Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия
— Ну, что накопал? — спросил он у Нольде, едва коллеги разошлись. Валманн попросил Нольде принести ему отчет сразу после собрания.
— По убийству Петтерсен не особо много. В комнате полно отпечатков пальцев, как мужских, так и женских. Но выяснить, какие их них самые свежие, практически невозможно. Часть мы все же исключили, но у нас все равно остаются отпечатки по меньшей мере двенадцати человек. И, что даже хуже, мы еще не уверены, что один из них — убийца. Проводить перекрестную проверку при таких данных — чистое безумие. По поводу одежды и других вещей ничего особенного не обнаружено. Мы очень тщательно все изучили, но в гостиничном номере с ковром на полу можно обнаружить частицы кожи и волосы самое меньшее двадцати человек.
— А причина смерти и точное время?
— В последнем отчете о вскрытии говорится об удушении. Классический случай. Две руки, возможно мужские, сжали ей горло так сильно, что практически раздавили гортань. Незадолго перед смертью у убитой был половой акт, что само по себе неудивительно. Сложно сказать точно, было ли это изнасилованием. Спермы или других телесных жидкостей мы не обнаружили. Очевидно, смерть наступила между половиной десятого и одиннадцатью часами вечера, то есть совсем незадолго до того, как ты обнаружил тело.
— Спасибо, Нольде.
— И еще кое-что… — Нольде остановился в дверях, чуть рисуясь, будто копируя манеры инспектора Коломбо. — Лекарства, которые мы забрали из квартиры Эдланда.
— А с ними что?
— Мы их вернули, поскольку он утверждал, что жить без них не может, угрожал, что подаст на нас в суд, и прочее. Но мы сделали снимки. И я просто из любопытства пролистал Большой медицинский справочник. Довольно увлекательно. Должен тебе сказать, что эти лекарства — сильнодействующие.
— Вот как?
— И если мои выводы правильные, то некоторые из препаратов — самые настоящие галлюциногены. Исходя из того, что я выяснил, он действительно может страдать временными провалами памяти и выключением сознания.
— Ясно…
— Но ты должен переговорить с его лечащим врачом.
— Конечно.
— Ну, на этом все.
— Спасибо, Нольде, — повторил Валманн.
Дверь за Нольде захлопнулась.
А спустя еще минуту ему позвонил дежурный и доложил, что к ним заходил Даг Эдланд. Он сообщил о краже пистолета.
— Черт! — выкрикнул Валманн.
Новые сведения вовсе не проясняли дела, скорее наоборот. Ясно лишь, что ему вновь придется отложить до лучших времен отчет о том, в каких отношениях состояли Энг и убитая Лилиан Петтерсен.
13
В больнице ему сообщили, что Скард выписался. А еще спустя пять минут Валманн с Фейрингом уже въезжали на улицу Руаля Амундсена. Валманн лишь поднял руку, чтобы постучаться, а Скард уже распахнул перед ними дверь.
— Я заметил машину, — объяснил он.
Итак, он их ждал. Валманну не хотелось думать, что Скард мог подчистить место происшествия. После выписки из больницы над Скардом вовсе не обязательно было устанавливать полицейское наблюдение, а при настоящей расстановке сил они не могут выделить целую команду полицейских для слежки за одним-единственным свидетелем.
— Мы хотели бы взглянуть на вашу квартиру.
— Конечно! Проходите, проходите.
Очевидно, после снотворного и проведенной в больнице ночи состояние Скарда улучшилось. В коричневом костюме, в очках в позолоченной оправе на носу, он подмигнул полицейским. Да, Скард вновь принял облик любезного смиренного проповедника.
Все в тесной квартирке говорило о том, что здесь живет человек аккуратный, и это никак не вязалось с его рассказом о взломе и вандализме. Вокруг царил образцовый порядок. Казалось, все вещи расставлены и разложены по местам. А как же Скард вообще понял, что здесь побывали посторонние? — задумался было Валманн, но тут же увидел надпись на стене.
Валманн посмотрел на стену, потому что следил за движениями Скарда — тот двигался так, словно старался ускользнуть от невидимого излучения, исходившего из определенной точки на стене, позади стола, который, видимо, использовали и как письменный, и для еды. Над столом висела пара картин, более крупная из которых представляла собой репродукцию известного полотна, изображающего сцену распятия. Знатоком искусства Валманн не был, но вспомнил, что уже много раз видел подобную репродукцию в книгах и журналах. Художника звали Эль Греко. Фигура Христа была вытянутой и выражала страдание. В центре набедренной повязки красной ручкой был подрисован торчащий пенис, а внизу подписано: «ХРЕНОВ СВИНОТРАХАЛЬЩИК!»
