Наталья Андреева - Самая коварная богиня, или Все оттенки красного
– Адрес, телефон?
– Да зачем тебе?
– Затем. Я знаю, где находится эта девятнадцатилетняя особа. Та еще оказалась штучка! На курорт, говоришь? Нет, они сейчас в другие игры играют. Молодые, да ранние.
– Ты это серьезно?
– Вполне!
– Вот здорово! Адрес? Да, пожалуйста! Слушай, я так рад. Эта дамочка просто ураган! Сказала, что будет ночевать перед нашей дверью! Газетку, мол, подстелет и ляжет. С места не сойдет. Подайте ей Майю, и все тут! Слушай, а ты чего в пиджаке-то, Николаевич?
– Что? А ведь и впрямь: в пиджаке! – рассмеялся Платошин. – Надо бы переодеться.
И тут зазвонил телефон. Дежурный сообщил:
– Андрей Николаевич? Вы еще не ушли? К вам тут один гражданин просится. Если хотите, я его заверну.
– Какой гражданин?
– Кувалдин. Сергей Петрович Кувалдин. Говорит, с чистосердечным признанием. Пустить? Или отправить?
– Давай. Поговорю с ним.
Платошин положил трубку и пожал плечами:
– Что за день сегодня? Сплошные сюрпризы! Теперь еще и этот, с признанием.
– Кто?
– Кувалда. Как освободился после третьей ходки, так и затих. Вроде как в отставку вышел. А теперь с чистосердечным явился. У нас там никого на днях не помыли? Были квартирные кражи на районе?
– Были, да на Кувалду не похоже. Почерк не тот.
– Чего же он так переполошился? Заскучал? На зону опять захотел?
Раздался осторожный стук в дверь:
– Разрешите?
– Заходи, Кувалда. То есть Кувалдин Сергей Петрович. Чего тебе?
Он вошел шаркающей походкой, ссутулившись, сел на самый краешек стула. Платошин невольно поморщился, увидев испитое лицо Кувалдина: сдал, опустился вконец. А в молодости, помнится, бабы по нему сохли. Красавец был, орел!
– Дак. Не искали разве? – прищурился Кувалдин.
– Мы? Тебя? – Оперативники переглянулись. – Искали, конечно.
– Дак и я подумал. Раз сынка-то убили, вы теперь ко мне. Только я не виновный. Не было меня там.
– Какого еще сынка? – уставился на него Платошин. – У тебя что, сын есть?
– Не, у меня нет. Художника знаменитого сынок. Листов по фамилии. Только я в жизни никого не мочил, граждане начальники. Нету на мне крови. Да и зачем было его убивать, сами посудите? Он же мне денег давал, Листов этот.
– Какие еще деньги? За что? То есть давай все по порядку, Кувалдин. Правила ты знаешь. Ты говори, а мы все, что положено, оформим. Только с самого начала рассказывай.
– С самого начала?
– С него.
– Не верю я, что этот блондинчик у Верки от меня. Смазливый больно, да верткий. Не, я был не такой. Попроще малость. Хоть бумагу и подписал, все одно не верю.
– Мы же договорились: с самого начала, – напомнил Платошин.
– А я и говорю. С Верки все и пошло…
И Кувалдин стал монотонно излагать свою историю. Слушая его, Платошин понял: оба преступления в доме Листовых сегодня же будут раскрыты.
Загородный особняк Листовых
Эдик был страшно зол. Искать ее? Где? Москва большая. Девица – огонь, как она лихо сорвала стоп-кран! Приключений, мол, хочу! И сегодня туда же подалась, за приключениями. Кто знает, в чьей она сейчас постели, эта оторва? У Эдика имелись предположения, куда могла податься Маруся. Он давно уже догадался, кто позвонил и разбудил ее. И что именно сказал девчонке, после чего она сбежала от Оболенских. Эдик уже несколько раз набирал номер телефона в той квартире, где могла находиться Маруся, но там никто не брал трубку. А ведь это был последний шанс! Где же она шатается?
Он звонил и на мобильник, но Маруся сбрасывала его звонки. После длинных гудков раздавались короткие: ту-ту-ту… А потом и вовсе одни только длинные. Эдуард Оболенский для нее, похоже, умер.
Прозевал он свое счастье. У кого-то тоже были планы на наследство Эдуарда Листова, и этот кто-то не дремал. Много лет готовился и, узнав, что Маруся у Эдика, предупредил ее, чтобы знала, с кем имеет дело.
Ах, Маруся, Маруся! Эдик горестно вздохнул. Объединившись, они могли бы такие дела творить! Он, кажется, впервые что-то почувствовал. Встретил родственную душу, и будь у них побольше времени, Маруся прошла бы его школу и, как знать? Может, и не пришлось бы сажать ее на наркотики? У них была бы лю… Нет, не любовь. Любви нет. Жизнь, полная риска и захватывающих приключений, такая, о которой он всегда мечтал. Вечный праздник.
Он вдруг почувствовал горькое разочарование. Поистине: что имеем – не храним, потерявши – плачем.
«Черт возьми, да что со мной такое?!»
