Фредерик Тристан - Загадка Ватикана
— Все в руках Божьих, — возразил Сильвестр. — Если Христос действительно воскрес, Он воскресит и этого ребенка.
Все вышли из комнаты. И тогда Базофон, воздев очи к Небу, сказал такие слова:
— О, Ты, возжелавший, чтобы я стал светочем Фессалии. Ты единственный можешь нарушить равновесие между жизнью и смертью. Если я воскрешу этого мальчика, мы заложим первый камень в здание, которое посвятим Тебе. Если же у меня ничего не выйдет, я потеряю всякое доверие и вряд ли мне удастся одолеть этих неисчислимых идолов, жрецов и колдунов.
— Возьми мальчика Алкидия на руки и выйди на площадь, — повелел ему голос.
Эти слова произнес Святой Дух.
Сильвестр взял мальчика на руки, вышел из комнаты, потом из дома и оказался на площади. Там уже собрались соседи, услышавшие о кончине внука Мелиноса. Родители ребенка, державшие лавку за несколько улиц отсюда, тоже узнали о случившемся и, плача, бросились к своему сыну.
— Ваш ребенок жив, — сказал Сильвестр.
— Что ты нам сказки рассказываешь? — воскликнул отец. — Его личико уже вывернуто как перчатка. Его глаза смотрят внутрь.
Сильвестр двинулся дальше, к центру площади. Там он положил трупик на лавку, отступил от нее на три шага и воздел руки к Небу.
— Постыдись! — закричал отец, возмущенный до глубины души. — Прекрати эту мерзкую комедию и дай нам молча поплакать.
В этот миг ангелы перехватили душу мальчика, которая радостно летела в то преддверие Рая, где принимают души невинных детей, не получивших крещения, и деликатно принудили ее повернуть назад, к Земле. Но навстречу им бросилось целое войско чертей.
— Отступитесь, — сказали ангелы.
— Нет, нет, — отвечали демоны. — Этот ребенок умер. Вы не имеете права помешать его душе отправиться к назначенному ей месту.
И они силком выхватили душу из рук ангелов, которые на какой-то миг растерялись и не оказали им сопротивления. Но вскоре они пришли в себя и преградили путь своим противникам. Увидев это, Сатана отправил целый легион своего дьявольского войска на подкрепление первому отряду. Однако Небо не стало медлить с ответом, и тридцать три ангельских летучих эскадрона во главе с самим архангелом Михаилом бросились в битву, закипевшую с такой яростью, что, казалось, наступил день Страшного Суда.
А между тем Сильвестр молил Бога, чтобы Он воскресил внука Мелиноса, и толпа, увеличивающаяся с каждой минутой, начинала роптать, обвиняя наглеца в обмане и богохульстве. Попугай Гермоген хохотал так громко, что все его перья стали торчком. Что касается Теофила, доброго римлянина, то он опустился на колени и молился со всем пылом новообращенного.
И тогда в Небе появился Иисус. Увидев Его, войско Сатаны сначала было охвачено изумлением, потом, побросав оружие, с диким воем разбежалось.
— Маленькая душа, — сказал Христос, нежно взяв ее на руки, — тебе суждено стать помощницей Сильвестра в битве за то, чтобы вся Фессалия и вся Греция возлюбили моего Отца, Бога Всевышнего.
И тогда невинная душа заплакала.
— Неужели я не вкушу сегодня радости оказаться среди блаженных?
— Маленькая душа, будь умницей. Я обещаю тебе вечное блаженство, но сейчас ты должна возвратиться в свое обиталище, в тело мальчика Алкидия. Ты мне повинуешься?
— Тебе, воплощение доброты, я повинуюсь.
А толпа уже начинала бросать в Сильвестра камнями, дух ненависти сгущался над площадью. Но как только душа возвратилась в тело мальчика, каждый мог лицезреть это чудо: внук Мелиноса открыл глаза и сел на скамье, где еще минуту назад лежал мертвый и недвижимый. Жуткая тишина нависла над толпой, оцепеневшей от ужаса. Алкидий поднялся на ноги. Он с удивлением посмотрел вокруг себя и, еще недавно парализованный, зашагал. И, еще недавно немой, воскликнул:
— Слава Христу, Богу живому!
И враждебная толпа сразу же превратилась в онемевшее стадо, объятое страхом и благодарностью. Мелинос, мудрый старик, подошел к Сильвестру и сказал ему:
— Лишь тот, кто держит в своих руках ключи от жизни и смерти, мог возвратить нашего ребенка из тьмы Ахерона. Кто ты?
— Слуга более великого, нежели я, — отвечал Сильвестр. — Когда-то я желал обладать могуществом назорея. Но истинная любовь к Богу выше любого могущества. Возблагодари Того, кто меня послал!