— Я решил пока не стирать этого — хотел, чтобы вы увидели. — Отвернувшись, Скард махнул рукой в направлении картины, будто боялся, что подобное богохульство убьет его одним своим видом.
— Вы правильно поступили, — одобрил Валманн, — и я просил бы вас не притрагиваться к предметам в этой части комнаты, пока наши криминалисты не осмотрят помещение и не снимут отпечатки пальцев.
— Значит, вы мне верите? — Скард с надеждой посмотрел на Валманна поверх очков.
— Да, — ответил тот, — я вам верю. Не исключено, что это очень важно.
— Это точно Лив Марит Скард! — На полном ходу поворачивая на улицу Алувейен, Валманн что было силы выкрутил руль, чтобы не слететь на обочину. На смену заморозкам вдруг пришла оттепель, и лед на асфальте начал подтаивать.
— Почему ты в этом так уверен? — Похоже, Фейринга увиденное не убедило.
— Рисунок на картине!
— Иисус с членом? Это что — ее авторская подпись?
— Нет, не сам рисунок, а надпись. Лив Марит Скард любила называть муженька «свинотрахальщиком».
— И откуда ты все знаешь… — вздохнул Фейринг. Похоже, ему было все равно. Слова не были его стихией. Он предпочитал им более реальные доказательства. Он был типичным блюстителем порядка, не расстающимся с пистолетом.
— Вряд ли совершенно постороннему взломщику, забравшемуся в квартиру нашего проповедника, вздумалось бы написать именно этого слово.
— Может, ты и прав, — согласился Фейринг, — но нам от этого не легче. Убийства-то все равно не раскрыты.
— И то правда.
— Думаешь, нам в придачу ко всему остальному придется искать еще и эту мстительную ведьму?
— Кто знает… — Валманн вновь сосредоточенно смотрел на дорогу. Асфальт на круговой развязке на улице Ринггата совсем обледенел.
14
Когда Валманн зашел в кабинет, на мониторе мигало сообщение от Кронберга. Оно было довольно коротким: «Относительно сообщений и разговоров по мобильнику Агнете Бломберг информации мало. В телефонном справочнике много мужских имен. Если нужно, могу их пробить. Сообщение от Л. Петтерсен было последним. Оно отправлено в понедельник в одиннадцать сорок семь. После этого несколько исходящих звонков на номер Петтерсен. На них не ответили. После этого звонков не было. Могу проверить дополнительно. Выяснил, где адресат находился, когда получил сообщение, — в районе Левангера. Наш подозреваемый и правда бродил где-то там?»
Да, бродил, подумал Валманн. Но, получив сообщение от Лилиан Петтерсен, он сразу же рванул домой, на зов «какого-то страждущего бедняги». По крайней мере, так он сказал Агнете Бломберг. «Сааб» он забрал из ремонта в тот же день. Шину пришлось поискать, потому что модель довольно старая, но к вечеру понедельника ее уже поменяли, и владелец «сааба» мог отправиться домой. Это коллеги Валманна установили еще вчера.
Старший инспектор задумался. Странно, но недомогание прошло. Вовсе не потому, что его вдруг осенило и разгадка дела предстала перед ним — ясная, как Божий день, нет, он по-прежнему не мог увязать события. Кроме того, из-за противоречивости сведений и отсутствия конкретных выводов газетчики и региональные полицейские власти глаз не спускали со следователей и видели, что следствие крутится вокруг любовника и бывшего мужа убитой. Это раздражало Валманна, разумеется. Однако теперь он уже не чувствовал себя подавленным, как в последние дни. Да, он что-то упустил, но теперь, анализируя факты, Валманн ясно понимал, что все необходимые данные у них есть. Осталось лишь отыскать взаимосвязи. Люди, их столкновения и мотивы — вот они, перед ним, словно в карточной колоде: король, дама, валет. А теперь у них на руках еще и джокер — Лив Марит Скард. Вся картина все больше напоминала обычный пасьянс, который вот-вот сойдется. Ему осталось только перевернуть последнюю, главную карту.
Самой правдоподобной казалась кандидатура сексуально озабоченного проповедника с его двойной жизнью. Однако когда Карин Риис убили, тот находился в Тронхейме и возможности уехать оттуда у него не было. Его алиби разрушить не удавалось. Скорее наоборот. Что же касается второго убийства, то, судя по сообщению от Лилиан Петтерсен, у него были довольно тесные отношения и со второй жертвой. Валманн неплохо себе представлял, насколько именно тесные. Она была его следующей целью. Очевидно, Лилиан стояла первой в списке слабых молодых женщин, которых он стремился окружить своей особой «заботой», куда входило пение псалмов и рукоположение прямо в постели. Но она разгадала его тактику… Интересно, что именно она узнала и откуда?.. Лилиан пришла в ярость и послала ему сообщение, где назвала Скарда свиньей.
