Томас Энгер - Мнимая смерть
— Да, это популярный материал. Присасывает читателей. Хе-хе. Присасывает.
— У нас есть еще один лидер просмотров — сексолог, который утверждает, что в отношениях пар приоритет должен отдаваться сексу. Может, мы его опубликуем сегодня попозже.
Коре кивает.
— Очень хорошо, Рикке.
Он несется дальше.
— Хейди?
Хеннинг не заметил, что Хейди Хюс находится в комнате, и увидел ее только сейчас. Она такая же стройная, как и раньше, с выдающимися скулами, макияж запавших глаз кажется слишком ярким, а блеск для губ наводит на мысли о новогодних петардах и плохом шампанском. Она наклоняется вперед и откашливается.
— Совершенно ясно, о чем сегодня говорят в нашем отделе. Убийство на Экебергшлетте. Я только что получила подтверждение, что речь действительно идет об убийстве. Об очень жестоком. Полиция устраивает сегодня пресс-конференцию. Ивер пойдет прямо на нее и будет работать всю вторую половину дня и вечером. Я уже разговаривала с ним.
— Хорошо. Хеннинг, конечно, тоже может пойти на пресс-конференцию. Правда, Хеннинг?
Он пугается, когда слышит произнесенное вслух собственное имя. Он говорит: «Хм». Интонация восходящая. Ему кажется, что сейчас он похож на девяностолетнего старика, испытывающего острую потребность в слуховом аппарате.
— Убийство на Экебергшлетте. Пресс-конференция сегодня днем. Это ведь хорошее начало для тебя, правда?
От девяноста до четырех лет за четыре секунды. Хеннинг прочищает горло.
— Да, конечно.
Он слышит голос, но никак не может осознать, что это его голос.
— Замечательно! Вы все знаете Хеннинга Юля, я надеюсь. Он не нуждается в дальнейших представлениях. Все вы знаете, через что ему пришлось пройти, поэтому было бы хорошо, если бы вы оказали ему теплый прием. Он этого заслуживает больше, чем кто-либо другой.
В комнате становится тихо. Лицо Хеннинга горит. Кажется, что вокруг вдвое больше людей, чем было десять секунд назад. И все смотрят на него. Ему хочется встать и выбежать вон. Но он не может так поступить. Вместо этого он поднимает глаза и смотрит в точку на стене, расположенную выше голов присутствующих. Может быть, они подумают, что он смотрит на кого-то другого, а не на них.
— Время бежит! Мне надо на другую встречу. У тебя остались вопросы или ты готов отправиться на охоту за просмотрами?
Коре обращается к выпускающему редактору, мужчине в черных очках, которого Хеннинг никогда раньше не видел. Выпускающий собирается что-то сказать, но Коре уже встал из-за стола.
— Ну тогда все.
Он выходит из комнаты.
— Уле, Андерс, пришлете мне списки?
У выпускающего редактора тоненький голосок. Ему никто не отвечает. Хеннинг безумно рад, что заседание закончилось и стулья отодвинуты. В дверях возникает затор, ему кажется, что кто-то дышит ему в затылок, люди ненамеренно подталкивают его, дышать становится все труднее и труднее, но ему удается выйти из помещения, никого не толкнув и не впав в панику.
Он облегченно вздыхает. Лоб его пышет жаром.
Сразу убийство, думает Хеннинг. Он надеялся на более спокойное начало, надеялся, что следующие дни будет привыкать к редакции, почитает, узнает, что творилось в последнее время, позвонит старым источникам, чтобы напомнить о себе, освежит в памяти, как работать с компьютерной программой, войдет в распорядок дня редакции, узнает, где что находится, немного пообщается с людьми, с которыми ему предстоит работать, и постепенно начнет думать, думать над темами.
Но теперь он ничего этого не успеет.
Глава 5
Направляясь через несколько минут к своему рабочему месту, он готовится к худшему. Несмотря на то что Хейди Хюс наверняка видела, как он идет, она поворачивается на своем стуле к нему лицом именно в тот момент, когда Хеннинг приближается к ней. Она поднимается, демонстрирует ему свою лучшую улыбку-колгейт и протягивает руку.
— Здравствуй, Хеннинг.
Дела. Вежливость. Фальшивая улыбка. Он решает включиться в игру. Пожимает ее руку.
— Здравствуй, Хейди.
— Хорошо, что ты вернулся.
— Я рад, что снова здесь.
— Это… э-э-э… это хорошо.
Хеннинг изучает ее. Как обычно, взгляд Хейди неимоверно серьезен, а амбиций хватит на нее саму и на многих других. Он хорошо представляет себе, о чем она сейчас думает.
Хеннинг, когда-то ты был моим начальником. Но настали другие времена. Теперь я твой начальник. И я надеюсь, что ты ля-ля-ля-ля-ля.
