Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа
— Я прошу меня не перебивать.
— Извини.
— Говно вопрос. Нет, не возникает. Информация, которой мы располагали на тот момент, давала основания подозревать в «сливе» Северову.
Лицо Холина сделалось каменным:
— Она лишь, как ты выражаешься, «давала основания», однако вы, не раздумывая, тут же обвинили ее в предательстве. Причем при всех!
— Если ты помнишь, изначально мы со Жмыхом пытались избегнуть публичной огласки, — вздохнув, взялся разжевывать Мешок. — Однако ваша, в том числе твоя, Гриша, склонность к демократическому плюрализму не оставила нам шанса решить это дело полюбовно-мирным путем… К настоящему времени часть (обращаю внимание, только часть!) вопросов к Северовой худо-бедно удалось снять. Я понимаю, что, скорее всего, в отношении Натахи я допустил ошибку… Мы допустили… Вот только признавать эту ошибку, тем более публично, я не собираюсь. Пока не собираюсь.
— Какого черта?!! — заорал Холин вскакивая, но уже в следующую секунду осекся, понимая, что зарывается. Он опустился на стул, посмотрел виновато: — Извини, я хотел всего лишь спросить, почему?
— Гриша, когда тебя захлестывают эмоции, ты начинаешь тупить. А это неправильно.
— Согласен.
— А коли согласен, посуди сам: если мы допускаем, что Северова кристально чиста, тогда немедленно возникает следующий вопрос: если не она, то кто? А переведя стрелки на Наташу, мы даем возможность неустановленному пока «мистеру Икс» немного расслабиться и перевести дух. После чего попробуем вынудить совершить еще одну ошибку. На коей мы его и подловим. А теперь слушай меня внимательно и постарайся не перебивать…
Мурманская обл.,
в районе пос. Мурмаши,
17 сентября 2009 года,
четверг, 20:21 мск
…Невзирая на то что аэропорт «Мурмаши» открыт в том числе и для выполнения международных полетов, назвать его собственно «международным» язык повернется далеко не у каждого. По крайней мере до Рио-де-Жанейро здесь, мягко говоря, есть еще куда расти. И в плане сервиса, да и просто общего впечатления «Мурмаши» вызывал ассоциации с маленькими аэровокзальчиками российской глубинки, и именно о таком своем впечатлении не преминула язвительно высказаться Нежданова. Намекнув, что у них, на Ставрополье, «некоторые хлева почище и посимпатичнее будут».
Получив после сорокаминутного (!) ожидания свой багаж, барышни выкатились на площадь и направились к стоянке такси. Хоть с этим видом транспорта здесь, слава богу, никаких проблем не наблюдалось. Лихо опередив конкурентов, к Ольге с Юлей подкатил моложавый таксист и, улыбнувшись щербатым ртом, поинтересовался через открытую «форточку»:
— Девчонки, вам в город? Садитесь, с ветерком прокачу!
— А сколько до Мурманска? — настороженно спросила Прилепина, так как выделенные ей командировочные были весьма скудны.
— Двадцать пять километров.
— Я говорю: сколько денег возьмете?
— А в Мурманске куда? — сделал правильное ударение таксист.
— Центр. Ленина, 64.
— Это в ментовку, что ли? Восемьсот.
— Это что, наценка за ментов? — возмутилась Ольга. — Почему так дорого?
— Извините, девчонки, но дешевле никак нельзя. Можете, конечно, походить-поспрашать, но то будет пустая трата времени.
— Да, вообще, не вопрос! — решительно сказала Юля. — Поехали!
Нежданова демонстративно оставила свой чемодан на тротуаре и полезла на переднее сиденье. Ольга, вздохнув, последовала ее примеру.
— …Я бы вас, таких красивых, бесплатно отвез, — взялся оправдываться таксист, едва они тронулись с места. — Вот честное слово! Но тут своя, блин, аэропортовская мафия. Если узнают — в натуре голову с ногами местами поменяют. А в худшем случае — просто тачку сожгут.
— Сурово тут у вас, — дежурно посочувствовала Прилепина.
— А как вы хотели? Север! Какие места, такие и люди.
— Понятно. А характеры у всех — сплошь нордические?
— Точно так! Девчонки, вы какую музыку предпочитаете в это время суток?
— «Радио-Шансон», — опередила Юля прилепинское «никакую».
— О, наши люди! — удовлетворенно крякнул таксист, покрутил колесико магнитолы, и в салон ворвался страдальчески-проникновенный голос Михаила Круга. Заслышав «Владимирский централ», Прилепина скривилась. А вот Юля, увидев в зеркальце заднего вида несчастную физиономию «надзирательницы», напротив, разулыбалась — ведь именно этого она и добивалась.
