Маргарет Трумэн - Убийство на Потомаке
Обзор книги Маргарет Трумэн - Убийство на Потомаке
Маргарет Трумэн
Убийство на Потомаке
1
Расставшись с адвокатской практикой и сменив ее на должность профессора права в университете Джорджа Вашингтона, специалист по уголовным делам Смит Маккензи дал себе торжественное обещание впредь находить время, чтобы, как говорится, наслаждаться благоуханием роз в саду своей души. Естественно, этот сад не имел ни малейшего отношения к реальному занятию садоводством, к чему Смит оставался совершенно равнодушен, но что касается земных запахов, то надо сказать, что нежный аромат, исходивший от плеч и шеи Анабелы, приятно волновал его.
Возможность спокойно предаваться отдыху значила для Смита очень много, поскольку круг интересов его был весьма обширен. Но наибольшую притягательную силу имели для него два увлечения. Во-первых, ему хотелось больше времени проводить со своей женой Анабелой, а во-вторых, его неудержимо влекло на берега Потомака. Прогулки у реки и молчаливое ее созерцание наполняли его душу благодатным покоем, располагали к неспешным размышлениям. Река Потомак наряду с архитектурными памятниками представляла собой один из символов Вашингтона. Именно ей был обязан город своим появлением. И многим другим городам дали жизнь реки.
Необъяснимо для себя самого Смит ощущал некое духовное родство между Анабелой и рекой. И дело здесь было не в том, что он находил в этом какой-то глубокий философский смысл или рисовал в своем воображении поэтические образы. Совсем нет. Подобный ход мыслей был несвойствен его прагматическому уму. Вероятнее всего, женщина и река олицетворяли тот покой, которого страстно желала его душа. В бурном житейском море Анабела стала для Смита островком мира и спокойствия. Так же влияла на него и река. В движениях жены он чувствовал мягкость и спокойное достоинство без намека на высокомерную позу. Подобно этому неспешно и размеренно катила свои воды река Потомак. А еще их роднила красота. Анабела Рид-Смит, по мнению Мака, была самым прелестным созданием на земле, и он благодарил судьбу за то, что эта женщина сделала его своим избранником.
В тот августовский день Маккензи решил провести час у реки, перед этим он в очередной раз поблагодарил Высшую силу, соединившую его с Анабелой, затем прочитал лекцию в университете и пообедал с другом, работавшим в Государственном департаменте.
Обычно Смит выбирал уединенное местечко и прогуливался там, наблюдая за тренировками университетских команд: за кажущейся легкостью движений гребцов скрывался упорный и напряженный труд. Маккензи нравилось также смотреть на влюбленные пары, гуляющие по берегу рука в руке или расположившиеся на траве отдохнуть. Порой он просто смотрел на реку, наслаждаясь даруемым ею покоем; тем временем, неторопливо скользя мимо, она несла свои воды через город в залив Чесапик.
Случалось, Маккензи приходил сюда ловить окуней, как правило, в обществе своего друга Венделя Тирни, для которого самым важным был улов. Смита же интересовало не это. Его забавляло, когда на его не имевшие острия крючки попадала рыба, тогда он осторожно подводил ее к лодке, освобождал и выпускал на волю до следующего раза. Но главный смысл Маккензи находил не в ловле рыбы, а в самом пребывании на реке. Да, именно это и имело для него значение. Возможно, реки и существуют для того, чтобы проводить около них время, считал он.
Но в тот день, о котором идет речь, Маккензи решил изменить своим привычкам. Он отправился на север по берегу со стороны Виргинии и доехал до водопада Грейт-Фолс, яростно бурлящие воды которого представляют собой завораживающее зрелище, являясь одной из природных достопримечательностей Вашингтона. В представлении Смита, с клокочущей яростью водопада могло соперничать только кипение политических страстей. Он подошел к краю ущелья, образуемого рекой, и остановился, взирая с высоты на представшее перед его глазами великолепие. Глубоко внизу стекавшая с водопада вода неистово крутилась в бешеных водоворотах. Грозная красота водопада внушала одновременно восхищение и страх.
Тепло солнечного дня привлекло к водопаду множество туристов. Под сенью дубов и гикори, радостно визжа, резвились дети. Фотографы устанавливали на штативах свои камеры и выжидали наиболее эффектное освещение. Любители птиц наводили бинокли на отвесные гранитные стены ущелья, где во многих местах имелись следы, проделанные миллионы лет назад остывавшей лавой; избороздившие гранит трещины были заполнены богатыми отложениями белого кварца.
