Дик Фрэнсис - 2011, Азартная игра
- Нет, - согласился с ним я. - А если и были, то теперь все благополучно похоронены на кладбище в Голдерс-Грин.
Он усмехнулся.
- Ну и выдумщик вы, как я посмотрю!
- А как там с Билли Серлом? - спросил я. - Что-нибудь выяснили?
- Он очнулся и говорит, - ответил старший инспектор. - Но ничего толком не сказал.
- Ничего?
- Вообще, болтал он много. Но отказывался отвечать на вопрос, знает ли человека, сбившего его. Говорит, что то был просто несчастный случай. И отрицает, что должен кому-то деньги.
Я не удивился. Если напавшим был букмекер, а сам Билли вовлечен в какую-то скандальную историю со ставками, вряд ли он станет признаваться. Ведь признание равносильно потере лицензии жокея.
- Что ж, спасибо, что выяснили это для меня, - сказал я. - О стрелке никаких новостей?
- Пока ничего.
- Показ видеопленки что-то дал?
- Массу звонков, - сказал он. - Слишком много. Мы с городской полицией пытаемся проверить и проанализировать их все, сравнить с базой данных по преступникам.
Вот это и беспокоило меня больше всего. Если кто-то нанял профессионала, вряд ли он засвечен в базе данных полиции, так что проку от этой проверки никакого.
- А как насчет телохранителя, которого вы обещали? - спросил я. - Я не могу торчать здесь долго, слишком далеко от Лондона. Но и ехать домой боязно, вдруг он ошивается где-то там, поблизости?
- Переговорю с начальством, - ответил он.
- Спасибо, - сказал я. - Только, пожалуйста, не тяните с этим.
Мы распрощались, я взглянул на часы. Четверть шестого. Самое время заканчивать рабочий день.
Я откинулся на спинку стула и нажал кнопку, захотел в последний раз проверить свою почту. Там было всего одно сообщение, от Грегори Блэка.
Я всем телом подался вперед и открыл его.
«Николас, - говорилось там, - Патрик попросил меня написать тебе и извиниться за эту выходку в пятницу. Мне очень жаль, я был груб. Уверяю тебя, что подобное никогда не повторится после твоего возвращения в контору. Привет маме. Твой Грегори Блэк».
«Ого, - подумал я. - Моя угроза обратиться в суд все же возымела действие, они поджали хвосты. Представляю, с какой ненавистью Грегори сочинял это электронное послание, а Патрик стоял рядом. Как и Эндрю Меллор, адвокат нашей компании, и оба они ссылались на трудовое законодательство».
Итак, извинение от Грегори я получил, но особой радости от этого не испытывал. Понимал, что оно не облегчит мою дальнейшую жизнь в конторе.
К тому же я был далеко не в восторге от того факта, что Грегори знал, где я нахожусь.
Миссис Макдауд не только хотела знать все и обо всех. Ей нравилось давать людям понять, что она это знает, и любая информация распространялась по конторе с космической скоростью. Теперь все сотрудники знают, что я нахожусь в Глочестершире. Возможно, что и доброй половине Ломбард-стрит тоже это известно.
В половине восьмого мама попросила меня откупорить бутылку шампанского - хотела, чтоб мы должным образом отпраздновали мою с Клаудией помолвку.
- Еще вчера вечером положила одну бутылку в старый холодильник, - сказала она, - так что шампанское будет холодное и вкусное.
Так оно и оказалось.
Я разлил по бокалам золотистую жидкость с мелкими пузырьками, затем каждый из нас по очереди произнес тост.
- За долгую и счастливую жизнь с Клаудией, - сказал я.
- За долгую жизнь и крепкое здоровье, - добавила Клаудия.
- За ваших деток, и пусть их будет много-много, - сказала мама, и мы осушили бокалы.
Мы с Клаудией держались за руки. И без слов было ясно, о чем думает каждый из нас. Мы молились Всевышнему, чтоб мамина мечта осуществилась. Но с раком… будущее было туманно и непредсказуемо.
- А ты отцу своему сказал? - спросила мама.
- Нет, - ответил я. - Пока знаешь только ты. - А про себя подумал: даже миссис Макдауд этого не знает.
- Ты что, вообще не собираешься ему говорить? - не унималась мама.
- Ну почему, со временем обязательно, - сказал я. - Правда, последнее время мы с ним нечасто общаемся.
- Круглый дурак, - пробормотала мама.
Я знал, она не может простить отцу распавшийся брак, но, если уж быть до конца честным, в том была и доля ее вины. Но сейчас мне страшно не хотелось снова погружаться во все это.
- Позвоню ему завтра, - сказал я. - А сегодня будем праздновать и веселиться втроем.
- Давайте выпьем за это! - воскликнула Клаудия, и мы выпили.
А я думал об отце.
