Люси Кларк - Виновато море
Кейти подперла коленями подбородок. «Неужели я все упускаю, Миа? Кажется, я уже и себя-то не понимаю. Ты удивлена? Я, та, о которой ты как-то писала: “Кейти знает, кто она такая, и уверенно шагает по жизни”. Так вот тут стоит сделать оговорку: теперь мне кажется, что я крадусь на цыпочках.
Не могу позволить себе здесь долго оставаться, но не знаю, что делать дальше. Мысль о возвращении в Англию меня пугает. Думаю, у меня нет на это сил. Твой дневник был единственным путеводителем этих дней моей жизни, и теперь без него я чувствую себя потерянной. Бесконечно тянутся часы, и, Господи, Миа, мне так одиноко. Мне жутко одиноко.
Хуже всего ночью. Я постоянно вижу тебя во сне. Ты – на вершине скалы, а я – рядом. Мы ссоримся. Ты только что узнала, что я, оказывается, читаю твой дневник, и пришла в негодование. Ветер треплет твои волосы, и я вижу, что твои глаза горят гневом. Ты требуешь вернуть твой дневник, но я молчу в ответ, и мы обе слышим, как откуда-то снизу доносится грохот волн. Когда ты повторяешь свою просьбу, я говорю тебе, что потеряла его: беспечно оставила его в гостинице и отправилась куда-то поужинать. Ты представляешь себе, что красивые кремовые страницы с выстраданными словами утеряны навсегда, и тебя охватывает такое возмущение, что ты идешь, даже не замечая, куда ставишь ноги. Ты оказываешься близко к краю обрыва, и я, в ужасе от того, что ты можешь упасть, пытаюсь до тебя дотянуться, но вместо того, чтобы оттащить тебя в безопасное место, толкаю тебя. Вот такой мне снится сон, Миа. Каждую ночь».
Щеки Кейти стали мокрыми от слез. Слезы падали ей на колени и впитывались в широкий подол сарафана.
– Кейти?
Его голос показался ей ударом тока, и она резко подняла голову. Он стоял напротив нее, прикрывая рукой глаза от солнца. Его кожа была бледной, а волосы коротко пострижены.
– Финн?
Он старался не показать своего удивления, вызванного ее видом. Переживаемое ею горе было налицо: темные синяки под глазами и исхудалые руки, которыми она обхватила прижатые к груди колени. Ее волосы потемнели, и в какое-то мгновение ему показалось, будто он смотрит на Миа.
– Финн? – Кейти поднялась на ноги. – Боже! Неужели это ты? – Она порывисто подалась вперед и обвила его руками.
Вдохнув запах ее волос, он закрыл глаза и унесся в воспоминания. Наконец Кейти, отпрянув, вытерла лицо и заправила волосы за уши. Она казалась маленькой и хрупкой, точно подвядший без воды цветок, и, не отрываясь, смотрела на него, покачивая головой.
– Как ты здесь оказался?
– Решил вот составить тебе компанию, – непринужденно ответил он. Финн не стал говорить ей, что ее голос по телефону звучал настолько безучастно и безжизненно, что это испугало его. Он уже отпустил сюда одну из сестер Грин и не собирался повторять ту же ошибку.
– Откуда же ты узнал, где я остановилась?
– Поговорил с Джесс.
– Она не говорила, что ты собираешься приехать.
– Ты в эти дни, видимо, не слишком интересовалась своей электронной почтой. А мы с ней сговорились. Нам обоим не понравилось, что ты здесь одна.
Глаза Кейти заблестели, и она замолчала.
– Когда ты прилетел? – наконец спросила она.
– Пару часов назад. Взял такси, и прямо сюда. Дежурный на стойке в гостинице сказал мне, что ты на пляже.
Она впервые улыбнулась, глядя на него.
– Не могу поверить, что ты здесь.
– Пройдемся?
Они пошли по берегу. Легкий ветерок разбивал морскую гладь, и на берег накатывали мелкие волны. Финн ощущал во влажном воздухе запах моря и еще каких-то цитрусовых – каких именно, он не мог определить.
– Джесс рассказала мне про твой рюкзак, – сказал он наконец.
– Там был дневник Миа.
– Знаю. – Взглянув на Кейти, он увидел, что она покусывает нижнюю губу.
– Я словно вновь ее потеряла.
– Послушай, – Финн слегка толкнул ее плечом, – что тебе эти несколько страниц по сравнению с тем, что я здесь и сам могу рассказать тебе обо всех этих путешествиях?
Кейти улыбнулась.
– Да ты и сама теперь завзятая путешественница.
– Ладно тебе.
– В поход ходила?
– Нет. Но в хостелах несколько раз останавливалась.
– Кейти Грин – и в хостеле?! Вот уж никогда бы не поверил.
– Да я еще и с парашютом прыгала.
– Не может быть! В Австралии? В Слейд-Плейнз?
– Да.