Санкт-Петербург,
17 сентября 2009 года,
четверг, 20:36 мск
…Какое-то время Григорий переваривал доверительно-поведанное Мешком, после чего, нехотя соглашаясь, выдавил:
— Складно звонишь. Но это все логично и правильно лишь при одном условии.
— Каком?
— А таком, что черная кошка действительно обитает в нашей темной комнате.
— По-твоему, я похож на параноика? — Глаза Мешечко нехорошо блеснули: он и без того по горло был сыт прежними предъявами Жмыха относительно его якобы фобий и комплексов. — Или на человека, страдающего манией преследования? Черная кошка существует, и эта кошка запущена к нам стараниями Литвина. Вернее, людей из его окружения. Похоже, они всерьез намерены развалить в суде дело своего босса. Именно поэтому все служебные косяки, которые у нас случались в последние месяцы, происходили вокруг клиентов, так или иначе законтаченных на дело Литвы. И практически в каждом из таких случаев торчат уши, равно как другие части тела, его штатного киллера — приснопамятного Зечи.
— Так уж и в каждом? А вот, к примеру, стрельба в судью тут каким боком? С Зечей вопросов нет. Но при чем здесь Литвин?
— Теперь уже доподлинно известно, что судебный процесс в отношении бизнесмена Панова был инициирован с тем, чтобы отжать у него компанию «ПАН». Отжать в пользу некоего Харлампиева — тоже человека Литвы.
— Откуда такие сведения?
— Люди говорят. Плюс — Маша Цыганкова кое-что подсветила.
— Да уж, надежный источник! — хмыкнул Холин.
— А у тебя что, получше имеются? Может, как-нибудь при случае у своего Бузы поспрошаешь?
— Ой, вот только не надо! — болезненно поморщился Григорий. — Кто старое помянет, тому глаз…
— …на жопу натянут.
— Ф-фу, господин начальник! Вы меня прям в краску вогнали своим солдафонским юмором, — делано разочарованно протянул Холин. — Короче, Андрюха, ты хочешь сказать, что Зеча исполняет роль своего рода посредника между нашим «кротом» и заказчиками из клана Литвы?
— Когда ты отключаешь эмоции и запускаешь голову, с тобой становится чертовски приятно общаться и работать. А знаешь, Гришк, что мне сейчас пришло в голову собственную?
— Надеюсь, не очередная скабрезная шуточка?
— А что, если те двое, которые с автоматом на шоссе, собственно, и были наши Зеча с Бугайцом, а? Как тебе такая версия?
— Версия зашибись.
— Вот и я так думаю. Ты сегодня за рулем?
— Откуда? Моя «старуха» третью неделю на сервисе чалится. Я уже жду не дождусь, когда со следующего года стартует программа по утилизации старых машин.
— Собираешься поменять б/у хлам на тоже хлам, но свежий?
— Типа того.
— В таком случае, может, накапать тебе пару капель? Раз ты сегодня пешеходишь?
— Если и сам будешь, то упираться не стану. Потому как пить в одиночку — это, как ты помнишь, верный признак…
— Угу, помню. Онанизма.
В силу своего упаднического настроения этим вечером Андрей и в самом деле непривычно много пошлил. Он подошел к сейфу, достал бутылку коньяка и пару чистых стаканов. Разлил на треть.
— За что пьем? — уточнил Холин.
— За то, чтобы чужой как можно быстрее перестал быть своим.
— Принимается. Prozit!
— Prozit!..
Мурманская обл.,
автомагистраль «Кола»,
17 сентября 2009 года,
четверг, 20:54 мск
…У поворота на Ленинградское шоссе такси, которое везло из аэропорта Зечу и Бугайца, практически нагнало машину с питерскими гостьями. Но как раз здесь их пути и разминулись: любители «Радио-Шансон» повернули налево, в сторону города-героя Мурманска, а такси с концессионерами ушло в противоположную сторону. Месторасположение турбазы было известно, поэтому они приняли решение не тащиться за бабами в город, зная, что ближе к ночи те все равно объявятся в «Дзержинце». Так что сейчас разумнее было загодя осмотреться на местности, пока ночь окончательно не вступила в свои права и обязанности.
— Далеко еще до «Дзержинца»? — спросил у водителя Зеча.
— Почти приехали. Во-он развилку видишь? Оттуда еще километра три, даже чуть меньше.
Зеча всмотрелся. Впереди, слева по борту на них наплывал указатель: «База отдыха УВД Мурманской области. 2,7 км».
— Слышь, браток! Ты нас здесь, прямо под стрелкой выгрузи.
