Виктория Готти - Кто-то следит за мной
— Совсем как в ту ночь, Роз. Помнишь? Мы унеслись в другой мир, забыли обо всем.
Голос его помягчел, отчего Роз испугалась еще больше. Она уже не представляла себе, чем все это может закончиться. Попыталась разжалобить его.
— Мне никогда не забыть ночи, когда я впервые познала мужчину. Тебя.
Димитрий не отреагировал. Через его щеку тянулась царапина. Он перехватил ее взгляд.
— Напоролся на ветку. Ужасно, не так ли?
Его пальцы сжали руки Роз повыше локтей. Рывком он приподнял ее. Теперь их лица разделяли считанные дюймы. Она видела, как страсть сменяет ярость в его глазах, в ней тоже начало просыпаться желание.
— Так ты помнишь ту ночь, Роз?
Ноги уже держали ее, она могла стоять без посторонней помощи. Туфли она где-то потеряла, чулки порвались. Она попыталась вырваться, но его рука ухватила ее за талию и притянула ближе.
— Помнишь, как это было? Волшебное чувство. Такого мне больше испытать не удалось. — Он помолчал. — А тебе? — Но прежде чем она успела ответить, он продолжил, не в силах вырваться из связанных с ней воспоминаний: — Ты была такая чистая, такая нежная. — Он поднял руку к ее щеке. — И остаешься такой же. — Он погладил ее по волосам, потом пальцы коснулись ее глаз, щеки, губ. — Мы слились воедино, уже не могли понять, где — я, а где — ты. И когда я увидел, как Том…
— Хватит! — Роз вскинула руку. Посмотрела на Димитрия полными слез глазами. — Почему ты привез меня сюда, Димитрий?
Его глаза переполняла страсть. Любовная или жажды мести? Ответа у нее не было.
— Я так тебя любил, я мог бы умереть за тебя. Ты принадлежала мне. Я никому не позволил бы обидеть тебя. Я защищал бы тебя до последнего вздоха. Ты это знала, не так ли?
Роз не смогла ответить — перехватило дыхание, она лишь кивнула.
— Когда меня бросили в камеру, я мог думать лишь о той ночи. Только те минуты безмерного счастья и поддерживали меня. А потом я прочитал в газете, что ты выходишь замуж за Ивена.
Рука его напряглась, Роз сжалась в предчувствии беды.
— Мысли о том, что руки другого мужчины ласкают тебя… что ты отвечаешь на его ласки… они чуть не свели меня с ума. Я больше не хотел тебя, я мечтал о том, чтобы тебя убить!
— Димитрий, не делай этого! — Она пыталась найти заветное слово, ключик к его сердцу, но тщетно.
Он ее не слышал, с головой уйдя в водоворот воспоминаний. Заговорил вновь:
— Когда в ту ночь я вернулся сюда и увидел, что твой дядя…
— Прекрати, — взмолилась Роз.
Она понимала, что должна остановить его. Подумала о дяде Томе, его руках, лапающих ее тело, ноже, приставленном к горлу. Воспоминания эти вызвали приступ тошноты. Если бы не глупость Димитрия, сейчас все было бы по-другому.
— Зачем ты его убил?
Короткая пауза, потом пронзительный смех Димитрия.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор не поняла эту элементарную задачку?
— Какую? — сквозь рыдания выдавила Роз.
Его лицо закаменело.
— Я не убивал твоего дядю, Роз.
Она прикусила губу, наморщилась, слезы катились по щекам. Говорить она не могла, мешал комок в горле. Голова шла кругом. Та ночь… Димитрий пошел за одеялом, и внезапно на ней оказался дядя Том. Запах перегара, тяжесть его тела, ее пальцы, сжавшиеся на рукоятке револьвера. Она сопротивлялась изо всех сил. Обрывки воспоминаний начали складываться в общую картину, ужасную, невероятную. И хотя Роз знала ответ, ей требовалось подтверждение.
— Кто… кто же его убил? — пролепетала она.
Ответом была плотная, почти осязаемая тишина.
— Ты, Роз. Вернувшись с одеялом, я увидел, что ты лежишь без чувств с револьвером в руке, а рядом — тело твоего дяди.
Шок вырвал из подсознания те воспоминания, которые она подавляла столько лет. Мгновенно она вспомнила, как схватилась за револьвер, который Димитрий держал под кроватью, на случай если кто-то попытается вломиться в конюшню и украсть лошадей. Том лапал ее, его грязные руки касались тех мест, которые совсем недавно так нежно ласкал Димитрий. И она вспомнила, как убила его одним выстрелом, а потом сумела скинуть с себя его тело и не испачкаться в крови.
Слезы хлынули рекой. Роз подняла руку, погладила Димитрия по щеке. Димитрий уже вытирал ей глаза носовым платком. Но Роз отвела его руку. Она не заслуживала его заботы.
Все эти годы она винила Димитрия за то, что им не довелось обрести счастья, полагая, что причина тому — его фатальная ошибка… да только вина лежала не на нем.