– И я слышу это от девушки, которая и по луже не пройдет, не просчитав сначала все возможные риски! Я впечатлен.
– Не стоит. Я была в ужасе.
Он расхохотался.
– А Миа ведь понравилось, да?
– Клянусь, был свидетелем того, как она в тысяче футов над землей улыбалась. – Финн вспомнил, как Миа бежала к нему в своем парашютном костюме, с поднятыми на лоб очками и широкой улыбкой на лице.
– Вам обоим было весело.
– Да, – согласился он.
– А что ты делал, когда Миа улетела на Бали?
– Я опоздал на рейс на Новую Зеландию и остался в Австралии. Взяв напрокат машину, отправился к восточному побережью.
– Путь неблизкий.
– Да, – отозвался Финн, вспоминая долгие жаркие отрезки дорог и холодные ночи, проведенные на заднем сиденье автомобиля. – Но я так никуда и не доехал.
– Где ты был, когда я узнала про Миа? – серьезно спросила Кейти.
– На заправочной станции. Затерянной посреди неизвестности. У них оказался подключенный к Интернету старенький компьютер, и я зашел к себе на почту. Там было семь сообщений от брата, в которых он просил срочно позвонить домой. За несколько недель до этого я потерял свой сотовый, и никто не мог со мной связаться. Я заплатил кассирше двадцать долларов, чтобы она позволила мне воспользоваться их служебным телефоном. – Он вспомнил, как кассирша не разрешила ему пройти за стойку и ему пришлось звонить, перегнувшись через прилавок и придавив бедром мятные карамельки.
Подошел отец. Я понял, что что-то случилось, по тому, как он, не желая говорить сам, все повторял, чтобы я подождал, пока он отыщет мать. А она принимала ванну. Я уже вспотел, пока она наконец взяла трубку. И она мне прямо заявила: «Умерла Миа Грин. Ее тело обнаружили на Бали у подножия скалы тринадцать дней назад». Она уже тринадцать дней была мертва, а я ничего не знал, – говорил он, качая головой.
Повесив трубку, я сел в машину и уехал. Не знаю, о чем я тогда думал. Похоже, я вообще ни о чем не думал – мозг просто отключился. Возможно, логика была такова, что, если уехать подальше от того телефона, все случившееся окажется неправдой.
– Боже, Финн!
Он посмотрел на море – туда, где по воде, подпрыгивая на волнах, неслась моторная лодка.
– Потом я остановился где-то на побережье и просто просидел там до темноты, глядя на волны.
Он рыдал и негодовал, он с такой силой бил кулаком по дереву, что выбил сустав на пальце.
Потом я всю ночь напролет ехал до аэропорта Аделаиды и первым же рейсом вылетел из Австралии.
– Боже, Финн, – вновь повторила она.
– Ладно, хватит на сегодня «веселых» разговоров, – сказал он, останавливаясь и поворачиваясь к морю. – После восемнадцати часов в самолете я готов к приему соленой ванны. – Он стащил с себя футболку и подтянул шнурок на шортах.
«Неужели любой океан будет теперь неизменно напоминать мне о Миа», – думал он, вбегая в прозрачную воду.
Кейти смотрела, как он нырнул, затем вынырнул, тряхнул головой и в воздухе разлетелись серебристые брызги. Потом он перевернулся на спину и остался лежать, покачиваясь, под синим безоблачным небом.
«Финн здесь. Он на самом деле здесь».
Море искрилось, и бриз, словно накатывая с его поверхности, скользил по ее коже. Две девчушки с косичками топали по мелководью с болтавшимися на руке масками. Кейти улыбнулась, подумав о Миа. Потом сняла сандалии и направилась к морю, погружая босые ноги во влажный песок у самой кромки воды. Она сосредоточилась на ощущении соленой воды под пальцами ног, затем, сделав еще шаг, зашла глубже, и море плескалось уже вокруг ее лодыжек. Оно было теплым и прозрачным, манящим – не таким, как холодное море в Корнуолле.
Подобрав рукой подол сарафана, Кейти сделала еще пару шагов, и вода добралась ей до коленей. Она подняла глаза, убеждаясь, что Финн был неподалеку. Он помахал ей рукой, и Кейти тоже удалось, подняв руку, помахать ему в ответ.
Финн как-то спросил у нее:
– Почему ты не купаешься в море? – Они лежали в ванне у него в квартире в Северном Лондоне. Вода уже остыла, и мыльные пузырьки стали превращаться в молокообразную пену. Она облокотилась ему на грудь, а ее колени торчали из воды, точно две белые горки.
– Когда мне было четырнадцать, я чуть не утонула в Порткрэе, – ответила она. – Пока я плавала, начался отлив. – Она провела пальцами по металлической ручке ванны, стирая с нее капельки воды. – С тех пор я перестала доверять морю.
Чуть подавшись вперед, он поцеловал ее в мокрое плечо. Другой ответ ей был и не нужен.
