Маргарет Трумэн - Убийство на Потомаке
— Нет причин для этого. Позвольте мне перейти к делу, ради которого я вам звонил.
— Вы наметили уже, где будете ужинать? — спросила Дарси.
— Да. — Вопрос Айкенберг застал его в неудобной позе; он в этот момент наклонился, чтобы достать из-под стола конверты с копиями писем и рукописью Полин.
— У миссис Смит? — игриво улыбнулась Дарси. — А что вы там делаете?
— Да, я ужинаю с женой, — ответил Смит, выпрямляясь и держа конверты в руках.
— А вы часто ходите ужинать в ресторан?
— Реже, чем раньше, — ответил Смит. — Мы предпочитаем ужинать дома. Я считаю себя неплохим поваром, хотя друзья, наверное, правы, когда говорят, что секрет моего успеха в свежести купленных продуктов и простоте блюд.
— Вы просто незаменимый мужчина. Мне это нравится. Без вас никуда, как без мяса и картофеля.
— Сейчас мясо ем уже не так часто, все больше рыбу или макаронные изделия. — Он положил конверты на стол. — Ко мне в руки…
— А я иногда не прочь съесть бифштекс из вырезки и от куска филея не откажусь, хотя позволяю себе их не часто.
— Разговор на гастрономические темы всегда доставляет мне удовольствие, но сейчас речь идет об убийстве.
— Жаль, что вы так настроены. Я уже не на службе, профессор. Я отдыхаю.
— А я нет и не могу долго задерживаться.
— Хочу еще выпить. Присоединяетесь?
— Нет, а вы — пожалуйста. — Он заказал для нее еще порцию водки с тоником, а сам продолжал пригубливать свой бурбон с содовой.
— Мак!
— Да?
— Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неловко.
— Неловко? Я не чувствую…
— А я считаю, что это так, и могу только гадать о причине.
Смит снова попытался перейти к делу, он взял верхний конверт и открыл его.
— Буду с вами откровенна, — начала Дарси, — вы…
— Это копии писем, написанных, как считают, Венделем Тирни Полин Юрис. Те самые, всем скандально известные письма.
Кокетливый тон Дарси Айкенберг исчез без следа.
— Откуда они у вас?
— Отказываюсь отвечать. У вас серьезные нарушения в отделе вещественных доказательств. Эти копии были переданы моему знакомому, а он отдал их мне. Я снова возвращаю их вам.
— Черт возьми! — воскликнула Дарси, уставившись на верхнее письмо.
— А это, — Смит открыл второй конверт и достал рукопись, — это семейная хроника, которую писала Полин. Без сомнения, она трудилась над ней много лет.
— Какое отношение она имеет к письмам?
— Очень большое, как мне кажется, сами увидите, когда прочитаете и то и другое и сравните. Я считаю, автор у них один.
На лице Айкенберг отразилось явное замешательство. Она начала что-то говорить, замолчала, посмотрела на второе письмо в стопке, затем перевела взгляд на обложку рукописи Полин.
— Вы сказали, что эту хронику написала Полин Юрис. Но правильно ли я вас поняла: по-вашему мнению, эти письма написала она, значит, писала самой себе?
— Именно так.
Дарси еще раз безуспешно попыталась заговорить, потом все же овладела собой.
— Абсурд, нелепость, — нервно рассмеялась она.
— Нелепостью вам кажется, что она сама себе писала любовные письма? Конечно, это необычно. Но я считаю, что так все и было.
— Она, должно быть, была сумасшедшей?
— Совсем не обязательно. Она была безумно влюблена в Венделя Тирни, но не встретила взаимности. Вначале я ошибочно подумал, что она написала эти письма, чтобы заняться шантажом, потом решил, что она хочет показать письма Мэрилин, жене Тирни, в надежде, что это разрушит их брак. Но сейчас я другого мнения. Не знаю, как объяснят этот факт психиатры, но она находила удовлетворение в написании писем. Она обращала к себе слова, которые отчаянно хотела услышать, но не могла на них надеяться.
— Кто сделал копии? — спросила Айкенберг, к ней уже полностью вернулось самообладание.
Прямолинейному Смиту пришлось на этот раз уклониться от прямого ответа.
— Их достал журналист и передал моему знакомому, о котором я говорил. Кто был источником утечки информации в полиции, меня не касается, это ваша проблема. Но я советую вам и вашим коллегам прочитать рукопись и письма, а потом сравнить. Мне кажется, вы придете к аналогичному заключению. Между прочим, на мой взгляд, последняя часть рукописи выполнена на той же машинке, что и письма.
— Должна сказать… когда мы договорились о встрече, я не предполагала, что вы мне расскажете. Помимо других ваших отличительных черт, вы еще обладаете умением устраивать поразительные сюрпризы.