Семь лет тому назад, когда родители окончательно развелись и продали большой дом, отец забрал свою долю и купил невзрачное бунгало в Веймуте, на берегу моря. Я побывал у него всего дважды, ну и еще несколько раз мы виделись в Лондоне, куда он приезжал по делам.
Мы с ним никогда не были по-настоящему близки и с каждым днем все больше и больше отдалялись друг от друга. Но не думаю, что кого-то из нас это волновало. Отец даже не позвонил, когда меня арестовали и физиономия моя мелькала чуть ли не во всех газетах и по телевизору. Возможно, что лишь женитьба и перспектива заиметь внуков поспособствуют возобновлению отношений, но лично я сильно в том сомневался.
Клаудия принялась накрывать на стол, мама хлопотала над сковородками с картошкой и морковью, баранья нога запекалась в духовке, я же разлил остатки шампанского по бокалам и, оставив женщин заниматься своим делом, смотрел в окно, выходящее на запад, и любовался закатными лучами солнца.
- Черт, - пробормотала мама.
- Что случилось? - спросил я.
- Духовка вырубилась.
- Перебои с электроэнергией?
Она надавила на выключатель, защелкала им. Света не было.
- Чертова электрокомпания! - воскликнула мама. - Немедленно позвоню им.
Она нашла в ящике стола карточку, сняла телефонную трубку.
- Занятно, - протянула она. - И телефон тоже не работает.
- А разве он работает на электричестве? - спросила Клаудия. - Наш беспроводной, да.
- Я не пользуюсь беспроводным телефоном, - сказала мама. - У меня обычный, подключен к линии.
Что за чертовщина!..
И тут вдруг раздался громкий стук в дверь.
- Я открою, - сказала Клаудия.
Электричество отключено, телефон не работает, да еще кто-то колотит в дверь. Мелкие волоски у меня на шее тут же встали дыбом.
- Не открывай! - крикнул я Клаудии.
Она обернулась, удивленно взглянула на меня, но продолжала двигаться к двери.
- Клаудия, - крикнул я, - отойди от двери!
Вскочил и бросился к ней, и тут стук повторился. Клаудия продолжала приближаться к двери.
Я оттолкнул ее, когда она уже взялась за ручку.
- Ты что делаешь? - сердито спросила она. - Стучат, надо открыть.
- Нет, - тихо сказал я.
- Почему нет? - громко спросила она.
- Да тише ты, - прошипел я в ответ.
- Но почему? - уже шепотом испуганно повторила она. Очевидно, на лице моем явственно читался страх, и она это заметила.
- Пожалуйста, отойди. Ступай на кухню. - Я покосился на маму - та стояла и смотрела на нас с бесполезным телефоном в руках.
Очевидно, настойчивость в моем голосе все же убедила Клаудию, и она отошла, присоединилась к маме.
Я зашел в небольшую кладовую возле входной двери и посмотрел через щелку в сетчатой занавеске на человека, стоявшего на крыльце.
На нем была серая куртка с поднятым воротником, на голове темно-синяя кепка-бейсболка, низко надвинутая на лоб. Но, несмотря на это, я сразу узнал в нем мужчину, изображение которого видел на зернистой видеопленке из камеры наблюдения мистера Пателя. Того самого человека, который застрелил Геба Ковака на ипподроме в Эйнтри, того самого типа, который стрелял в меня на Личфилд-гроув.
Вот гад!..
И я вернулся в гостиную.
Входная дверь запиралась автоматически, стоило ее захлопнуть, замок был типа йельской задвижки. Довольно надежный и крепкий, но достаточно ли крепкий?
Я быстро прошел через кухню и запер заднюю дверь, осторожно и плавно повернул ключ в замке, чтоб свести шум к минимуму, а затем еще закрыл на задвижку вверху.
Мама с Клаудией наблюдали за каждым моим шагом.
Затем мы услышали, как пришелец трясет и толкает входную дверь. Обе женщины инстинктивно съежились и нырнули под стол.
- Кто там? - шепотом спросила мама.
Придется все же сказать им.
- Дорогая, - прошептал я, - он очень опасный человек, он пытался меня убить.
Глаза Клаудии расширились от ужаса. Мама же, очевидно, посчитала это за шутку и рассмеялась.
- Я серьезно, - сказал я, и смех тотчас стих. - Это тот самый тип, который убил Геба Ковака на скачках в Эйнтри.
На этот раз обе так и содрогнулись от страха. Надо сказать, что и я был напуган не меньше.
- Вызывай полицию, - сказала Клаудия, а потом вдруг вспомнила: - О господи, он же перерезал телефонную линию!
И электричество тоже вырубил.
Так что позвонить, позвать на помощь никак нельзя, ведь мобильники здесь сигнал не ловили.
Мы были предоставлены сами себе.
- Наверх! - тихо, но твердо скомандовал я. - Быстро, обе! Запритесь там в ванной. Сядьте на пол и не высовывайтесь, пока я не скажу.
