов, а пообедаешь и ляжешь в постель. Поспи — это будет лучше всего. Можешь почитать, только что-нибудь легкое. Вот смотри, Натальину книжку сегодня купил, можешь ей позвонить, сказать, что поступила в продажу, а то она по неделям из дома не выходит, наверно, и не знает. Кстати, очень милый детективчик, это тебя развлечет….