Сидеть летом в пустой московской квартире стало невыносимо. Сидеть и ждать не пойми чего. И он поехал в особняк деда…
…Валя мурлыкала под нос модную песенку, наводя порядок в гостиной. Скоро обед пора подавать, и так сегодня подзадержалась. Ничего, подождут. Вон на кухне сколько всего! Можно и бутербродами обойтись. Она уже вполне освоилась в доме и чувствовала себя здесь хозяйкой. Как все обернулось! Ольгу Сергеевну теперь в тюрьму упрячут, Настю выставят вон. Меньше народу – больше кислороду. А нечего воровать и людей убивать! И зачем убивать, если можно и так получить свои денежки?
– А вот ты где!
Денежки сами в руки идут.
– Принесли, Наталья Александровна?
– Что принесла?
– Тысячу.
– Обойдешься.
– Тогда я звоню в полицию!
– Да звони, мне-то что? Убийство раскрыто, теперь всем понятно, что это не я.
– А вдруг не она убила? Не Ольга Сергеевна?
– Она, милочка, она. Даже если она скажет, что я знала про ампулу с ядом, и что с того? Мне незачем убивать Нелли. И потом: поди, докажи.
– Так вы знали об ампуле! – ахнула Валя. – Вы цианистым калием Марусю хотели отравить! Вот зачем вы приносили в больницу торт с миндалем!
– Да, я знала, что в доме есть смертельный яд, не отрицаю. Но Маруся-то жива. А тебе никто не поверит. Тогда, в больнице, я еще не знала, что Георгий вновь собирается жениться, что у него есть третий ребенок. Внебрачный. Я ведь просто Жоре помочь хотела, чтобы все досталось моему сыну.
– Как это?
– Наследство получить, ни с кем не делясь! Да он не оценил. Теперь все достанется этой девчонке. Но ничего. Кому-то сейчас гораздо хуже, – рассмеялась Наталья Александровна.
– Платите тысячу долларов, а то я все в полиции расскажу, – зло сказала Валя. Деньги почти уже были у нее в кармане, и вот на тебе!
– Да кто тебе поверит? Ты по чужим чемоданам шаришь, шпионишь за всеми, да еще и сплетница! Тебе человека оговорить ничего не стоит! Беги, доноси! Свидетелей нашего разговора, что сейчас, что тогда в больнице, все равно нет.
– Как же это? – растерялась Валя. – А мои деньги?
– Обойдешься, – отчеканила Наталья Александровна. – На будущее тебе урок. Всегда надо иметь что-нибудь посущественнее разговоров. Записывать их на диктофон, – наставительно сказала она. – Дура ты, не по себе шапку выбираешь. Ты небось уже корону примеряла, а твой удел – швабра и половая тряпка! Ну, я пошла. Я, собственно, именно это хотела тебе сказать. Денег не жди, а скоро ты вообще вылетишь отсюда со свистом.
– Ну, это мы еще посмотрим! – На глазах у Вали выступили злые слезы.
Наталья Александровна, смеясь, ушла. Платить шантажистке? Еще чего! Стоит один раз это сделать, потом только успевай отсчитывать купюры!
В дверях гостиной она столкнулась с Эдиком:
– Куда это ты уезжал, дорогой? Мы уже успели соскучиться!
– Так, развеяться.
– Ах развеяться! Знаем мы вас, молодых и красивых! Ну, почему Егорка совсем на тебя не похож? Проказник! – Наталья Александровна шутливо погрозила Эдику пальчиком. Настроение у нее было прекрасное.
Она ушла, громко хлопнув дверью: нате вам, получите!
– Что, дама не хочет платить? – Эдик внимательно посмотрел на заплаканное Валино лицо. Та молча кивнула.
– Ну, ничего. Твое время еще придет. Авось когда-нибудь судьба даст тебе еще один шанс. Могу тебя огорчить: у меня тоже ничего не получилось. Невеста сбежала из-под венца.
– От тебя? Сбежала? – ахнула Валя.
– Бывает, – пожал плечами Эдик. – И я не всесилен. Ты мне все равно нужна, не реви. В конце концов, племянник – какой-никакой, а родственник. Не пора ли все переиграть? Я снова хочу быть сыном Георгия Эдуардовича Листова. Возвращаюсь в родные пенаты. Хоть крыша над головой будет. Авось добрая тетенька и денежек подбросит.
– А я? Что теперь со мной?
– Олимпиада Серафимовна тебе платит?
Валя кивнула.
– Чего же тебе еще? – усмехнулся Эдик. – Живи.
– Сто пятьдесят долларов в день, да еще и за медицинские услуги снимут полтинник, когда молодая хозяйка поправится, – упавшим голосом сказала Валя. – Мало.
– Еще вчера это было много! Что ж, аппетит приходит во время еды. Не переживай: хорошую прислугу найти не так-то просто. Правда, с Ольгой Сергеевной у тебя не сложилось. Жаль. Вот тут ты, девочка моя, прокололась.
– Не поняла? – растерялась Валя.
– Придет время – поймешь. Не стоило тебе с ней ссориться.
– Так и вы… Так и у вас…