Люси Кларк - Виновато море
Чуть подавшись вперед, он поцеловал ее в мокрое плечо. Другой ответ ей был и не нужен.
Странно, что она никогда не рассказывала о своем страхе перед морем Эду, думала Кейти, возвращаясь с мелководья на берег, – только Финну. Она села на берегу, с удовольствием глядя на узорно высохшие следы соли у себя на ногах. Подставив лицо солнцу, закрыла глаза, чувствуя, как постепенно отпускает сковывавшее шею напряжение.
Через несколько минут Финн сел возле нее. Солнце осветило его лицо, и она подметила в его глазах зеленые искорки.
– Финн, – медленно произнесла Кейти, чуть подаваясь вперед, – почему ты приехал сюда?
Подняв камешек, он повертел его между пальцами.
– Тяжело было в Корнуолле. Я был точно… сам не свой. Казалось, мне необходимо быть на Бали, быть там, где это случилось, чтобы окончательно поверить.
Она кивнула:
– Со мной было то же самое.
– Правда?
– Когда полиция все рассказала, я не могла в это поверить. Нужно было увидеть ее тело.
– Должно быть, это было тяжело.
Она кивнула.
– Когда ты пару недель назад позвонила и сказала, что находишся здесь, я понял, насколько мне необходимо тоже быть на Бали. То, что ты делаешь, – твоя поездка по местам, где побывала Миа… Я очень хорошо понимаю это.
– Правда? Мне иногда кажется, что я и сама-то этого не понимаю.
– Ты пытаешься найти ответы на вопросы. И я вижу в этом смысл.
– Ты считаешь? А может, я просто пытаюсь сбежать? – Она взглянула на свои руки.
– Кейти?
– Может, вся эта поездка не столько из-за Миа, сколько из-за меня самой. Может, это лишь предлог убежать от своей жизни. – Она подумала об Эде, о своей работе, о своей квартире. Она совершенно по ним не скучала. Как это говорило о той жизни, что осталась у нее позади?
– Если даже ты здесь ради себя, это тоже неплохо. Совсем необязательно все должно быть связано с Миа.
Какое-то время они сидели возле воды, слушая, как плещутся о песок волны. Кейти чувствовала, как покалывает порозовевшая от солнца кожа на груди.
– Видимо, стоит поискать тень, – наконец сказала она и подняла свои сандалии. Они пошли дальше.
– Так ты побывала и на Мауи? – спросил Финн.
– Да. Навестила Мика.
Он ждал, что она продолжит, не знал наверняка, насколько Миа была многословна в своем дневнике.
– Мне известно о Харли, – сказала Кейти.
– Ты была ошеломлена?
Кейти кивнула.
– Жаль, что Миа не рассказала мне об этом сама.
– Она собиралась.
– Однако вместо этого поделилась с тобой. – Она отвернулась, удивленная, с какой готовностью давали о себе знать прежние обиды. – Прости, я не хотела. Я благодарна тебе за то, что ты был там с ней.
Его лицо по неведомым ей причинам слегка омрачилось. Однако эта неожиданная тень исчезла так же быстро, как и появилась.
– Думаю, что Миа не рассказала тебе о Харли, потому что боялась, что эта «половинчатость» могла повлиять на ваши отношения.
– Возможно, и могла бы. Мне было не по себе, когда я узнала об этом. Это словно… даже не знаю… как-то нас разобщило.
Финн улыбнулся:
– Абсолютно то же самое сказала и Миа.
– Правда? – Кейти тоже улыбнулась. – Но у меня это уже прошло. Что значит наполовину? Ведь это словоблудие, правда? Все как было, так и есть – мы вместе росли, у нас было общее детство. То, что у нас оказались разные отцы, никак на меня не повлияло. Мы – сестры.
– Конечно.
– Иногда мне кажется, что я больше узнала о Миа из ее дневника, чем от нее самой. И меня просто убивает, что он пропал. Столько времени он был у меня в руках, но я его так полностью и не прочла. И теперь мне все время кажется, что она могла написать там нечто такое, что все бы объяснило.
– Наверное, местная полиция внимательно его изучила.
– Да, мне так сказали. И я сама просмотрела последние страницы, когда на него наткнулась.
– И – ничего? Никакого намека на разгадку?
Кейти покачала головой.
– А что полиция говорит насчет рюкзака? Есть шанс, что его могут найти?
– Они сказали, что, если в течение недели ничего не найдется, вряд ли что-то вообще появится.
– И сколько уже прошло?
– Почти две.
Финн кивнул.
– А ты не думала зайти в местное британское консульство?
– Хорошая мысль. Помимо рюкзака я хотела бы узнать, где погибла Миа. Я знаю, что это было на скалах Уманук, но хочу знать, где именно.
