Александр Чернов - И ты, Брут...
Я взбежал на третий этаж. Дверь слева с номером тридцать была обита дерматином, причем так искусно, что ее поверхность напоминала поверхность хрустального фужера глубокой огранки. В углублениях дерматин был припорошен пылью, а по углам косяка висела паутина. Нет, видать, в доме Васильевых хозяйского глаза.
У двери несли вахту — она мгновенно распахнулась, едва я прикоснулся к кнопке звонка. На пороге стояла мадам в сногсшибательном вечернем платье с косо отрезанным подолом, отделанным по краю воланами. Такими же воланами кое-где была отделана и верхняя часть платья. Разумеется все "а-ля асимметрия". Под цвет платья на женщине были и замшевые туфли на высоком каблуке. У дамы был острый подбородок, чувственный рот, округлой формы нос, чуть больше, чем следовало бы выступающие скулы и продолговатые глаза. Вычурно наложенная косметика придавала ее лицу хищное, чуть надменное выражение. Волосы она носила длинные, прическу пышную. Лет ей было около сорока. Хотел бы я иметь такую тещу.
— А вы не боитесь вот так вот сходу открывать двери незнакомым людям? — поинтересовался я и как истинный джентльмен сделал полупоклон.
Женщина вовсе не меня ожидала увидеть на пороге своей квартиры. Непринужденное выражение на ее лице сменилось озадаченным.
— Я думала, дочка вернулась, — произнесла она неуверенно, еще не зная как себя со мной вести. — Я ее в магазин за хлебом отправила.
Я очень беспокоился за судьбу девушки и невольно воскликнул:
— Настю?!
Женщина подумала и пришла к выводу, что при общении с такими чудаками как я, следует проявлять сдержанность и сохранять достоинство.
— Нет, младшую дочь. А вы знаете Настю? — спросила она, скрывая за легкой иронией вдруг охватившую ее тревогу.
А у меня своя линия поведения. Я действовал согласно намеченной мной программе, поэтому сбить меня с толку было трудно. Я приятно улыбнулся:
— Лично нет, но я много о ней слышал. — Я делал все, чтобы понравиться Настиной маме. — Вы не могли бы позвать девушку?
Глупо было бы ожидать, что женщина бросится в комнаты за своим чадом. Она никуда и не пошла, осталась стоять на месте, прикрывая собой вход в квартиру.
— Я могу поинтересоваться, зачем вам понадобилась моя дочь?
Я разыграл смущение воспитанного человека попавшего в неловкое положение.
— Извините. По-видимому, с этого объяснения мне и нужно было начинать разговор. Понимаете, мой сын учится вместе с вашей дочерью в медицинском институте на одном курсе. Вчера он не пришел ночевать домой, сегодня на занятиях его не было. Мы с женой ужасно беспокоимся, не случилось ли с ним что. Так вот, мне сказали, ваша дочь была последней, кто его вчера видел. Разрешите поговорить с ней. Возможно, она знает, где мой сын.
Я и не подозревал, что во мне гибнет талант актера. Правда, не могу сказать, что Настина мама разрыдалась, услышав душещипательную историю, но когда она заговорила, голос ее потеплел.
— Настя спит, но если это так важно, я ее конечно разбужу.
— Пожалуйста.
Собираясь уходить, женщина спросила:
— Как зовут вашего мальчика?
— Игорь. Игорь Гладышев.
— Игорь?! — раздался из глубины квартиры удивленный возглас "бригадного генерала" и за спиной Настиной мамы вырос невысокий плотный мужчина с суровым лицом. Он, так же как и женщина, был готов к выходу — облачен в черный костюм, белую сорочку и галстук.
"Если я скажу, да это я папа! — ты же в обморок грохнешься!" — подумал я, и предпочел отмолчаться — терпеть не могу семейных драм, истерик и разборок.
Услышав знакомое имя, мужик, очевидно, выскочил в коридор с намерением заарканить жениха для дочери, но, увидев вместо парня почти своего ровесника осекся и спросил у женщины:
— В чем дело, Катя?
— Папа вот Игоря пришел, — пояснила та. — Парень с нашей дочерью на одном курсе учится. Он со вчерашнего дня дома не появлялся. Родители, понятно, с ума сходят. А Настя последняя, кто видел мальчика. Пойду разбужу дочь. Пусть поговорит с человеком. — И женщина, подвинув мужа, направилась по коридору.
На суровом лице оставшегося со мной "бригадного генерала" отразилось глубокое раздумье.
— Звонил недавно один парень, — произнес он медленно. — Спрашивал Настю. Его Игорем звали. Может, это и был ваш сын?
Наконец-то путем сложнейшей работы мысли, сопоставлений фактов, анализов, и догадок пришел он к верному умозаключению. Я оживился:
— Игорек?! Вы уверены, что это был именно он?
