Джек Хиггинс - Операция Экзосет
Габриель вышла из спальни, расчесывая волосы. На ней был старый халат, очевидно мужской, и слишком большой для нее.
- Это Писсарро в оригинале, или мои глаза меня обманывают? - спросил Монтера.
- Боюсь, что мой отец богат до неприличия, - ответила Габриель. Электроника, вооружение и все такое прочее. Он живет в Марселе и иногда присылает мне подарки.
Он помолчал, потом сказал серьезно:
- Я думаю, глупо надеяться, что такая девушка, как вы, смогла дожить до двадцати восьми лет без осложнений. Вы замужем? Я не ошибаюсь?
- Разведена.
- А, понятно.
- А вы?
- Моя жена умерла четыре года назад. От лейкемии. Наша семья довольно консервативная, и поэтому моя мать сама выбирала мне невесту. Вот так. Она была дочерью друга семьи.
- Достойная пара для Монтеры?
- Точно. У меня есть десятилетняя дочь, Линда. Она живет у бабушки. Я не очень хороший отец. Слишком нетерпелив.
- Не могу этому поверить.
Они стояли совсем рядом. Он вдруг обнял ее и прикоснулся губами к ее щеке.
- Я люблю вас. Не спрашивайте, как это получилось, но это правда. Я никогда не встречал женщины такой, как вы.
Он поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, но в следующий момент мягко отстранила его. В ее глазах промелькнуло что-то странное, похожее на страх.
- Пожалуйста, Рауль, не надо. Не сейчас.
Он нежно взял ее за руку и кивнул.
- Конечно. Я понимаю. Можно мне позвонить вам утром?
- Да, позвоните, пожалуйста.
Он отпустил ее, взял свой плащ и пошел к двери. Здесь он взглянул на нее и улыбнулся немного виноватой улыбкой. Габриель подбежала к нему и положила руки на плечи.
- Вы были так добры ко мне. Я к этому не привыкла. Очень мало таких мужчин, как вы. Но дайте мне немного времени.
- Сколько хотите. - Он опять улыбнулся. - С вами я чувствую себя таким нежным, что сам удивляюсь.
Дверь за ним тихо закрылась. Габриель прислонилась к ней спиной, переполненная такой радостью, какой никогда раньше не испытывала.
Как только Монтера сел в свою посольскую машину, водитель завел мотор и уехал. Мгновение спустя из парадного на противоположной стороне улицы вышел Тони Вильерс. Он закурил сигарету, посмотрел вслед машине, потом - на окна квартиры. Свет в окнах погас. Он постоял несколько секунд, затем повернулся и зашагал прочь.
* * *
Бригадир Чарльз Фергюсон сидел на кровати, опершись спиной о груду подушек. Он работал, просматривая какие-то бумаги. Зазвонил красный телефон. Это была прямая связь со службой безопасности, штаб которой размещался в лондонском Уэст-Энде, в большом красно-белом здании без всяких вывесок, недалеко от отеля "Хилтон".
- Фергюсон слушает.
В трубке послышался голос Гарри Фокса:
- Получено шифрованное сообщение из Вашингтона, сэр, из ЦРУ. Кажется, они считают, что аргентинцы собираются нанести удар по Фолклендским островам в ближайшие дни.
- Неужели? А что говорят в нашем Министерстве иностранных дел?
- Они думают, что это провокация, сэр.
- Вот как? От Габриель ничего не слышно?
- Пока нет.
- Интересная мысль, Гарри. Рауль Монтера - один из лучших летчиков в Аргентине. У него есть настоящий боевой опыт, а таких у них не много. Если они собираются что-то начать, его отзовут домой.
- Еще умнее в таком случае оставить его в Лондоне.
- Верно. Ладно, увидимся утром. Если до полудня ничего не услышим от Габриель, я сам позвоню ей.
Он положил трубку и вернулся к своим бумагам.
Глава 4
Когда на следующее утро Монтера, в джинсах и летной куртке из черной кожи, явился к Габриель, она только что вышла из ванной и была в том же самом старом халате. Часы показывали только восемь, но он не мог больше ждать.
- Это неофициальный визит, - пояснил он, показывая на свой наряд.
Она поцеловала его в щеку и потрогала крестик, который висел у него на шее на тонкой цепочке.
- Ты выглядишь роскошно.
Она говорила по-английски, и Монтера ответил на том же языке:
- Роскошно? По-моему, это неподходящее слово для мужчины.
- Роскошно! - повторила она с шутливым упрямством. - И не спорь со мной. Я хочу выйти прогуляться. Пойдем через Кенсингтонский сад, потом зайдем в "Харродз". Мне надо кое-что купить.
- Отлично!
Он закурил и сел в кресло, просматривая утреннюю газету, пока она одевалась. Он нашел отчет о вчерашнем заседании парламента, где премьер-министру задавали вопросы о Фолклендских островах. Монтера с интересом углубился в чтение и поднял голову только тогда, когда Габриель вышла из своей комнаты.
