Алексей Макеев - Она слишком любила красное
– Данила! Ты слышишь меня, Данила? Здесь осталось еще немного выпивки…
Он с трудом приподнял голову и посмотрел на меня мутным взглядом. Я вложил бутылку ему в руку и помог поднести горлышко к его губам. Данила чуть не захлебнулся остатками «Курвуазье». Он выронил бутылку из руки, и она упала на коврик, закатившись ему под ноги.
Я злорадно усмехнулся. Теперь никто не станет отрицать, что он опорожнил ее прямо в машине. Я подождал еще минуту. Газы из трубы глушителя не успевали выходить на улицу сквозь распахнутые настежь ворота. У меня начали слезиться глаза. Я аккуратно вытащил у него из кармана связку ключей, осторожно взяв ее носовым платком. Подошел к воротам и слегка вставил ключ с внутренней стороны замка. Когда взломают ворота, связка или останется торчать из замочной скважины, или упадет на пол. В любом случае будет лишнее подтверждение того, что Данила закрылся изнутри.
Прежде чем выйти на улицу, я щелкнул выключателем, преднамеренно прикоснувшись к нему все тем же носовым платком, но тут же сообразил, что чуть ли не допустил непростительную ошибку. Ни при каких обстоятельствах Луговой не стал бы запускать двигатель в потемках. Вновь щелкнув выключателем, я поспешно вышел на свежий воздух и плотно прикрыл за собой ворота. Вынув из кармана вторую связку ключей, я аккуратно щелкнул задвижкой замка. Когда я убедился, что дым из глушителя начал тонкими струйками просачиваться сквозь мелкие щели ворот, я облегченно вздохнул и поспешно вернулся домой. Я должен был оставить вторую связку ключей на прежнем месте.
Включив охранную сигнализацию, я вышел из коттеджа и неторопливой походкой прошел вдоль ограды.
– Разве я опоздал, Роман Александрович? – растерянно спросил Степаныч, встретив меня выходящим на Ленинградское шоссе.
Он посмотрел на часы.
– Нет, все в порядке! Я решил немного прогуляться пешком.
Степаныч услужливо распахнул передо мной дверцу «Кадиллака».
– Вы ничего не забыли, Роман Александрович? – спросил он.
– Если сегодня утром ты уложил в багажник все мои вещи, то не о чем беспокоиться.
Он плавно тронулся с места, но, не проехав и четверти километра, посмотрел на меня сквозь зеркало салона.
– Данила Луговой уже забрал автомобиль? – поинтересовался он.
– Этот разгильдяй приехал с опозданием. По-моему он еще возится с машиной. Собирался заменить масло…
– Но зачем? – искренне изумился Степаныч.
– Кто его знает? – Я многозначительно пожал плечами. – Данила весьма странный субъект. Он отказался от денег…
– Это в его характере, Роман Александрович!
– Я не хотел оставаться в долгу и подарил ему коньяк. Как бы он не наделал беды…
– Напрасно беспокоитесь! Он серьезный парень. Он не прикоснется к спиртному, пока не завершит дело.
– И все-таки проверь, когда вернешься. Если заметишь, что он слегка выпивший, то не позволяй ему садиться за руль. Пусть останется в гараже. Или, еще лучше, вывези его в город.
– Я обязательно проверю, Роман Александрович! Но к этому времени Данила уже наверняка будет в Апатитах. Он говорил, что нашел там клиента…
– Надеюсь, что так и будет, – ответил я, откинувшись на спинку заднего сиденья. Пять рюмок коньяку, которые я выпил вместе с бывшим любовником моей жены, и одна, которую опустошил до его прихода, клонили меня ко сну. Даже в том случае, если Степаныч, минуя Колу и Мурмаши, помчится по самой короткой дороге, мы все равно будем добираться до аэропорта в пределах двадцати минут. Я блаженно закрыл глаза. Теперь я мог позволить себе расслабиться. Я был отомщен и совершенно спокоен.
36
На следующие сутки Людмила Геннадьевна связалась со мной по телефону.
– Роман Александрович! – взволнованно сообщила она. – У вас могут возникнуть крупные неприятности!
– Мы опять терпим колоссальные убытки? – невозмутимо уточнил я, отлично понимая истинную причину ее беспокойства.
– И это тоже…
Она выдержала продолжительную паузу.
– Я слушаю вас, Людмилочка! – сказал я поддельно встревоженным голосом.
