Александр Чернов - И ты, Брут...
Настя тихонько засмеялась.
— Ради того, чтобы провести с тобой несколько счастливых дней, я готова на побег из родительского дома, — и она потерлась носом о мой подбородок.
В этот момент я ничего не видел, кроме прекрасных глаз девушки, ничего не слышал, кроме голоса Насти и ничего не чувствовал кроме биения ее сердца, а потому вовремя не заметил приближающуюся опасность. Неожиданно раздалось деликатное покашливание, которое заставило нас обоих вздрогнуть. Как Настя висела на моей шее, так я вместе с ней и развернулся в сторону источника звука. На лестничной площадке между вторым и третьим этажом стояла юная особа лет восемнадцати, ужасно похожая на маму Насти и отдаленно напоминавшая саму Настю. Разумеется, это была младшая дочь Виталика и Кати, которую они послали за хлебом. Вышеозначенную покупку девушка и держала в руках. Сестра у Насти была длиннонога, волоока, с кукольным личиком, пышными длинными волосами темно-каштанового цвета. Ее стройную фигурку, как перчатка, обтягивало короткое красное платье, подчеркивая каждую линии ее великолепного тела. И вот на лице этого прелестного создания застыло ехидное выражение человека, узнавшего о своей сестре шокирующую новость.
— А чего это вы здесь танцуете? — невинно поинтересовалась девица. — Музыка давно кончилась.
Я не сумел придумать ничего лучше, как прижать к себе голову девушки и, поглаживая ее рукой по волосам, сказать:
— Ничего, Настя, не плачь. Он к тебе еще вернется!
— Ну да! — подняла меня на смех девица. — Раз попались, нечего придуриваться.
Не отрывая от меня глаз, девица стала подниматься по ступенькам. Настя отошла от меня и, скрестив на груди руки, стала ждать приближения младшей сестры. Я помалкивал.
— Ты бы еще на лестницу в трусиках и "бюстике" выскочила, — язвительно заметила девица. — И вообще, с какой это стати ты мою новую пижаму напялила?
Настя, глядя на сестру так, как смотрят на расшалившуюся любимицу семьи, ответила:
— Свою не нашла.
— Правильно, — строя глазки, промурлыкала девица. — Откуда тебе ее найти, раз она в грязном белье лежит. Ты же грязнуля у нас. Никогда ничего за собой не стираешь. И в своей комнате не убираешься. Платье третий день на стуле висит. И готовить не умеешь…
— Но ты, балаболка! — хотя Настя пыталась казаться серьезной, ей это никак не удавалось — на лице то и дело проступала улыбка. — Хватит мне здесь рекламу делать. Ты шла домой, вот и иди! — девушка отступила и, опустив руку, сделала ей движение, каким обычно подгоняют медлительных людей.
— Иду я, иду! — с наигранным возмущением воскликнула девчонка и повела в мою сторону глазами. — А он кто?
Закатив глаза, Настя показала какой я лакомый кусочек и призналась:
— Мой очень хороший друг. Он тебе нравится?
Сестры говорили обо мне как о неодушевленном предмете, отчего я чувствовал себя полным идиотом, однако продолжал отмалчиваться, с насмешливым видом наблюдая за ними. Пусть резвятся.
— Ничего мальчишка, симпатичный. Был бы постарше, я бы его у тебя увела.
— Давай, давай, топай, — Настя со смехом подтолкнула сестренку к двери. — Нечего заглядываться. У тебя от своих парней отбоя нет.
— Ладно, молодежь, гуляйте пока!.. — девица нахально нам улыбнулась и, увернувшись от шутливого хлопка сестры, юркнула в квартиру.
Когда за девушкой закрылась дверь я свободно вздохнул. В ее присутствии я чувствовал себя ужасно неловко.
— Веселая у вас семейка, — заявил я ухмыляясь. — С вами не соскучишься. Особенно с сестренкой.
— Она хорошая девочка, — с теплотой отозвалась о своей сестре Настя. — Мы с ней — не разлей вода. Ближе Ленки у меня и подруги-то нет. Я ее очень люблю. — Девушка вдруг задумалась. — Но что же я родителям скажу? Не на один же день придется из дому исчезнуть. Они расстроятся.
— Что же делать… — произнес я рассудительно. — Придется их расстроить.
Девушка покусала губу и, подняв ко мне глаза, спросила:
— Может быть, ничего не говорить? Сбежать да и все.
— Нельзя. Родители твои сразу всполошатся и кинуться в милицию. А нам с тобой в этом учреждении засвечиваться нельзя. Думай, Настя, думай!
