Марина Крамер - Привилегия женщин (сборник)
Он сидел у камина в небольшом шале в Австрийских Альпах, держал в левой руке бокал, в котором вместо шампанского белело молоко, и смотрел на огонь. Правая рука в повязке-косынке покоилась на груди. Негромко потрескивали поленья, языки пламени лизали их со всех сторон, превращая в черные обломки. За окном шел снег — тихий, медленный, крупными хлопьями. Где-то раздавались хлопки петард и взрывы смеха. Люди праздновали Новый год.
«И только я, как всегда, один, — усмехнулся Алекс про себя и сделал глоток молока. — Наверное, в этом есть какая-то справедливость. Ангел-хранитель должен быть одиноким…»
Танцы с врагами
— У меня такое чувство, что кто-то водит нас за нос.
Рука с перстнем на мизинце потянулась к рюмке, наполненной коньяком. Сделав глоток, мужчина уставился тяжелым взглядом на своего собеседника. Тот — довольно высокий, но какой-то вялый, со скучающим лицом, стоял у большого зашторенного окна и покручивал свою рюмку в руке.
— Костя, мне рекомендовали этого человека как хорошего профессионала, — отозвался он.
— Никому нельзя верить, Артур. Запомни — никому! У меня ощущение, что твой исполнитель меня крепко поимел, и Мария жива.
— Ты видел снимки.
— Снимки… да, снимки…
Костя встал из глубокого кресла, подошел к письменному столу и вынул из ящика пачку фотографий. Они с Артуром долго перебирали и пересматривали снимки, на которых была изображена лежащая лицом вниз женщина в темно-синих узких джинсах и белой, выпачканной кровью водолазке. Рыжие волосы на затылке спутались и тоже были в крови.
— Ну, ты не видишь, что ли, — Мария это, — изрек Артур, бросив фотографии на стол.
Костя медленно вынул из плотного бумажного конверта кольцо. На квадратном бриллианте запеклась кровь, а в золотых лапках, державших камень, запуталась длинная прядь рыжих волос. Костя отцепил ее и намотал на палец, поднес к лицу и втянул ноздрями запах.
Артур наблюдал за братом едва ли не с ужасом — никогда прежде он не видел его в таком странном состоянии. Вот что смогла натворить эта чертова русская стерва, на которой Костя женился вопреки воле матери.
— Арик, я могу тебе кровью поклясться — что-то в этом деле нечисто, — изрек брат, задумчиво перебирая пальцами рыжую прядь. — У меня покоя нет в душе, понимаешь? И сейчас я думаю, что, может, и лучше, если она осталась жива. Я ее найду и верну. Пара месяцев — и станет такой, как я захочу. Воспитаю так, как мне нужно.
— Костя, это плохая идея. Во-первых, Машка твоя мертва — тут с гарантией, во-вторых… оглянись вокруг, брат, — мир кишит красивыми женщинами. Кому, как не тебе, просто щелкнуть пальцами и получить сразу все, без надрыва этого, без мучений, без нервов?
Костя оторвался от созерцания волос жены и перевел на Артура тяжелый взгляд:
— Это ты способен жить со своей курицей в пятикомнатном курятнике. А я не хочу. Мне нужна особенная женщина — та, у которой есть характер. И я этот характер под себя переломаю.
Он поднялся и вышел из кабинета, а Артур пробормотал по-армянски ругательство, призванное объяснить брату, как он не прав и как зря снова пытается втащить в их жизнь Марию. И даже хорошо, что она, наконец, мертва, хоть Костя в это и не верит.
Москва МэриЯ не знаю, зачем я сделала это, зачем осталась здесь, а не полетела домой сразу. Честное слово — знала бы — как-то удержала бы свои порывы. Но нет! Меня несет — московский воздух и ощущение полной свободы от всех пьянят и наполняют организм адреналином. Нет Кости, нет ставшего уже привычным соглядатая Гоши, фиксирующего каждый мой взгляд, вздох, шаг, наконец, нет Алекса с его вечной издевательской полуулыбкой и едкими замечаниями, плавно переходящими в угрозы, даже Марго нет. Я одна, я в Москве — меня никто и ничто не держит и не сковывает. И этот парень, Сергей, подсевший ко мне на трибуне во время турнира.
