Диана Чемберлен - Кровные узы, или История одной ошибки
– Презерватив, говоришь? – Интересно, спрашивала ли Лорел у Энди, где он его взял?
И сказал ли он ей о нашем разговоре. Она, конечно, убила бы меня, но ему уже пятнадцать, и я не знал, говорила ли она с ним насчет секса. Кто-то ведь должен был это сделать.
– Они вели себя как агрессоры, – сердито сказала Мэгги.
Сейчас она выглядела, как маленькая рассерженная девочка. Обычно она казалась гораздо старше. Мне часто приходилось напоминать себе, что ей всего лишь семнадцать.
– Как твоя мама, в порядке?
– Нет, не в порядке. Все вдруг стали называть Энди поджигателем. Как она может быть в порядке? Бред какой-то. – Она посмотрела на меня. Ее лицо раскраснелось. – Во-первых, тот полицейский на пресс-конференции даже не назвал это поджогом. Разве это не могло быть просто случайностью?
– Они не могут официально называть это поджогом, пока расследование не закончено, но по всем признакам это именно поджог.
– Разве это не может быть связано с неполадками в электросети?
– Нет, я же говорю, тут наличествуют признаки поджога.
– Скажи, какие доказательства они имеют, – настаивала она. – Есть у них против Энди то, о чем я не знаю?
– Они знают вид топлива, – сказал я. – Смесь бензина и солярки.
Она фыркнула.
– То есть Энди должен был принести эту смесь на локин. Я привезла его туда. Если бы он что-то вез с собой, я бы заметила.
– Я знаю, детка.
Она посмотрела в сторону берега.
– Мне кажется, что они просто выбрали Энди подозреваемым и даже не пытаются разобраться, что там произошло на самом деле.
– Энди просто подходящая фигура для слухов. В конце концов, правда выйдет наружу.
– Разве в этом году не сгорела церковь в Уилмингтоне? А может, это какой-то серийный поджигатель?
– Неплохо, Мэгги. Надо предложить следствию, чтобы они взяли тебя на службу.
– А что, я бы смогла.
Я рассмеялся:
– К сожалению, это невозможно. Если даже я не могу участвовать в расследовании, они ни при каких условиях не возьмут сестру Энди. Но это любопытная мысль – насчет церкви в Уилмингтоне. Есть только небольшая разница – та церковь была пуста.
– Но они ведь должны рассмотреть эту возможность, разве не так?
– Конечно, – сказал я. – Твоя мама еще не разговаривала с адвокатом?
– Не думаю.
– Чего же она ждет? – спросил я. – Не хочет признавать очевидного?
– Не знаю. Знаю только, что Энди очень переживает. Он не понимает, в чем дело. Прошлой ночью он плакал в постели. Он все время повторяет: «Но я же герой». – Ее голос задрожал. – Я не хотела, чтобы он сегодня шел в школу. Дети бывают такими жестокими.
– Может, ему стоило бы побыть дома день или два, – подумал я вслух.
– Я собираюсь приступить к акции по сбору средств в школе. Планирую сделать это в мае, – сказала Мэгги. – Большой праздник с разными мероприятиями, конкурсами и аукционом. Но теперь мне совсем расхотелось всем этим заниматься.
Она взглянула на часы, вздохнула:
– Пожалуй, мне лучше вернуться в школу.
– Послушай, Мэг, – сказал я, когда она встала, – самое лучшее, что ты можешь сделать, и я тоже, – поддерживать Энди уже сейчас, понимаешь? И не давай им портить тебе настроение.
– Ладно. – Она с мрачным видом подставила мне щеку для поцелуя.
Я смотрел, как Мэгги спускается по ступенькам. Когда она скрылась за углом дома, я снова перевернул газету заголовком вверх. «Может ли герой быть злодеем?»
Я почувствовал, как подозрения сгущаются вокруг Энди, как много лет назад они сгущались вокруг меня. Я знал, какими разрушительными они могут быть. Какими упорными и беспощадными, как волны, уносящие от берега песок.
31
Лорел
Меня вызвали в кабинет директрисы, как нашалившую школьницу. Именно так я себя чувствовала, сидя в своем белом медицинском халате на жестком стуле без подлокотников у двери кабинета и ожидая, когда меня вызовут. Оттуда, где я сидела, через окно можно было увидеть край здания средней школы, где учился Энди. Как он там себя чувствует? Может, мне стоило сегодня оставить его дома? Я предупредила Энди, что, если кто-нибудь станет обзывать его или говорить что-нибудь оскорбительное, пусть он воспримет это как возможность тренировать самоконтроль. Он сказал, что обязательно попробует, но я не особенно верила в то, что он сможет не обращать внимания на оскорбления одноклассников.