— Уверен, — выражая мне сочувствие, грустно подтвердил мужчина. — Именно так он и представился.
Я сделал вид, будто с души у меня упал камень.
— Слава богу, он жив! А то мы с женой не знаем, что и думать. Игорь не говорил, где находится?
Мужчина качнул головой.
— Нет. Да вы не волнуйтесь. Загулял ваш парень. В трубке слышались смех и музыка. Дома у кого-нибудь пирует.
Я слегка вытянул физиономию.
— Пирует? У него что, с мозгами не в порядке? Мы с женой вторые сутки не спим! Может, Настя знает у кого он торчит?
Изображая неведение, мужчина приподнял брови, а уголки губ опустил.
— Может быть, и знает. Об этом вы у нее сами спросите. Вы проходите в дом.
Я сделал решительный шаг назад.
— Не хочу злоупотреблять вашей добротой и причинять вам еще большее беспокойство, вторгаясь в вашу квартиру. Пусть Настя выглянет в подъезд, я перекинусь с ней двумя-тремя словами и уйду. А вам спасибо за участие, и еще раз, извините.
— Как знаете, — не очень огорчившись моим отказом войти в дом, произнес мужчина и, прикрыв двери, удалился.
Настя вышла пару минут спустя, заспанная, со слипающимися глазами. На ней была розовая пижама с какими-то слониками, жирафами, бегемотиками и прочими зверюшками. На ногах мягкие, также розового цвета тапочки. Увидев меня, девушка улыбнулась так, будто я ей приснился в хорошем сне и повисла на моей шее.
— Ой, Игорь, — пробормотала она заплетающимся языком. — Как ты меня нашел?
Я обнял Настю, и за ее спиной плотнее прикрыл двери в квартиру. Девушка была теплая, разомлевшая, и от близости ее тела я почувствовал как по моему телу разливается истома. Я медленно втянул ноздрями воздух, наслаждаясь пряным ароматом, исходившим от волос девушки, и шепнул ей в ушко:
— Это было совсем несложно. Я запомнил подъезд, в который ты входила, а узнать у соседей, где живет очаровательная девочка, которая бродит иногда по подъезду в розовой пижаме, было парой пустяков.
Настя хихикнула, а потом продолжительно и сладко зевнула:
— Я так рада тебя видеть. Ты соскучился по мне и потому пришел, да?..
Как не приятно мне было прижимать к себе девушку, я стеснялся ее объятий. Признаюсь, я вообще, не люблю случайных объятий, мимолетных поцелуев, нечаянных прикосновений, дальше которых в силу неподходящей обстановки, а точнее за отсутствием таковой, дело зайти не может. Предпочитаю не дразнить себя и партнера раньше времени. Я разомкнул руки за спиной Насти и прислонил ее к стене. Девушка болталась из стороны в сторону, словно у нее не было хребта.
— У нас снова проблемы, Настя! — заявил я.
— Ну какие еще проблемы, Игорь? — она опять обвила мою шею руками и повисла на ней. — Я ни о чем не хочу слышать. У нас сегодня был тяжелый день. Я хочу спать!
Не зная куда деть руки, я сделал ими в воздухе несколько замысловатых движений и снова сцепил за спиной девушки.
— Большие неприятности. Ребята Владимира Андреевича вскрыли сейф, а он оказался пуст.
Настя встрепенулась:
— Пуст? Ты что говоришь?
Я слегка отстранился от девушки и печально подтвердил:
— Пустой как барабан. Теперь император…
— Какой император?.. — изумилась Настя.
Я почему-то смутился и, испытывая за свое смущение еще большее смущение, пояснил:
— Ну, Владимир Андреевич этот, я так его называю… Он считает, что сейф отчистили мы.
— Ничего себе! — стряхивая остатки сна, воскликнула девушка. — Глупость какая! Мы же ничего не брали!
— Я то же самое сказал императору — не верит, — пошутил я. — Хочет, чтобы мы вернули ему миллионы.
— Он что, рехнулся? — вспыхнула Настя. — Где же мы ему их возьмем?
— Не знаю, — откровенно признался я. — Но отвечать за пропажу придется нам. Владимир Андреевич объявил на нас охоту. Возле моего дома и дома Чумы уже торчат его люди. Нам нужно сматываться из города. Давай, собирайся, поедем на дачу к моему приятелю. Там нас никто не найдет. А мы в спокойной обстановке сможем подумать над тем как дальше быть.
На лице девушки возникло лукавое выражение:
— А мы с тобой на даче будем вдвоем-вдвоем?
Я невольно улыбнулся:
— Может, ты хотела сказать одни-одни?
— Пусть так. Главное нам никто не помешает?
— Я прослежу, чтобы не помешали, — подмигнув, пообещал я.
Настя тихонько засмеялась.
