Наталья Кременчук - Смерть на фуршете
— То есть хочешь сказать — создал с супругой семейный подряд? — вставил Трешнев.
— Нет, я просто вспомнил уже довольно давнюю историю, когда был на стажировке в Институте всемирной литературы. Валя как раз там работал в архиве — на какой-то незначительной должности. И разразился невероятный скандал: оказалось, что он потаскивал письма писателей и другие литературные бумаги из еще не обработанных архивов, поступавших в институт…
— Вспоминается, — протянул Трешнев. — Об этом и газеты писали.
— Писать-то они писали, но, хотя Валя попался с поличным, — в его квартире, кажется, даже обыск проводили, — печатно имя его нигде не упоминалось. А Интернета тогда у нас почти не было… В блогах и в сетях не сидели. У нас между собой говорили, что шум вокруг этой кражи был не нужен прежде всего директору института, который нацелился избраться из членкоров в академики.
— Но там и папаша валюновский поспособствовал, — добавил Караванов. — Когда я с этим другом пытался дела сделать, он мне намекал, что отец у него какая-то шишка полузасекреченная, со спецслужбами связанная. И якобы написал какие-то мемуары о тайных операциях КГБ и ГРУ, на которых можно сделать хорошие деньги…
— Валя всегда был славен в изображении тучных литературных проектов, — вставил Трешнев. — Он мне давно напоминает официанта, который подошел к вашему столику, представил меню своего ресторана так, что вы, захлебываясь слюной, назаказывали этих закусок и блюд… после чего официант ушел и не вернулся к вашему столику вплоть до закрытия заведения.
— Вообще-то, говорят, в юности он подавал большие надежды, — сказал Караванов.
— И кто эти надежды принимал, кто их видел? Да, его хвалили, — Трешнев стал распаляться, — но с каждым годом он писал все меньше, зато ревниво следил за литературными успехами других. И в конце концов зависть его и сожрала. Красть книги!.. Сегодня это вообще абсурд. Кто бы ко мне в квартиру залез и выкрал бы оттуда пару сотен книжек…
— По-моему, вы чересчур увлеклись перемыванием костей вашего коллеги по перу. — Ксении почему-то был не очень приятен праведный монолог Трешнева.
— Ничуть не увлеклись! — отбил удар тот. — Создаем психологический портрет, чтобы понять причины этого странного уворовывания… Я мог бы понять, если бы книгу крали люди из «Бестера»… Хотя и это тоже глупо!
— Институтский экземпляр — на девяносто девять процентов! — выкрал именно Задорожнев, — заговорил Воля. — После этого разговора с Лидой и предположений Леши, что к исчезновению книги причастен Задорожнев, мы, конечно, сразу выяснили: в этой библиотеке он не записан. Но тут и Лидочка нам помогла: сказала, что в библиотеку можно прийти по разовому пропуску… К счастью, на пропусках у них сидит какой-то кадр, уже ветхий, но цепкий… наверняка бывший особист или военный прокурор…
— Профеты! — восхищенно сказал Трешнев.
— Хозяйство у него в идеальном порядке, и мы выяснили, что через два дня после заказа «Утеса» в библиотеку заявился Задорожнев. То есть брал пропуск, но в самой библиотеке ничего не заказывал. Провел пару часов в институте и ушел.
— Но почему же он тогда не унес книгу?!
— Думаю, побоялся тех же вахтеров. У них ведь и при входе в библиотеку — она же этнографический музей — еще один пост.
— Понятно. — Трешнев выглядел очень довольным. — И это — ваш третий удар?
— Согласись, крепкий! — Воля тоже выглядел человеком, хорошо сделавшим дело.
Из музея вышла Инесса:
— Ну, Андрон! Я уже подумала, что даже ты меня бросил. Решила уйти! Что же вы здесь стоите?! Фуршет уже начался!
— А десерт там есть? — спросил президент. — От сладкого я бы не отказался.
— Пойдем посмотрим, — Трешнев взял Инессу под локоть, — и обсудим дальнейшее.
Выпив водки, он предложил обсудить ночное нападение на Ксению, но оказалось, что разноречия здесь нет: все считали, что нападавшим был нужен перевод турецкого романа.
— Однако телефон мой утащили тоже! — напомнила Ксения.
— Это понятно — посмотреть твои контакты, — уверенно сказал Трешнев. — И это даже хорошо. Там у тебя забиты все телефоны Бориса?
— Конечно. А почему хорошо?
— Пусть знают, то есть пусть узнают.
— Я-то думаю, в этом ничего особого нет, — возразил Ласов. — У многих, кто был на «Норрке», наверняка есть телефоны следаков, и Бориса тоже.