Безусловно, этот вызов в кабинет миссис Террел имел отношение к Энди. Я знала, что несколько родителей звонили директору школы Энди, негодуя, что он по-прежнему ходит на занятия. Они боялись, что он, подобно другим неуравновешенным детям, может принести в школу ружье и совершить массовое убийство школьников. Я подумала, что его классный руководитель, возможно, позвонил миссис Террел с просьбой убедить меня забрать сына из школы до конца учебного года.
– Миссис Локвуд? – Стоя около двери, директриса улыбнулась.
Я прошла за ней в кабинет. Со своими скромными пятью футами и пятью дюймами я возвышалась над ней, как баскетболист.
Это был ее первый год в качестве директрисы нашей школы, и я не особенно хорошо была знакома с ней лично, хотя кое-что о ней знала. Маленькая изящная афроамериканка, выросшая на улицах Балтимора. Около сорока, докторская степень по педагогике. Несмотря на свой маленький рост, она была очень строга с детьми. Они одновременно боялись и уважали ее. И, сидя от нее по другую сторону стола, я обнаружила, что испытываю те же чувства.
– Как вы, держитесь? – спросила она.
– Стараюсь. – Я улыбнулась, пытаясь выглядеть менее настороженно, чем была на самом деле.
– Мне бы хотелось иметь постоянный контакт с вами, принимая во внимание ситуацию с вашим сыном, – сказала она, аккуратно сложив руки на столе. – Возможно, вам понадобятся отгулы или отпуск.
Я молчала, пытаясь прочесть что-либо на ее лице. На лбу были легкие полоски морщин, а в глазах – тревога.
– Это… родители пожаловались на меня или на Энди?
– Нет, – сказала она. – Я знаю, что некоторые родители из средней школы возмущались, что Энди по-прежнему посещает занятия. По поводу вас нет никаких официальных жалоб. Я просто…
– У вас есть неофициальные жалобы?
Она вздохнула:
– Жалобы – это слишком сильно сказано. Разумеется, нет никаких проблем по поводу вашей работы здесь. Дети вас обожают. – Она опустила руки на подлокотники кресла. – Но пошли разговоры. Знаете, как это бывает.
– Они не имеют права заниматься домыслами по поводу меня и моего сына, – резко сказала я, потом сложила обе руки перед собой, как будто защищаясь. – Поймите, я не всегда так безоговорочно готова защищать своего сына… Но просто… Я знаю, что Энди невиновен, и трудно мириться с тем, что… его поведение так переворачивают.
– Я вас услышала, – сказала она и взглянула через окно на здание средней школы. Мне стало интересно, о чем она в этот момент думает. – У меня тоже сын.
Я была удивлена. Мне почему-то казалось, что она не замужем.
– Я родила его в пятнадцать лет. Сейчас ему двадцать пять, и он учится в медицинском училище при университете.
– Правда? – изумилась я. Она, вероятно, с самой юности была решительным маленьким генератором, раз смогла забраться так высоко. – Как же вам удалось… – Я развела руками, как бы охватывая ее кабинет и дипломы на стенах. – Вы такая целеустремленная.
– Я еще в юности строила планы насчет своего образования, – сказала она. – Я бы сделала аборт, если бы не боялась, но, конечно, ни о чем не жалею. – Она посмотрела на карточку в рамке, стоявшую на столе, и улыбнулась. Я не могла видеть фотографию, но была уверена, что это фото ее сына. – Я была очень счастлива, – сказала она. – Моя мать и бабушка помогали с воспитанием сына, так что я смогла закончить школу. Когда он стал подростком, штат, в котором мы жили… В общем, там не особенно хорошо жилось афроамериканским мужчинам. Мой сын совсем не был паинькой, но не был и хип-хопником или наркоманом, как большинство подростков его возраста. Но копы этого, к сожалению, не знали. Они просто замели моего мальчика вместе с остальными. К тому времени я уже много зарабатывала и смогла откупиться и уехать вместе с ним. Как я уже говорила, мне повезло. – Она снова положила руки на стол и повернулась ко мне: – Я тоже была молода и делала много безответственных поступков, например забеременела в пятнадцать и… – Она кивнула в мою сторону: – Употребляла алкоголь во время беременности. Я знаю, что такое беременность и что такое гонения. Так что я пойму, если вам понадобится некоторое время не работать, пока все это не закончится.
Несколько мгновений я смотрела на директрису, чтобы понять смысл ее слов.
– Спасибо, – сказала я наконец. – Возможно, мне понадобится несколько дней, чтобы найти адвоката.
– У вас еще нет адвоката? – Она казалась удивленной.
Я рассказала ей, что звонила юристу, который обычно занимался моими делами, и он порекомендовал мне женщину в Хэмстеде, у которой, как оказалось, племянник во время пожара получил ожог. Она отказалась брать мое дело и не стала советовать мне других адвокатов. Я уже готова была обратиться к «Желтым страницам».
