Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю
— Ох, Макс! — вырвалось у нее после второго захода. — Мне так жаль.
— Я всегда могу его отстроить, — ответил я.
Но этот маленький коттедж был единственным домом, который принадлежал мне, и я ясно и отчетливо помнил радостное волнение, которое испытывал тем июльским днем, почти шесть лет тому назад, когда въехал в коттедж, заглядывал во все шкафы и буфеты, слушал звуки, которые, охлаждаясь, издавал дом, нагретый за день солнечными лучами. Его построили из местного камня в конце восемнадцатого столетия, и, хотя право собственности принадлежало мне, я всегда рассматривал себя временным жильцом в бесконечной жизни этого дома. Но теперь жизнь эту оборвали пожаром. Здесь произошло убийство, не человеческого существа, но все равно члена моей семьи. От дома остался молчаливый труп. Вернулась бы его душа после восстановления? Может, пришло время, погоревав об утрате, двинуться дальше?
— И где мы сегодня будем спать? — спросила Каролина, когда я наконец уехал от пожарища.
— Помнишь, как в самом начале, приглашая тебя в Ньюмаркет, я обещал тебе ночь в отеле «Бедфорд лодж»? Тогда наши планы порушила автомобильная авария. Так вот, дорогая, теперь ты все-таки проведешь ночь в лучшем отеле Ньюмаркета.
— Для меня это честь.
— Только постарайся не привыкнуть к тамошней роскоши. Номер у них только на эту ночь. На завтра все занято.
— Завтра вечером я должна быть в Лондоне.
Я этого не забыл.
Сказать, что Карл обрадовался моему появлению, — значит ничего не сказать. Он буквально заплакал, когда я вошел на кухню «Торбы» в семь часов вечера.
— Слава богу! — воскликнул он.
— Пользы от меня будет немного. — Я постучал по гипсу на правой руке.
— А что с тобой случилось? — Его плечи поникли. Радость быстро сменилась разочарованием.
— Упал и сломал кисть. Глупо, конечно. Но я все-таки смогу хоть немного помочь.
— Хорошо. — Толика радости возвратилась.
Я не могу сказать, что обстановка на кухне вернулась в нормальное русло, но с семьюдесятью двумя заказами мы справились. Я решил не выходить в обеденный зал, потому что не хотел, чтобы меня увидели посетители. Сотрудники, само собой, видели, но я попросил их никому об этом не говорить. Показал гипс и объяснил, что врач запретил мне появляться на работе и я не хочу, чтобы ему стало известно о моем непослушании. Они многозначительно улыбались мне и обещали хранить сей факт в секрете. Но мог ли я им в этом доверять?
Наконец запарка закончилась, и у нас появилась возможность присесть. Прошло почти две недели с того дня, когда я так интенсивно трудился, поэтому сил у меня практически не осталось. Я просто плюхнулся на стул в своем кабинете.
— Даже не представляла себе, что на кухне так жарко, — призналась Каролина.
Весь вечер она постоянно что-то с себя снимала, пока не подошла к предельной черте: если б сняла что-то еще, перешагнула бы рамки приличия. Маргарита, громкоголосая повариха дальней родственницы моей матери, моя первая учительница по части готовки, обычно стояла у плиты в трусах под белым халатом из тонкой хлопчатобумажной ткани, какие носят врачи.
— Тебе бы попасть на кухню в жаркий июньский день.
Карл вошел в кабинет с тремя стаканами пива, которые принес из бара.
— Не возражаете? — спросил он, протягивая один Каролине.
— С удовольствием.
— Хотите получить у нас работу? — Выглядел он, как заключенный, только что узнавший о помиловании. С семьюдесятью двумя обедами один он бы не справился, во всяком случае, не смог бы приготовить их на должном уровне.
— Работа у меня есть, — ответила Каролина. — Правда, я могу ее потерять, если и дальше не буду репетировать.
— Репетировать? — переспросил Карл. — А что вы делаете?
В ответ Каролина потянулась к своему постоянному спутнику, альту, и достала его из футляра.
— Тогда я знаю, кто вы! — внезапно воскликнул Карл. Посмотрел на меня. — Та самая сука, что подала на нас в суд. — Мы рассмеялись. Даже Каролина, та самая сука, рассмеялась.
— Я посмотрю, что с этим можно сделать. Может, со мной уже рассчитались. — Она поднесла ко рту стакан пива, жадно выпила, оставив белую полоску пены на верхней губе, стерла рукой. Мы снова рассмеялись.