Роз зажала рукой рот, чтобы подавить рыдания.
— Ты взял на себя вину, чтобы… — И тут ей наконец открылась истина. — И Джеймс за это ухватился, чтобы избавиться от тебя.
Что-то случилось с Димитрием, потому что поведение его разительно изменилось. Он оттолкнул ее от себя.
— Странным способом ты выражаешь благодарность, нежная, сладкая Роз. — Димитрий поднялся, оставив ее на грязном полу. Навис над ней, как утес, сверкая ледяными глазами.
Она с трудом поднялась.
— Вертолет ждет нас. Приведи себя в порядок. — Он повернулся и зашагал к двери.
— Димитрий, — крикнула она вслед. — Подожди…
* * *Вертолет спускался на крышу «Айвори Пэлис». Сквозь залитое дождем стекло Роз видела толпу, приветственно машущую руками. Повернулась к Димитрию.
— Еще один из твоих сюрпризов?
Но, приглядевшись, увидела, что он удивлен не меньше, чем она. Димитрий не ответил, не посмотрел на нее. За сорок пять минут полета с Лонг-Айленда они не обменялись ни единым словом. «Слава Богу», — подумала Роз. Шум от работающего двигателя мешал нормальному разговору. Роз едва могла разобрать собственные мысли. Не та обстановка, чтобы задавать вопросы. Пока вертолет не приземлился на крышу казино, дождь не позволял разглядеть лица встречающих.
Она увидела Ивена, удивилась: с чего это он вернулся? Выражения его лица, к счастью, она разобрать не смогла. А вот Джуел не было. Более того, Роз сомневалась, что в толпу затесался хоть один гость, приглашенный на открытие казино. Судя по суете, состояла она исключительно из репортеров, обозревателей светской хроники да фотокоров.
Останься у нее хоть капля эмоций, она пришла бы в ужас при мысли о том, что ей предстоит выйти к прессе в компании Димитрия Константиноса; открывшаяся ей истина иссушила их напрочь. Душу ее словно выжгли. Прежняя Роз Миллер разлетелась на мелкие кусочки, будто упавшая на пол хрустальная ваза. Теперь она понимала, что такое «разбиться вдребезги». Она не знала ту женщину, которой стала. Она виновна в убийстве, и мир, в котором она жила, который любила, перестал существовать. У нее осталось только одно — Алексис.
Пилот заглушил двигатель, шум стих, и их окружила звенящая тишина. Теперь Роз различала лица. «Что здесь делает Дарио?» — подумала она. Кто-то сунул микрофон под нос Ивену. Она увидела, как он покачал головой и оттолкнул микрофон. Взгляд его не отрывался от дверцы кабины вертолета, она по-прежнему не могла разобрать выражения его лица.
Роз вышла из вертолета первой, и репортеры тут же надвинулись на нее, выкрикивая вопросы, фотографируя ее в порванном вечернем платье, без туфелек. Она их не замечала. Ее переполняла боль.
Ивен подбежал к ней, схватил за руку, увел с крыши. Он молчал. А закрыв дверь на лестницу, прошипел:
— Как ты могла так поступить со мной?
Что она могла сказать? За нее ответил Димитрий:
— Все не так, как кажется на первый взгляд.
Они не слышали, как он подошел. На темной лестнице белело лишь пятно его белой рубашки да светился кончик сигары.
Ивена распирала ярость.
— Неужели? — Сколько сарказма слышалось в его голосе! — Я мчусь с Манхэттена, чтобы сообщить, что у прокуратуры есть информатор. Я спешу, потому что ты должен как можно скорее узнать об этом. А ты улетаешь на гребаном вертолете с моей женой!
Димитрий коротко глянул на Роз, будто не услышал Ивена, будто плевать хотел на его слова. И Роз его поняла. Ибо впервые с той ужасной ночи они стали единым целым. Неумолимая жажда смерти, что все эти годы терзала Димитрия, передалась и ей. Роз окончательно осознала, что такой, как раньше, ей уже не бывать. Она сердцем ощутила его боль, его чувство утраты.
Роз, какой она была последние двенадцать лет, умерла.
Часть вторая
Глава 37
Солнце, поднявшееся в безоблачном небе, залило океан золотом и багрянцем. Роз выглянула из окна, посмотрела на полоску пляжа, отсеченного белым полумесяцем знаменитого отеля «Фонтенблоу-Хилтон». Острия полумесяца упирались в океан. Дарио поменял билеты, так что Роз, Алексис и Майра прилетели в Майами в воскресенье, а не в понедельник, как планировалось. Когда коридорный привел их в один из шестидесяти люксов отеля, их поразила не только роскошная обстановка, но и потрясающий вид из окна. Окна обеих спален и гостиной выходили на безбрежный Атлантический океан. Пока Роз давала коридорному на чай, Алексис и Майра во все глаза смотрели на пальмовую аллею, ведущую к огромному, в пол-акра, бассейну, стилизованному под грот с водопадом.