— Но что-то я не вижу особой активности со стороны этих многих! — с жаром возразил Трешнев. — Это мы суетимся, туда-сюда-обратно…
— Но почему на меня и Инессу напали женщины? — напомнила Ксения.
— Это я на них напала! — напомнила Инесса, пригубив водки из своего пластикового стаканчика. — Хотя вопрос остается: почему женщины?
— Представить, что это была Махаббат-Маша, трудновато! — признал президент.
— Обе были с татуировками. У одной на шее, а у другой на ноге, — напомнила Инесса. — Змея какая-то. Вроде кобры.
— А что! — воскликнул Трешнев и чокнулся с Инессой. — Хорошие приметы.
— Этих татуировок сейчас… — меланхолически возразил Ласов. — Особенно у женщин. Папуаски какие-то… Насчет татуировок не все так безнадежно. Если на Ксению напал кто-то из нашей тусовки, можно раскинуть мозгами…
— А чего раскидывать… — Караванов смотрел в свой стаканчик с белым вином. — Никто из нас таких татуировок не помнит.
— Да! — Трешнев вновь хлебнул из своего стакана. — Мы хотя и не ленивы, но нелюбопытны. Не смотрим по сторонам, вперившись в свои фуршетные тарелки… А начинать поиск сейчас, на исходе фуршетного сезона, хотя и в льготных условиях дамской полураздетости…
— Тем более что дамы эти, если это не случайные дамы, едва ли будут стараться попасть нам на глаза, — заметила Инесса.
— Но они уже могли попасться! — воскликнул президент, пивший красное вино. — Кто у нас фотографирует на фуршетах?
— Я добиваюсь, чтобы на фуршетах не фотографировали, — строго сказал Трешнев. — И даже неуклонный Гриша Бурцевич считает, что в жрущем состоянии неприлично фотографировать даже халявщиков.
— Андрюша, я знаю вашу заморочку. Она правильная, но маловыполнимая. Даже для всегда целеустремленного Бурцевича. Фотографируют многие…
— Причем часто до фуршета, — напомнил Караванов.
— Правильно! А постоянные наши фотохудожники — Виктор Васильевич, дай бог ему здоровья, и Степан. Виктор Васильевич, правда, уже ушел, а Степан еще здесь. Попросим их показать свои закрома, вдруг что и обнаружится.
— Да, Леша, пожалуй, это самый короткий путь по направлению к истине, — согласился Трешнев и исчез среди толпящихся в этом уютном подвальном зальце, чтобы через несколько минут вернуться с коренастым молодым человеком в джинсовом комбинезоне, с фотосумкой и фотоаппаратом с огромным объективом на груди.
Поздоровались.
— Дело в том, дорогой Степан, — начал Трешнев, — что наша Инесса пишет статью о татуировках в литературной среде. Материала у нее уже немало, но, разумеется, она не может не обратиться к вам. Без вашего зоркого глаза, без вашего угла зрения ей не обойтись.
Степан без улыбки чуть наклонил голову в сторону Инессы.
— Наверняка в ваших архивах есть фотографии с татуировками…
— Я ведь не татуировки фотографирую, — возразил Степан. — Хотя, конечно, волей-неволей что-то попадает в кадр…
— Все равно, — Трешнев продолжал выступать представителем невольной исследовательницы, которая, впрочем, всем своим видом выражала согласие с каждым трешневским словом. — Инесса хотела бы их посмотреть…
Степан возвел глаза вверх:
— Андрей, ты же знаешь, какие у меня архивы…
— Нам… ей нужно самое новейшее, недавнего времени. Но если можно, поскорее. А то редакция торопит…
— Нет, на иллюстрации я давать не буду. Может возникнуть головная боль.
— Какие иллюстрации, Степан! Научный журнал. Только текст, описания.
Степан вновь задумался.
— Хорошо. Сброшу, что найду, на флешку. Приходите завтра в «Президент-отель»…
— А что там завтра? — встрепенулся президент, трудившийся над виноградной гроздью.
— Как всегда, много всего. Но меня позвали поснимать на мастер-классе для менеджеров бензоколонок. Потом, понятно, свободное общение, фуршет… Думаю, с аккредитацией у вас проблем не будет. Вот телефон…
Халявщики поневоле
Честно говоря, на этом фуршете бензоколонок Ксении делать было нечего. Татуировки на нападавших она не видела, подавно трешневское воркование с Инессой сразу доводило ее до белого каления. Но этот невероятный академик-метр д’отель аккредитовал в «Президент-отель» не только Инессу, но и ее. О чем радостно сообщил за два часа до мероприятия.
И вот теперь стояла с ним у метро «Октябрьская-радиальная» в ожидании почему-то опаздывавшей Инессы.