– Давай я договорюсь о том, чтобы нас приняли?
– Спасибо тебе, Финн.
Он нашел ее руку и сжал в своей. Между ними мгновенно пробежала искра. Внутри у Кейти все сжалось, а щеки запылали. Она убрала свою руку, удивленная тем, что даже в бесконечно горестные моменты сердце готово поддаться желанию, и была поражена этим чувством, точно чудом, напоминающим появление первой зеленой поросли, пробившейся сквозь еще мерзлую землю.
22
Миа
Ветер хлестал по лицу Миа ее же волосами и словно приклеил футболку Ноя ему к груди. Они стояли на берегу. Голые ноги саднило от бившего по ним песка – они наблюдали, как океан неистовствовал под нажимом вскипающего шторма.
Ною приходилось перекрикивать ветер, чтобы Миа его услышала:
– Будет дождь.
Она посмотрела на небо. С востока наступали нагромождения темных, набухших дождем туч. По ее предположению, через три-четыре минуты тучи могли быть уже над ними.
Ветер подернул морскую поверхность дрожью, точно подвижной рыбьей чешуей. Ной взял ее руку в свою, и она ощутила песчинки между их пальцами.
– Вот классный момент, – сказал он, и его темные глаза засветились восторгом.
В море формировались огромные, размером с автобус, волны.
– На них можно прокатиться?
Он окинул взглядом водный простор, словно прокладывая маршрут.
– Можно, но только пришлось бы грести против ветра, а волны разбиваются о рифы. Завтра ветер спадет, а волны должны остаться. Должно быть идеально.
Ной всю неделю следил за прогнозом, сверяясь по картам с вероятным смещением области низкого давления в Индийском океане на пути из Антарктики. Она была поражена его профессиональными навыками, слушая, с каким знанием дела он рассуждал о метеосистемах, периодах волнения и местных особенностях.
С моря накатывала первая огромная волна. Она вбирала воду на своем пути, точно всасывая ее, обнажая рифы, зубчатые и неровные, как кости тела, оставшиеся без мяса. Волна обрушилась с громовым рокотом, отозвавшимся в ее груди. Масса воды разбилась о зазубрины рифа.
– О Боже! – воскликнула Миа, сжимая его пальцы. – Мощь этой волны просто…
– …сокрушительна.
Она кивнула, ошеломленная.
– К вам в Корнуолл, наверное, приходят большие штормы из Атлантики?
– Да. В детстве мама возила нас на набережную, и мы ели в машине рыбу с жареной картошкой, наблюдая за тем, как волны обрушиваются на каменную насыпь.
Потом они с Кейти бежали выбрасывать оставшиеся от еды промасленные пакеты с салфетками в урну, а ветер дул им в спину, словно подгоняя. Они не убегали сразу, а подходили ближе к краю волнорезов, чтобы почувствовать на своих лицах соленые брызги. Когда они возвращались в машину с взлохмаченными и влажными от соленой воды волосами, их неизменно встречал запах масла от жареной картошки и уксуса, а мать подпевала звучавшей по радио песенке.
– Я скучаю по всему этому.
– По Корнуоллу? – повернувшись, спросил Ной.
– По Корнуоллу. По штормам. По маме. По сестре. По всему. – Миа потеребила ракушки на своих бусах. – Мы выросли на берегу моря. Это был как бы наш дворик. А теперь Кейти в Лондоне, а я – здесь. – Она вздохнула. – Кейти старается не бывать на море. Знаю, это может показаться глупостью, но я считаю его нашим местом. Тем, что нас связывает.
– Что же изменилось?
Миа задумалась.
– Она боится. – Ей вспомнился тот день в Порткрэе, когда во время неожиданно начавшегося отлива вода вдруг резко и безжалостно потемнела. Миа почти ощутила жесткую поверхность доски для серфинга, когда она, распластавшись на ней, пыталась грести руками, и помотала головой, отделываясь от воспоминаний. – Вам с Джезом повезло: вы продолжаете вместе заниматься серфингом. Должно быть, хорошо, когда есть общее увлечение.
– Возможно.
Она подметила изменившееся выражение его лица.
– Джез не заревновал, когда ты начал заниматься этим профессионально?
Ной пожал плечами:
– Не знаю. Мы не говорили об этом.
– Но ведь, когда ты вернулся домой, ты, наверное, почувствовал, рад он за тебя или нет.
– Я не возвращался домой.
– Что ты имеешь в виду?
– Я уехал на год на Бали. Немного попутешествовал, а потом участвовал в соревнованиях.
– И так и не вернулся?
Ной помотал головой.
– Но ты же виделся со своей семьей?