– На вашей пригородной даче… Вернее, возле вашего коттеджа, в гараже, обнаружен Данила Луговой…
– Господи, Людмила! Зачем же так пугать? – строго произнес я. – Мы заранее договорились с ним о встрече. Он пообещал найти клиента. Я ведь, кажется, предупреждал, что намерен продать свой лимузин и машину Виктории. Данила нашел покупателя на ее автомобиль, который навеивает горькие воспоминания о моей любимой женщине. Я сам выдал ему ключи от гаража. Так что все ваши опасения напрасны. Неужели его заподозрили в угоне автомобиля? Кому пришла в голову эта бредовая идея? Где Степаныч? Он ведь в курсе…
На том конце радиосвязи вновь наступила продолжительная пауза.
– Роман Александрович, все дело в том, что Данила Луговой погиб! – наконец-то уточнила она.
Эта информация была для меня самой долгожданной. Она согревала мне душу, но я постарался скрыть нахлынувшие на меня чувства неудержимого восторга.
– Что?! – почти выкрикнул я. – Данила умер?
– Да, – подтвердила Людмила. – Его обнаружил Степаныч, когда вернулся из аэропорта. Я узнала о случившемся несчастье только сейчас и сразу решила вас предупредить.
– Вы правильно сделали, Людочка, благодарю вас… – наигранно поникшим голосом ответил я. – Данила был толковым малым. Мне его искренне жаль…
– Вероятно, вы незамедлительно вернетесь в Мурманск?
– При всем желании я не могу сейчас этого сделать. Вам не хуже меня известно, какие убытки терпит мой бизнес. У меня море нерешенных проблем…
Мне незачем было возвращаться домой. Я торжествовал победу и отдыхал по полной программе. В окружении незнакомых мне людей я мог как следует расслабиться и вдоволь наслаждаться жизнью.
Людмила не сообщила мне ничего нового. Она лишь подтвердила факт гибели моего злейшего врага. Я знал, что у меня железное алиби. То обстоятельство, что я не видел Лугового, скорчившегося от удушья угарным газом, было единственным моим сожалением. Я ничуть не сомневался, что после того как обнаружат его труп, будет начато доскональное расследование. Разумеется, представителями соответствующего департамента мне будет задан ряд каверзных вопросов, на которые придется ответить. Ни для кого не секрет, что все эти вопросы будут заданы лишь для проформы. В отчете должны присутствовать данные о работе со свидетелями. В определенном смысле таким свидетелем должен стать я. Как бы там ни было, но я последний, кто видел Данилу Лугового живым. Разумеется, эти недоумки попытаются застать меня врасплох, но у них ровным счетом ничего не выйдет. Разве я виновен в том, что Данила не удержался от соблазна и, переоценив собственные возможности, слишком много выпил? Заснув в салоне автомобиля при заведенном двигателе, он проявил элементарную беспечность, которая и стала причиной несчастного случая. Теперь мне нечего было опасаться. Я был твердо уверен, что в моей карточной колоде восемь козырных тузов!
Вернувшись через несколько дней в Мурманск, я не задал Степанычу ни единого вопроса. Он было попытался рассказать, как обнаружил труп Лугового, но я резко его остановил.
– Мне искренне жаль этого вологодского паренька! – прорычал я. – Но меня не интересуют подробности его смерти. Он погиб из-за своей безалаберности. Искренне сожалею, что так сильно в нем ошибся!
Я посмотрел на Степаныча негодующим взглядом и сурово добавил:
– Что касается лично тебя, то первый и последний раз хочу предупредить: мне не нравится твое отношение к работе! Ты уже полгода тянешь с оформлением документов на продажу лимузина. По твоей вине я не могу приобрести новый автомобиль!
Степаныч побледнел и виновато опустил глаза.
– Найти в Мурманске покупателя на подержанный «Кадиллак» не так просто, – попытался объяснить он.
– Ты напрасно думаешь, что я ничего не знаю о твоих левых рейсах. Ты подрабатываешь на свадьбах. Возишь молодоженов по городу. Ты начинаешь наглеть! Боюсь, что мне придется с тобой расстаться…
– Я уже подал заявление об увольнении, – холодно произнес Степаныч. – Оно лежит в приемной у Людмилы Геннадьевны… Вам осталось только подписать…
– Ну и прекрасно! – вспылил я. – Ты освободил меня от лишней проблемы. А теперь, будь добр, отвези меня на дачу и, пожалуйста, помолчи немного, я слишком устал…
Естественно, я предполагал, что после моего возвращения в Мурманск меня будет ожидать какой-нибудь неприятный сюрприз. Представители прокуратуры не позволят мне как следует отдохнуть. Их не будет интересовать состояние моего здоровья после перенесенного перелета из Калифорнии на Кольский полуостров. Мои предположения оказались пророческими. Уже через четверть часа возле моего коттеджа прозвучал скрип тормозов.
Я налил себе рюмку коньяку. В любом случае я должен был выглядеть абсолютно спокойным.