Родители Алкидия прижимали своего ребенка к груди и смеялись, и спрашивали себя, не сон ли это. В толпе, начавшей приходить в себя от изумления, послышались голоса:
— Это очень могущественный колдун. Принесем к нему наших больных и мертвых. Он их вылечит и воскресит.
И в течение целой недели афиняне приводили и приносили всех больных к Сильвестру, которого приютила семья Алкидия. И Сильвестр накладывал руки. Хроника свидетельствует, что он исцелил двести тридцать больных и вернул к жизни двадцать пять умерших. Юный воскресший помогал чудотворцу вместе со стариком Мелиносом. Римлянин Теофил без устали крестил и наставлял в вере всех желающих так, как научил его Сильвестр. Что же касается попугая Гермогена, то он упорствовал в своем неверии и насмехался над увиденным, завистливо повторяя, что все это колдовские фокусы демонов Асфодела и Рипадудона.
Сатана же так разъярился, что презрев осторожность, явился к вратам Неба, чтобы выразить свое возмущение. Святой Петр, увидев его, вызвал отряд ангелов-воинов, чтобы они остановили непрошеного гостя.
— Не приближайся! — приказал командир ангельского отряда.
— Я желаю говорить со Святым Духом! Пропустите меня!
— По какому праву?
— Между Небом и Адом был заключен договор. Смерть принадлежит мне. Тот, кто называет себя Сыном Божьим, нарушил наши законы. Он не только сам воскрес, но и время от времени его разбирает желание оживлять те или иные трупы для собственного употребления. И я знаю, почему он так делает — ради личной славы! Чтобы его признали Богом! Чтобы поклонялись его образу! Разве это не гордыня?
— Я не понимаю твою болтовню, — сказал ему командир. — Возвращайся туда, откуда пришел. Твой смрад мне противен.
Но Сатана вопил так громко, что Святой Дух услышал его. Он приблизился к вратам, которые охранял святой Петр и голосом, могучим как ураганный ветер, закричал:
— О ты, падшая мудрость Люцифера, прекрати богохульствовать! Никакой договор не может идти наперекор божественной любви. Твои слова полны зависти, злобы и ненависти. Твой жалкий дух превратился в живую падаль. Чего добьешься ты, бранясь у входа в обитель блаженных?
Сатана воскликнул:
— Вы, праведники, что сделали вы для мира? Оставив мне всю грязную работу, все, что связано с болезнями и смертью, вы избрали себе невинность. Мне — позор и бесчестье, вам — слава и роль справедливых судей. Но ваш суд неправеден. Он не принимает во внимание моей боли. А именно эта боль, неизмеримая боль вечного изгнания, служит закваской человеческого гения.
— Уходи! — изрек Святой Дух, отворачиваясь.
Он подумал, что никому, даже ему, не дано ввязаться в спор с мерзким ангелом тьмы и при этом не почувствовать себя оскорбленным. Сатана отлично понял, что его слова задели Святого Духа, и это доставило ему глубокую тайную радость. Удовлетворенный, он удалился. В его голове созрел один план, который он обдумывал и совершенствовал в течение целого дня, прежде чем попросить аудиенции у своего владыки Люцифера.
Люцифуг Рофокаль председательствовал на большом собрании. Сюда сошлись все самые изощренные и опытные умы мрака. Облаченные в пышные красные мантии, эти высокодостойные персонажи образовали некое подобие капитула, над которым высился, восседая на троне, падший архангел. Играл оркестр. Он исполнял некое музыкальное произведение, читая партитуру от конца к началу, начиная с последнего финального аккорда и кончая первой нотой увертюры.
— Подойди, — приказал Люцифер.
Сатана сделал одиннадцать нижайших поклонов и остался лежать ниц, прижимаясь лбом к плитам пола.
— Итак, — начал архангел, ты осмелился просить моей высочайшей аудиенции, чтобы изложить Моему Величеству некий план, ставящий целью исказить веру в Христа. Вспомним, что наша последняя попытка закончилась полным провалом. Базофон подхватил вирус безумия, но вместе с тем обрел также дар гения. У этого молодого человека слишком высокие покровители, и мне кажется бесполезным воевать с ним дальше.
— Высочайший владыка и вы, высокое собрание, мой жалкий план направлен не против Базофона. Как вам уже известно, Венере удалось эллинизировать эту религию раввинов. Афины пали, за ними последует и Рим. Так не попытаться ли и нам присоединиться к их успеху и разложить эту веру изнутри?
— Твоя глупость безгранична, — прорычал Люцифер, — но иногда и в сумятице твоего бестолковия проблескивает искра разума. Что об этом скажут наши умы?