Я сперва недовольно скосила глаза, но потом совершенно забыла о соседе, погрузившись в любимый и единственно существующий для меня из всех мир — мир бального танца. Я следила за скользившими по паркету парами, сравнивала их мысленно с собой трех-пятилетней давности и с грустью понимала, что даже сейчас, после такого перерыва, вполне могла быть на уровне. Уж конкуренцию-то кое-кому точно бы составила. Мы с Иваном, моим бессменным партнером с семилетнего возраста, имели приличный уровень даже на европейской танцевальной арене, так что и здесь, на первенстве страны, вполне могли войти уж в десятку — точно, а то и выше. Но жизнь распорядилась иначе…
Хотя — что кивать на жизнь, когда это я, я сама все разрушила. К чему мне был этот брак с ослепительным проходимцем-картежником Костей Кавалерьянцем? От отчаяния, от обиды на то, что меня бросил любимый человек? Воистину, как любила пошутить моя классная руководительница, не обладавшая памятью на народную мудрость, «назло кондуктору куплю билет и не поеду». Правда, я и билет не купила, и поехала — а толку? «Кондуктор», он же врач-травматолог Максим Нестеров, первое время даже не замечал произошедших в моей жизни изменений, а мне так хотелось, чтобы он страдал. Дурацкая женская привычка мстить таким образом, чтобы потом себе, любимой, было больно и отвратительно.
Не хочу быть несправедливой — мой муж в самом начале семейной жизни был нежен, заботлив, внимателен, исполнял все мои прихоти и какие-то мелкие просьбы, потому что на крупные я была просто не способна — такой уж характер, мне никогда не нужно было лишнего. Но потом я вдруг открыла глаза и поняла — куда ж я, дура неумная, влезла? Буквально — «девушка, за кем вы замужем?». Нет, я знала, за кого выхожу, знала о темных Костиных делишках, о картежной игре, о шулерстве и даже о том, что мой супруг далеко не последний человек в криминальной иерархии нашего города, но мне почему-то казалось, что меня это никак не коснется. Коснулось. Коснулось в тот момент, когда я не ждала и даже помыслить себе не могла. И только страх за собственную жизнь заставил меня согласиться и уехать с Костей в Испанию — потому что лучше бесцельно слоняться по огромному пустому особняку жарким летним днем, чем гнить в холодной могиле на сибирском кладбище. А убитый на моих глазах Костин охранник оказался самым лучшим для принятия решения аргументом. Потому что в следующий раз на месте Овика могла быть я — запросто. Костя очень борзо взялся и перешел дорогу крупному чиновнику, а это уже не с командировочным в гостинице на его премию играть. Так и вышло. И танцы мои кончились в один день — Костя прямо с паркета меня утащил, опозорил на весь город, сломал карьеру. И никакие слезы, мольбы и уговоры на него не подействовали:
— Моя жена не будет крутиться полуголой в руках постороннего мужика! — сказал, как отрезал, попутно разодрав в лоскуты эксклюзивное платье для «латины», расшитое кристаллами Сваровски.
Вот так — из успешной танцовщицы с международным классом я превратилась в заложницу армянского карточного шулера, в украшение дома, в птицу в клетке, которую кормят отборным зерном, но при этом моментально накидывают на клетку покрывало, едва в комнату входит посторонний. Даже к единственной подруге мне невозможно было поехать, остался только Интернет, в котором особенно не пообщаешься и не пооткровенничаешь — я опасалась, что Костины охранники могут вскрыть почтовый ящик или аську.
И все же я сумела вырваться, сумела сбежать, предварительно успев сделать мужу прощальный подарок — книгу о его похождениях, в которой подробно и в черных оттенках расписала все, что смогла узнать о нем и его подельниках. А что еще оставалось, когда муж в московском кафе застрелил человека, попытавшегося протянуть мне руку, избавить от ставшего опасным Кости? Что еще я могла сделать — одна, в чужой стране, без денег и паспорта? Только это — отомстить словом. Отомстила. Но кому в итоге? Только себе, потому что теперь вынуждена скрываться и принимать помощь Алекса, бывшего мужа моей Марго, зависимость от которого казалась мне еще более опасной. Вот так одна ошибка в жизни тянет за собой целую цепь неприятностей, а ты сидишь, брякаешь звеньями и напряженно мечтаешь о том, что рано или поздно какое-то из них перетрется, и тогда ты окажешься свободна — хотя бы на короткий срок.
Я перемалывала все это в голове даже сейчас, во время турнира, следя с завистью за танцующими парами. Есть мысли, которые не покидают нас даже в минуты счастья…
— Девушка, — вдруг раздался справа тихий голос, и я вздрогнула, — простите, что отвлекаю, но мне кажется, что вы разбираетесь в этом…
— В чем? — недовольно спросила я, чувствуя себя вырванной из любимого мирка.
— В танцах.
— Если вы не разбираетесь, то зачем пришли? — ответ прозвучал не совсем вежливо, да что там — откровенно по-хамски, и мне стало неловко. — Извините, я просто…