«Какая красота!» — подумал Смит и вспомнил о жене. Вдоволь погревшись в ласковых лучах солнца и взбодренный свежим дыханием водопада, он уже собирался отправиться домой. Смит решил, что пора приступить к подготовке обеда или хотя бы наполнить бокалы. Маккензи повернулся и успел сделать несколько шагов к машине, когда пронзительный крик рассек воздух, подобно тому как глубокие трещины прорезали гранитную твердь ущелья. Он оглянулся и увидел бегущих к краю ущелья людей. Вернувшись к перилам ограждения, Мак взглянул вниз. Маленькая беспомощная фигурка безостановочно вертелась, подхваченная водоворотом. Слабые детские ручки отчаянно пытались найти опору. Голос ребенка терялся в свирепом реве водопада, обрушивавшего в ущелье сотни тысяч галлонов воды. Какая красота — величественная и одновременно неумолимая в своей безжалостной мощи!
2
На одном из кладбищ Вашингтона в ближайшее после трагедии у водопада воскресенье состоялись похороны утонувшей девочки. Газеты освещали случившееся с особым пристрастием, что было связано с местом разыгравшейся драмы: еще одна роковая дань взята водопадом. Среди всех парков Америки, находящихся в ведении Службы охраны национальных парков, наибольшее количество жертв приходилось на водопад Грейт-Фолс: за год там тонуло по семь, восемь, а иногда и десять человек. Жертвы редко падали в ущелье. Обычно погибали неосторожные пловцы или беспечные гребцы, недооценившие могучую силу реки. На этот раз погибла девочка, пришедшая с классом отметить окончание летних занятий. Она отстала от остальных и зашла за низкое ограждение. Какую свободу, наверное, ощутила она после двух месяцев занятий в знойной духоте класса! Может быть, ей казалось, что можно легко взмыть в небо, стоит только раскинуть руки.
Убитая горем семья девочки предъявила иск администрации парка и школы, в которой училась их дочь.
Но все эти события волновали в основном тех, кто имел непосредственное отношение к произошедшей трагедии. В то же время ничего не изменилось для большинства горожан. День выдался слишком хорошим, чтобы подолгу задерживать внимание на печальных событиях. На улицах было многолюдно. Вскоре летняя жара и гибель девочки должны были отойти в прошлое, превратившись в смутное воспоминание. Близилась осень, предвещавшая открытие самого приятного для вашингтонцев и богатого на события культурной жизни города сезона.
— Привет, Сэм, — произнес молодой человек с аккуратно подстриженными темными усиками, поравнявшись со своим таким же молодым знакомым, одетым в характерные для студента американского университета футболку с жилетом из мягкой коричневой кожи, брюки в обтяжку и теннисные туфли.
Пока молодые люди обменивались обычными в подобной ситуации фразами, мимо них неторопливо прошли несколько мужчин и женщин. Затем к говорившим направился еще один молодой человек, на котором странно смотрелся надетый поверх футболки не по размеру большой пиджак, в правой руке он держал пистолет. Сэм отшатнулся, увидев этого человека, хотя оружие было направлено на его собеседника.
— Ну ты, ублюдок. — В голосе подошедшего явственно звучала угроза, еще более подчеркиваемая грозным видом оружия.
И в следующий момент царившее вокруг спокойствие взорвал пистолетный выстрел. Свидетели этой сцены в ужасе отпрянули в стороны и застыли, словно обратившись в манекены, с раскрытыми ртами и вытаращенными глазами.
Молодой человек медленно попятился, вскинув руки, как будто пытаясь защититься от следующего выстрела.
— Не убивай меня, — сказал он. — Пожалуйста, не убивай.
Прогремел еще один выстрел, пуля попала в пах. На лице жертвы отразилась не столько боль, сколько удивление.
— Я… — начал он и не закончил. Судорожно глотая воздух, он обхватил руками дерево, безуспешно пытаясь удержаться на ногах. На его одежде на месте бедра и паха растекалось сплошное красное пятно, и тело, обмякнув, казалось, тоже стекало на землю безвольной массой.
Над распростертым телом стоял убийца; направив пистолет в голову жертвы, он спустил курок. Последовал сухой металлический щелчок — осечка. Нападавший снова взвел курок и, приложив пистолет на этот раз к груди лежавшего, выстрелил вновь. Рубашка упавшего мгновенно окрасилась в темно-красный цвет. Опять пистолет наведен в голову, выстрел, и снова осечка.
