Виктория Готти - Кто-то следит за мной
— Я причинила столько горя людям, которых люблю… и Мэрилин погибла из-за меня. А теперь вот оказывается, что еще и мои книги стали причиной смерти абсолютно незнакомых мне людей.
— Я не говорил, что причина — твои книги. Все эти женщины стали жертвами маньяка, а ответа на вопрос «почему» у нас пока нет.
Роз посмотрела в добрые карие глаза Фальконе.
— Но пока именно я указываю ему, как надо убивать. И что мне делать? Вообще, как писать?! Ведь любая вымышленная сцена убийства, которую я излагаю на бумаге, может стать бомбой с часовым механизмом. — Она откинулась на спинку дивана. — Я больше не сяду к компьютеру.
— Перестань, Роз! Немедленно! Не отчаивайся, жизнь продолжается.
Она понимала, что Джон прав. Нечего ей уходить в себя, она должна помогать следствию. Возможно, именно на страницах ее книг и запрятан ключ к разгадке.
— Хорошо, с чего начнем? И когда?
— Займемся этим утром. А сейчас постарайся уснуть. Впереди у нас трудный день. Я остановился в «Холидей Инн». Десять минут — и я у тебя. В случае чего сразу же звони.
* * *В его душе бушевал яростный ураган, укротить который не было возможности, сердце превратилось в глыбу льда, и остатков тепла не хватало, чтобы растопить ее. Лед этот начал нарастать двенадцать лет назад и теперь грозил разорвать его изнутри. Между добром и злом шла отчаянная борьба, но ее исход уже не оставлял сомнений: зло явно брало верх.
С Джейнис он, конечно, дал маху. И теперь очень важно сохранять хладнокровие. Если он занервничает, неприятных последствий не избежать. Джон Фальконе не успокоится, пока не составит полную картину. Этот назойливый детектив с каждым шагом приближался к разгадке. Хватка у него есть, в этом ему не откажешь, да и характер тоже ничего. Мало кто мог позволить себе схлестнуться с Димитрием.
Лежащие на столе бумаги Константинос разложил на две стопки. В одну попали, по его терминологии, «срочные», в другую — «важные». Время давно перевалило за полночь, а он еще не разобрался с дневными чеками. «В первую очередь самое важное», — подумал Димитрий. В приемной едва слышно звякнул колокольчик, тут же заработал факс. Вновь все стихло, потом в дверях показалась ночной секретарь.
— Для вас, сэр. Взгляните?
Димитрий кивнул, не поднимая головы.
— Оставьте. Посмотрю, как только освобожусь.
— Сэр, — настаивала женщина, — я думаю, взглянуть надо немедленно.
Пришлось ему оторваться от своего занятия.
— Это копии вечерних чеков. С запиской.
Димитрий взял бумаги, просмотрел их. Обычный перечень: поступления, расходы, выплаты выигрышей с раскладкой по столам и автоматам. И все же не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с цифрами поработали: концы с концами явно не сходились. Стало ясно, что суд может и не принять его объяснений, не поверить, что он тут совершенно ни при чем. Очень уж многие хотели засадить его за решетку. Джозеф Браун и прокурор просто играли в одной команде. Сообщение Ивена о том, что Браун потребовал от него сдать процесс, прямо указывало на то, что его тесть и Кевин Аллен обо всем договорились. Перевернув последнюю страничку, Димитрий нашел подколотую к ней записку: «Эти цифры будут представлены на завтрашнем судебном заседании в качестве вещественного доказательства».
Димитрий откинулся на спинку, шумно выдохнул. Кто-то его подставляет, кто-то из ближайшего окружения, и если он не вычислит информатора, прокуратура будет праздновать победу. Его взгляд вновь упал на записку.
«Завтра мы также представим прессе показания бывшего работника поместья «Лорел», который был свидетелем убийства Тома Кальветти и по указанию Джеймса Миллера спрятал орудие убийства. Он при смерти и хочет облегчить свою совесть».
Закинув руки за голову, Димитрий задумался и не мог не отметить двусмысленности создавшейся ситуации. Как же ему хотелось уничтожить Миллеров! И вот тут представлялась прекрасная возможность осуществить задуманное. Но при этом у Димитрия не было ни малейшего желания отказываться от услуг Ивена. Он твердо знал, что тот при любых обстоятельствах будет изо всех сил защищать его. Если же правда об убийстве Тома Кальветти выплывала наружу, Ивена могут лишить лицензии. Константинос, конечно, хотел, чтобы Роз заплатила по долгам, но с одной оговоркой: условия платежа будут определяться им.