Он удивляется, что Хейди не начинает читать ему нотации. Зато она во второй раз повергает его в изумление.
— Я очень расстроилась, когда услышала… услышала, что произошло. Я только хочу сказать, что, если тебе что-нибудь нужно, если тебе нужно больше времени, чтобы пережить случившееся, просто скажи мне. Хорошо?
Голос у нее теплый, как камень, пролежавший целый день на солнцепеке. Он благодарит ее за заботу, но сейчас, впервые за много дней, он чувствует потребность приступить к работе.
— Значит, на пресс-конференцию пойдет Ивер? — спрашивает он.
— Да. Ивер вчера работал допоздна, так что он поедет прямо туда.
— А кто такой Ивер?
Хейди смотрит на него так, словно он на полном серьезе сказал, что Земля плоская.
— Ты шутишь?
Он отрицательно покачивает головой.
— Ивер Гундерсен? Ты не знаешь, кто такой Ивер Гундерсен?
— Нет.
Хейди подавляет желание рассмеяться, но берет себя в руки, словно поняв, что разговаривает с ребенком.
— Мы взяли Ивера прошлым летом из интернет-редакции газеты «ВГ».
— Ах вот как?
— Там он выдавал такие материалы, что закачаешься, и у нас он развивается дальше. Я знаю, что телекомпания ТВ2 обливается слюнями и хочет его переманить, но до сих пор он относился к нам лояльно.
— Понятно. Хорошая зарплата.
Хейди смотрит на него так, будто он выругался в церкви.
— Э-э-э, ну, на этот счет мне ничего не известно, но…
Хеннинг кивает и делает вид, что прислушивается к ее аргументам. Он уже слышал их раньше. Лояльность. Потертое понятие в журналистской среде. Если хорошенько подумать, то Хеннинг, возможно, знает от силы двух журналистов, которых можно назвать лояльными. Остальные — карьеристы, с огромной скоростью скачущие от большой зарплаты к огромной, потому что если они этого не делают, значит, они настолько плохи, что не могут найти себе другую работу. Поэтому если относительно неквалифицированный журналист переходит из «ВГ» в конкурирующую сетевую газету, а потом отказывается от предложения ТВ2, то дело совершенно точно в деньгах. Дело всегда в деньгах.
Он отмечает про себя надежду Хейди на то, что они с Ивером поладят. Хеннинг кивает и говорит: «М-м-м». У него хорошо получается это «м-м-м».
— Вы познакомитесь на пресс-конференции и решите, кто чем займется по этому делу. Горяченькое дельце.
— А что произошло?
— Мой источник говорит, что жертва была забита до смерти камнями. Ее нашли в палатке почти полностью закопанной. Я думаю, у полиции полно версий. Во всяком случае, в голову сразу приходят мысли о представителях других культур.
Он кивает и думает, что ему совершенно не нравятся мысли, которые приходят сразу.
— Держите меня в курсе своих действий, — просит она.
Он снова кивает и смотрит на лежащий на столе блокнот в пластиковой папке. Уверенным движением он достает его и пробует расписать одну из четырех ручек. Она не пишет. Он пробует остальные три.
Черт.
Глава 6
От улицы Уртегата не так далеко до Управления полиции, расположенного в районе Гренланд, где должна состояться пресс-конференция. Он выходит заблаговременно и бредет по той части города, которую после переезда сюда редакции главред «123новости» Стюре Шипсрюд назвал Меккой прессы. Хеннинг помнит, что тогда ему понравилось это выражение. Здесь располагается редакция газеты «Неттависен», неподалеку находится суперсовременное здание деловой газеты «Дагенс Нэрингслив», а в большинстве частных квартир высоко почитается Мекка. Если не принимать во внимание наличие асфальта и количество градусов Цельсия, то можно подумать, что вы находитесь в Могадишо. Запах разнообразных специй доносится из-за каждого угла.
Хеннинг помнит, когда в последний раз шел этой дорогой. Мужчина, у которого он брал интервью, решил покончить с собой через несколько часов после их разговора, и полиция и близкие погибшего интересовались, не затрагивал ли он какую-нибудь невыносимую для себя тему.
Хеннинг хорошо его помнит. Пол Эрик Холмен, 40 с чем-то лет. Холмен работал в компании, из кассы которой таинственным образом исчезли более 2 млн крон. Хеннинг в разговоре с ним очень прозрачно намекнул, что экстравагантный отпуск, из которого Холмен только что вернулся, а также ремонт принадлежащей его семье дачи в Эггедале могли объяснить пропажу. Естественно, Хеннинг пользовался информацией из исключительно надежных источников. Нечистая совесть Холмена и страх оказаться за решеткой сломили его, и поэтому Хеннинг оказался в одной из многочисленных допросных Управления полиции.