— Дарси, мне действительно пора уходить.
Айкенберг разложила бумаги по конвертам и посмотрела в окно. Громада погружающегося в сумерки города была усеяна светящимися точками окон административных зданий. Мощные прожектора высвечивали знаменитые памятники столицы, своим жаром наделяя их новой жизнью, не давая тьме поглотить их.
— Мне кажется, я могу понять женщину, пишущую себе любовные письма.
Смит промолчал.
— Вы не согласитесь поужинать со мной сегодня?
— Боюсь, что нет, Дарси. — Смит жестом попросил официантку выписать счет. — Рад был вас видеть, — сказал он, — но, возможно, идея пригласить вас выпить была не очень удачной.
— Вы ведь знаете, правда?
— О чем?
— О том, как я к вам отношусь. Боюсь, что скрывала это не слишком умело.
Официантка взяла кредитную карточку Смита и чек.
— Детектив Айкенберг, мне кажется, между нами возникло какое-то непонимание. Если я сделал что-то, что…
— Нет, вы ничего такого не сделали, — покачала головой Дарси, глядя на свои руки, — вы просто были и остаетесь Маккензи Смитом. Я влюбилась в вас, когда еще была вашей студенткой. Недавно я ужинала со своим бывшим мужем Ником, он напомнил мне, что я только о вас тогда и говорила. Просто как влюбленная школьница. Ничего нет удивительного, студентки часто влюбляются в своих преподавателей. Я уверена, что была не первая, в ком вы возбудили подобные чувства. Забавно, но я иногда думаю, не послужило ли то сильное увлечение вами причиной нашего развода с Ником.
— Вы предположили раньше, что я чувствую себя неловко, так вот теперь мне в самом деле неловко, давайте уйдем отсюда.
— Можно мне, по крайней мере, закончить свое нескромное признание?
— Не буду лишать вас такой возможности, — сказал Смит. Он поставил свою подпись под чеком и снова спрятал карточку в кошелек. — Почему бы нам не забыть об этом разговоре? — спросил он. — Возможно, я каким-то образом ввел вас в заблуждение. Я этого не хотел, но, наверное, мой голос, выражение лица говорили о том, что я считаю вас в высшей степени умной женщиной, не говоря уж о красоте. Вы производили впечатление еще будучи студенткой. И сейчас вы не перестали впечатлять, детектив Айкенберг. Но я женат на такой же красивой и умной женщине. Вот и все.
— Хорошо сказано, профессор. Видите, я все же умею сдерживать свои чувства. Пойдемте.
Он вышел из-за стола и отодвинул ее стул. Они прошли бок о бок к лифту, молча спустились вниз и, так же не говоря ни слова, пошли к стоянке. Дарси поискала в сумочке ключи, наконец нашла. Смит открыл перед ней дверцу машины. Они стояли рядом. Она подняла голову, и ее мягкие, как лепестки цветка, губы оказались совсем близко. Букет ароматов ударил ему в ноздри.
— Мы могли бы остаться друзьями, — тихо сказала она, глаза ее умоляли и требовали, — могли бы просто иногда разговаривать, мне это нравится.
Сказав это, она прижалась к нему всем телом, и ее губы почти касались его губ. И вот они соприкоснулись, она застонала от удовольствия. Поцелуй сначала был неуверенным, но постепенно становился все настойчивее, нерешительность исчезла.
Непреодолимое влекущее чувство, вызванное их объятием, было резко разрушено: Мак вдруг осознал, что, как летчик, достиг критической точки, того рубежа, пересекая который он делал невозможным возвращение назад, на базу, а был бы обречен лететь вперед навстречу своей судьбе.
Смит отступил назад и перевел дыхание.
— Восхитительно, — сказала она. — Мы могли бы быть друзьями, хорошими друзьями.
— Я… спокойной ночи, Дарси.
35
Позднее, в тот же вечер
Чтобы отвлечься, Смит поехал окружным путем. В Арлингтоне он заехал в компанию, поставляющую на рынок морепродукты, и купил двух омаров, моллюсков и упаковку сладкого картофеля с луком. Из телефонной будки у магазина он позвонил Анабеле и очень удивился, услышав автоответчик. Он полагал, что к этому времени она должна была уже вернуться. Смит набрал номер галереи, но там также ему ответил механический голос.
Когда он подъехал к дому, в окнах было темно: Анабела не вернулась. Никакой записи на автоответчике не было. Теперь он стал беспокоиться по-настоящему. Это на нее не похоже, на них, если быть точнее. Чтобы избежать волнений, они взяли за правило оставлять сообщения на автоответчиках. Смит уже собирался начать обзванивать знакомых, когда услышал звук открываемого замка.