* * *Мужчина в маске, избегая освещенных мест, бесшумно двигался между пальмами. Маршрут через сады отеля он проложил заранее и теперь приближался к бассейну, где Роз обычно плавала по вечерам. Одна.
Он постоял, наблюдая, как она отмеряет ярд за ярдом, потом сместился к торцу, где глубина была максимальной, спрятался за шезлонгом. Роз ничего не замечала, размеренно рассекая воду. Миссис Миллер отличала истинная красота, какой не добиться ни крашеными волосами, ни дорогой косметикой. Мужчина понимал, что не представляет никакого интереса для столь элегантной и утонченной женщины.
«А жаль», — подумал он, снял с плеча сумку, расстегнул молнию, достал резиновые перчатки. Роз как раз добралась до противоположного торца, перевернулась и на спине поплыла к нему. Она понятия не имела, что плывет последний в этот вечер отрезок: негодяй уже приготовился к встрече.
Он подкрался к самому краю и в тот момент, когда она коснулась рукой выложенной кафелем стенки, выбросил вперед обе руки и надавил ей на голову. Роз забилась, пытаясь вырваться, выпуская драгоценный воздух изо рта.
Она инстинктивно пыталась вздохнуть, но лишь нахлебалась хлорированной воды и закашлялась. Мужчина на мгновение позволил ей поднять голову, а потом вновь загнал ее под воду. Роз задержала дыхание, вскинула руки, пытаясь освободиться. Но куда там! Да и сил у нее почти не осталось. А легкие разрывались от боли.
Теряя сознание, Роз еще успела подумать: «Сейчас я умру», — как вдруг руки, мертвой хваткой удерживающие ее под водой, разжались. Она вынырнула на поверхность, стала жадно хватать ртом воздух и увидела темную фигуру, растворяющуюся в ночи.
* * *Лежа в кровати, Билли вспомнил о том, что не собирался мучить Джейнис, но она плохо себя вела, вот и пришлось ее наказать. Такая жестокость ему претила, поскольку отнимала много сил, и он потом весь день был как выжатый лимон. Куда проще душить их. И как приятно ощущать руками их последний вздох, наблюдать ужас в их выкатывающихся из орбит глазах.
Опять же, убийства, совершенные с особой жестокостью, привлекали больше внимания, а он старался избегать чего-либо подобного. Возможно, именно поэтому его до сих пор не поймали. На мгновение он увидел осуждающий взгляд матери, почувствовал, как ее рука отвешивает ему пощечину. В ушах зазвучал ее пронзительный голос: «Ты плохой мальчик. Чудовище! Кому ты такой нужен?»
Но Билли знал, что она ошибалась. Вон сколько красавиц готовы по первому его зову прыгнуть к нему в постель! Он громко рассмеялся, потом прошептал: «Билли — плохой мальчик… Плохой мальчик, плохой мальчик, плохой мальчик…»
Глава 40
Прежде всего Роз увидела свет флуоресцентной лампы под потолком. Потом услышала голоса.
— Думаю, она приходит в себя, доктор.
Пусть с трудом, но Роз удалось восстановить события: вой сирены «скорой помощи», дорога в больницу, успокаивающий голос врача из реанимации, какие-то бесконечные коридоры. Внезапно над ней задернулась синяя занавеска, и Роз охватил страх: она подумала, что вновь ушла под воду. Потом появилась медицинская сестра, сделала укол. И несколько минут спустя пришло блаженное забытье.
Теперь она видела часы, висевшие на стене меж двух маленьких окон. Десять. Через окна в палату лился золотой солнечный свет. Ночь прошла, начался новый день. Она потеряла счет времени, снотворное вырвало ее из реальности. В палате Роз лежала одна, на металлической кровати с поручнями по обеим сторонам. Подняв руку к глазам, чтобы отогнать сон, она вдруг ясно поняла: ее пытались убить.
— Доброе утро, — поздоровалась с ней афроамериканка с короткой стрижкой. — Как себя чувствуете? Надеюсь, вам лучше?
— Со мной все в порядке?
Медсестра улыбнулась.
— Беспокоиться не о чем. Вчера-то вы точно были не в форме. Наглотались воды, у вас сильно упало давление. Похоже, вы едва не утонули.
Роз приподнялась на локте. Это движение отдалось в висках резкой болью.
— Вам очень повезло, — раздался чей-то мужской голос. Врач, в белом халате, со стетоскопом на груди, видимо, читал историю ее болезни. — Управляющий «Фонтенбло» сообщил, что кто-то из техников вытащил вас из бассейна.
Доктор Ричард Сандерсон, как прочла Роз на пришпиленной к халату табличке, положил руку ей на запястье, то ли чтобы сосчитать пульс, то ли чтобы успокоить ее.