Потирая подбородок, девушка уставилась в потолок. Несколько секунд она соображала, потом, отвечая своим мыслям, пробормотала:
— Нет, не поверят, — и неожиданно взглянула на меня просветлевшими глазами. — Слушай, я отпрашиваться у них не буду. Они все равно не разрешат. Напишу записку, поставлю в известность, а там будь что будет. Ты подожди меня на улице, сейчас родители с сестрой уйдут в гости. Я оставлю им записку, оденусь и выйду к тебе. Договорились?
— Без проблем.
Девушка юркнула в квартиру, а я стал спускаться по лестнице.
ЗАХВАТ
Я занял позицию за площадкой за живой изгородью, сквозь прореху в которой просматривался дом Насти. Минут через десять из подъезда вышел отец девушки и направился в сторону гаражей. Вскоре он подъехал на подержанной иномарке и посигналил. Ровно через минуту его дражайшая половина в сопровождении младшей дочери продефилировала от дверей подъезда к дверям иномарки и уселась в машину. Автомобиль плавно выехал со двора.
Ждать пришлось еще минут двадцать. Наконец появилась Настя. На ней был светлый из плащевой ткани костюм спортивного типа с множеством карманов, клапанов и замков. Брюки костюма при помощи все тех же замков можно было легко трансформировать в короткие или удлиненные шорты. На ногах у Насти были кроссовки, через плечо перекинута спортивная сумка с вещами. К изгнанию девушка подготовилась основательно.
— И что же ты в записке написала? — полюбопытствовал я еще издали.
Девушка беспечно махнула рукой:
— Написала, что с женихом в свадебное путешествие укатила.
Я принял слова Насти за чистую монету и подивился:
— Ты что, не могла придумать ничего лучше?
Очевидно, вид у меня был глупый, потому что девушка рассмеялась и заявила:
— Шутка. В записке я написала, будто уехала на выходные с друзьями в горы. Они якобы за мной на машине прикатили. Мол, извините, не беспокойтесь и все такое… Так что до понедельника я свободна, а там посмотрим.
Я взял у Насти сумку закинул за плечо. Сумка напомнила мне, о том что у нас остался ряд нерешенных хозяйственных вопросов.
— Нам нужно в магазин заскочить, — объявил я деловито. — Купить кое-какие продукты — не будем же голодать на даче — и прикупить туалетные принадлежности.
— Зубная паста, зубная щетка, мыло, полотенце у меня есть. Осталось купить продукты, еще одну зубную щетку и… — Настя взглянула на мое лицо, — тебе бритву. И вот еще что… — она сунула мне что-то в руку. — Это моя доля денег. Пусть у тебя будет. Ну, пойдем?..
Мы направились между домами к дороге.
— Кем работает твой папа? — поинтересовался я, засовывая баксы в карман. — Только не говори, что он полковник, а то чего доброго я возомню себя пророком.
Настя взяла меня под руку и, приноравливаясь к моему шагу, ответила:
— Никакой он не полковник. Папа заготовками занимается.
— А рога и копыта! Слыхал я про такую контору.
— Почему это рога и копыта? — неожиданно обиделась девушка. — Их фирма грибами занимается. Скупает у населения. А папа хозяин фирмы.
Я очень удивился:
— Так у вас, значит, зажиточная семья? Так чего же ты польстилась на деньги Валеры и полезла в дом Бугрова?
— Не только из-за денег оказались мы в том доме, — заметила Настя. — Если помнишь, толстяк нас еще и шантажировал. Испугалась я. А если честно, — она хитро взглянула на меня. — Было бы неплохо, если у нас в руках оказались те свыше миллиона долларов и ценные бумаги. Ты бы от них отказался?..
— Не говори глупостей! — осадил я девушку. — Мне чужого не нужно.
— Ой-ой-ой! — прогнусавила Настя. — Скажите, какой честный. А я бы не отказалась. Таких денег мне в жизни не заработать.
Мы дошли до дороги, свернули и направились по тротуару к проспекту. По пути заскочили в супермаркет, где приобрели недостающие туалетные принадлежности, необходимые нам продукты, а также бутылку шампанского для романтического ужина вдвоем. Пять минут спустя стояли у рекламного щита с изображением девицы из госбанка. Штук пять машин обошли вниманием мою вытянутую руку, шестая — старенькая облупленная "Волга" — притормозила. Водитель — невысокий комичного вида плотный мужичок лет сорока с рыжими усами между пухлых щек — был не против подбросить нас до нужного места, причем за солидное вознаграждение. Торговаться я не стал и с шиком распахнул перед Настей заднюю дверцу автомобиля. Едва мы уселись в колымагу, и она тронулась с места, как зазвонил мобильник. Я порядком струхнул, подумав, что снова звонит император, но это был Чума.
— Здорово, Игорек! — Санек был в изрядном подпитии и плохо ворочал языком. — Мать просила тебе на сотку звякнуть. Что стряслось?