В желтой футболке, туго обтягивающей грудь, в белой юбке выше колен и в коротких ковбойских сапожках на высоком каблуке, она выглядела удивительно молодой и свежей. Солнечные очки утопали в ее пышных светлых волосах.
- Идем? - спросила она.
- Конечно. - Он встал и открыл перед ней дверь. - Ты полна сюрпризов. Кто-нибудь говорил тебе это?
- Очень часто.
* * *
Толпа в Кенсингтонском саду была весьма пестрой. Арабы и азиаты всех мастей перемешались с британцами. Люди сидели на траве, прогуливались по дорожкам, мальчишки играли в футбол на поляне. Большинство мужчин провожало Габриель восхищенными взглядами.
Она взяла Рауля под руку.
- Ответь мне на одни вопрос: зачем ты летаешь?
Один из самых дорогих и фешенебельных магазинов Лондона.
- Это моя работа.
- Но ты, наверное, очень богат. Все знают, что в аргентинских военно-воздушных силах полно аристократов. Ты мог бы делать все, что захочешь.
- Попробую объяснить, - ответил он. - У меня был дядя Хуан, брат моей матери. Сказочно богатый человек. Он происходил из старейшей мексиканской семьи, но с самого детства питал лишь одну страсть.
- Женщины?
- Да нет, я серьезно говорю. Бой быков. И он все-таки стал тореро, профессиональным бойцом. Для семьи это явилось величайшим позором, потому что в тореро обычно идут цыгане или бедняки.
- И что же?
- Однажды, мальчишкой, я сидел с ним, когда он наряжался в свой костюм перед выходом на арену в Мехико. Я насчитал на его теле девять шрамов от рогов. Я спросил: "Дядя, у тебя все есть - титул, деньги, власть, а ты выходишь сражаться с быками. Каждую неделю ты рискуешь своей жизнью. Зачем это тебе?"
- И что он ответил?
- Он сказал: "Такой уж я есть. Просто это единственное, что мне хочется делать". Со мной то же самое. Я хочу летать, вот и все.
Она дотронулась до шрама на его щеке.
- Но ведь ты мог бы погибнуть!
Он усмехнулся.
- Тогда я был моложе. Глупее. Я верил в свободу, справедливость и тому подобную чушь. Сейчас я стал старше. Ничего уже не осталось.
- Ну, это мы еще посмотрим!
- Это обещание?
- Да так... А что случилось с твоим дядей?
- Однажды он все-таки угодил быку на рога и погиб.
Габриель вздохнула.
- Ужасно!
Она крепче схватилась за его руку. Они вышли из сада и пошли по Кенсингтон-роуд.
- Боюсь показаться бестактным, - сказал он, - но ты выглядишь сегодня очень соблазнительно. Ты специально так оделась?
- А как ты думаешь? - ответила она вопросом на вопрос.
- Я думаю, в этом есть определенная цель.
Габриель пожала плечами.
- Не знаю. Какое это имеет значение? Возможно, иногда хочется быть соблазнительной.
Он остановился и взглянул на нее.
- Ты - самая красивая женщина из всех, которых я видел в своей жизни. Несмотря на этот легкомысленный наряд.
- Очень мило с твоей стороны.
- Я вот о чем подумал: принимаешь ли ты сегодня просителей с предложением руки и сердца? Или сегодня неприемный день?
Габриель вдруг помрачнела и потупилась.
- Не надо, Рауль, это не смешно. Совсем не смешно!
Он нежно поцеловал ее.
- Неужели ты не видишь, как я люблю тебя? Для меня это вполне серьезно. Я не шучу.
У нее в глазах появились слезы.
- О Боже! - прошептала она. - Я терпеть не могу мужчин, но ты не такой, как другие. Такого, как ты, я еще никогда не встречала.
Монтера остановил проезжавшее мимо такси.
- Зачем это? - удивилась Габриель. - Куда мы едем?
- Домой, - ответил он, - На Кенсингтон Палас Гарденз. Какой замечательный адрес, как раз рядом с русским посольством!
Они лежали в постели рядом, глядя, как колышется белая занавеска под легким ветерком из приоткрытого окна. Монтера подумал, что много лет он не чувствовал себя так хорошо и спокойно.
На маленьком столике рядом с кроватью стоял кассетный магнитофон. Габриель включила его, и чудесный голос Эллы Фицджеральд запел: "Наша любовь останется с нами навсегда".
- Это для тебя, - сказала она.
- Ты - прелесть!
Он поцеловал ее в лоб. Она замурлыкала от удовольствия. Потом перевернулась на живот и вздохнула.
- Как хорошо было! Может, еще раз попробуем?
- Дай мне хоть отдышаться!
Она засмеялась:
- Бедный ты мой старичок! Устал? Дай я на тебя посмотрю.
Она внимательно изучала его лицо своими зелеными глазами, будто старалась запечатлеть его образ в памяти навсегда.