Я попытался дозвониться до детектива-инспектора Тернера. Уже в четвертый раз. И мне опять сказали, что его нет на месте. Я опять попросил оставить ему сообщение, и у меня возникла мысль, что ему их не передают. Я сказал, на этот раз мужскому голосу, что дело действительно срочное. «Могу я помочь?» — осведомился мужчина. Я начал рассказывать ему о взрыве на ипподроме Ньюмаркета. Он предложил мне обратиться в полицию Суффолка, а не в Специальную службу. Я сказал, что опасаюсь за свою жизнь, но не думаю, что он мне поверил. Повторил, что я должен связаться с местной полицией. Я так и сделал, попросил, чтобы меня соединили со старшим на текущий момент офицером, и услышал в ответ, что инспектор отошел, но я могу оставить сообщение. Я вздохнул и сказал, что перезвоню чуть позже.
Ричард вошел в кабинет, чтобы сообщить, что большинство посетителей отбыло, занят только один столик и за ним пьют кофе.
— Миссис Кейли спрашивала о вас, — сказал он мне.
— Кейли сегодня здесь? Они же бывают только по субботам.
— Они приходили и вчера, — ответил Ричард. — Миссис Кейли говорит, что хочет поддержать ресторан в тяжелую минуту, после этого обеда с отравлением и всего прочего.
«Как хорошо, — подумал я. — Побольше бы мне таких клиентов, как Кейли».
Сотрудники в основном уже разошлись.
— Ты, Карл, тоже можешь уходить. Я сам все закрою. — Мне хотелось уйти последним, чтобы никто не смог следить за нами. — Ричард, с последним столиком ты разберешься? — То есть проследит, что по счету уже заплачено, а после того, как посетители выпьют кофе, проводит их до двери.
— Нет проблем, — заверил он меня.
— Где вы остановились? — спросил Карл.
— Я забронировал номер в отеле.
— В каком?
Мог ли я доверять Карлу?
— В «Ратленд армс».
Я надеялся, что проверять он не будет. Мортон в списке гостей на эту ночь в отеле «Ратленд армс» не значился. Но, опять же, Мортон не значился и в гостевом списке «Бедфорд лодж». Я забронировал номер на фамилию Батчер.
— Ладно, что-то я устал. — Карл встал. — Домой — и спать.
Кабинет обычно использовался и для переодевания, но, несомненно из уважения к Каролине, Карл отправился переодеваться в мужской туалет. Я давно уже собирался сделать в ресторане настоящие раздевалки, с душем, но до этого никак не доходили руки.
Каролина уперла альт в плечо и начала тихонько играть. Как же восхитительно она играла! Я во все глаза смотрел на нее, но играть она перестала.
— Продолжай, — попросил я. — Это прекрасно.
— Я смущаюсь.
— Не говори глупостей. Вечером в четверг на тебя будут смотреть тысячи людей.
— Там все будет по-другому. Они не будут сидеть в двух футах от моего носа.
Я отодвигал стул, пока нас не разделили как минимум четыре фута.
— Так лучше?
Она не ответила, но вновь прижала альт к плечу и заиграла.
Карл вошел в кабинет, уже переодевшись. Каролина опять перестала играть, он ей улыбнулся.
— Кто-то оставил мобильник в мужском туалете. — Он положил телефон на мой стол. — Растеряха. Завтра с утра этим займусь. Спокойной ночи. — И он повернулся, чтобы уйти.
— Спокойной ночи, Карл, — попрощался с ним я. — Спасибо, что держал оборону.
— Нет проблем. — И отбыл. В этот вечер я не смог заставить себя сказать ему, что он должен учиться работать с людьми. Решил, что этим лучше заняться утром.
— Мы уходим? — спросила Каролина.
— Скоро, — ответил я. — Подождем, пока Ричард закончит свои дела и уйдет.
На столе зазвонил забытый мобильник. Каролина и я посмотрели на него.
— Алло, — ответил я, нажав на кнопку приема после четвертого звонка.
— Алло. — Мужской голос. — Я думаю, это мой телефон.
— Кто это? — спросил я.
— Джордж Кейли, — ответил голос. — Это ты, Макс?
— Да, Джордж. Вы оставили свой телефон в мужском туалете.
— Я так и думал. По-дурацки все вышло. Извини. Я вернусь и заберу его, если ты не возражаешь.
— Разумеется, нет. Но мы уже заперлись, поэтому постучите в парадную дверь.
Вошел Ричард, чтобы доложить, что последние посетители отбыли, и он тоже уходит.
— Ой, — добавил он, оглянувшись у самой двери. — Яцек еще здесь, хочет с вами поговорить. Ждет на кухне.
— Скажи ему, пусть идет домой. Я поговорю с ним утром.
— Ладно. — Ричард замялся. — Я ему уже сказал, но он все равно хочет поговорить с вами.
— Что ж, скажи ему еще раз. Пусть идет домой. — Не было у меня никакого желания оставаться на кухне один на один с Яцеком. Я не знал, можно ли ему доверять.