Рауль Мир-Хайдаров - Двойник китайского императора
"Чем больше общественных званий и наград, тем меньше шансов сесть" -этот мрачный юмор тоже принадлежал полковнику, а любимая и часто употребляемая его фраза: "Посажу!" В его произ-ношении она имела десятки оттенков: от нее по-катывались со смеху, и от нее бледнели лица. Он так сжился с нею, что и расшалившейся любимой внучке говорил по привычке: "Посажу!"
Со времени ареста Тилляходжаева прошло три года. Пулат Муминович не раз задумывался, почему из прежних секретарей райкомов он один уцелел на своем посту. Много думал, анализировал и при-шел к бесспорному выводу, что его район и оказался единственным непотопляемым кораблем, потому что так задумал злой талант Тилляходжаева, -- нет, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в хватке.
Сегодня Махмудову с опозданием становилось ясно, что еще во время своего вертикального взлета Наполеон думал о тылах, чувствовал, что годы все-дозволенности когда-нибудь кончатся. Вот тогда-то он и присмотрелся к его району, благополучному из благополучных, да и к нему самому, кого меньше всего можно было обвинить в некомпетентности, беспринципности, алчности. Все правильно рассчи-тал, и район не стал отбирать ради своих прихле-бателей или родственников, и на сто тысяч от Раимбаева не позарился, ибо знал -разворуют, рас-тащат новые хозяева за год-два все подчистую, а ему требовалась курочка, долго несущая золотые яйца. Секретарь обкома нуждался в яркой, богатой витрине, благополучном, без приписок, районе и во главе его человеке, широко мыслящем, хорошо образованном, самостоятельном, но в чем-то обязанном ему лично или, если сказать грубее, сидящем у него на крючке. И удался же замысел! Если не ползал, как другие, на красном ковре, то на поводке все равно оказался.
Самостоятельность? Да, он, пожалуй, больше дру-гих ею и пользовался. Всех задушили хлопком, а ему позволили взамен убыточного хозяйства завести конезавод, ориентирующийся на элитных скакунов. Он вообще постепенно и незаметно почти освобо-дился от хлопка в районе, взяв на себя обязательства обеспечивать Заркент овощами и фруктами.
Разрешил все это Тилляходжаев, словно пред-чувствовал, что за хлопок, за приписки и полетят в будущем головы. Ни в одной своей затее, с которой приходил в обком, Махмудов не получал отказа. Может, оттого его выслушивали внимательно, что приходил он не с голой идеей и прожектами, в которых хозяин области был большой мастак и сам, а с расчетами. Инженерная подготовка мосто-строителя, где постоянно имелось несколько вари-антов проекта, чтобы делать сравнительный анализ, очень нравилась первому секретарю, и он ставил его в пример другим. Что-что, а варианты тот срав-нивал быстро и безошибочно.
Кто бы понял Пулата Муминовича, если бы он вдруг надумал снять с работы председателя райпотребсоюза или главу районного общепита? Никто. Хозяйства и того и другого -- лучшие в области, не раз отмечались на республиканском уровне. По-вара Яздона-ака дважды представляли узбекскую кухню в Москве, на ВДНХ в дни республиканской декады, а план, рентабельность, себестоимость, вы-работка у них поистине на высоте -- передовики из передовиков, все углы знаменами заставлены, да и жалоб ни из коллективов, ни на коллективы в рай-ком не поступало. Кто же это поймет? Да, не про-стые люди обложили его со всех сторон -- ловкие, умные, голыми руками и без крепкой поддержки их не взять.
За эти годы Пулат Муминович понял, что Яздон-ака и есть доверенный человек Тилляходжаева, оттого он уже в первый же день знакомства в чай-хане махалли Сары-Таш пикировался с Халтаевым, стараясь сразу поставить того на место, ибо знал, что деньги будет ковать все-таки он. Вот его хватке, энергии, коммерческому нюху, такту, умению вла-ствовать, не бросаясь в глаза окружающим, следо-вало поучиться.
Года четыре назад, когда еще был на коне На-полеон, Халтаев однажды за столом сказал завист-ливо:
-- Яздон-ака? Он, конечно, миллионер, и сколько их у него, никто не знает -- три, пять? Он на своих деньгах и дал подняться Тилляходжаеву. Все три года, пока он учился в академии, мы вдвоем с Яздоном-ака регулярно посещали его, и не с пус-тыми руками, конечно.
Жизнь в Москве очень дорогая, а Анвар Абидович -- человек с замашками, претензиями, и дру-зей, как мы поняли, он заводил на будущее. На тридцать персон и на пятьдесят накрывали мы столы в "Пекине" или напротив, через дорогу, в "Софии" -- любил он эти два ресторана.
Яздон-ака в райком без повода не приходил и близости с Махмудовым не афишировал -- дела ре-шал через Халтаева, соблюдая негласно принятую субординацию.
"Люди, имеющие реальную власть, не должны ее выпячивать" -- кредо Яздона-ака Пулат Мумино-вич узнал поздно.
С его появлением в райцентре за полгода вырос шикарный ресторан. Он украсил бы любой столич-ный город. И подрядчик тут же нашелся, и проект появился. Заведение с момента открытия сразу ста-ло популярным: сюда приезжали покутить даже из ближайших городков -- видимо, оно так и задумы-валось Яздоном-ака. Что-что, а индустрию развле-чений и человеческие слабости он изучил хорошо. Повсюду понастроили легкие, со вкусом оформ-ленные шашлычные, чебуречные, лагманные, пи-рожковые, кондитерские, цеха восточных сладостей. Пекли самсу, манты, жарили тандыр-кебаб, коптили цыплят, благо в районе имелась птицефабрика. На многолюдных перекрестках уже к полудню дыми-лись огромные казаны плова и кипели трехведерные самовары.
Если кто думает, что торговля живет за счет недовеса, обмера, обмана, за счет того, что недодает сдачи, тот глубоко ошибается: это уже пройденный этап, младенчество. Нынче такие доходы не устра-ивают, да подобных мелких воришек Яздон-ака и на версту не подпустил бы к делу.
"Клиента надо любить и уважать, кормить кра-сиво, вкусно -- вот наша задача", -- постоянно твердил он своим подчиненным и в идеале мечтал, что каждая семья, рано или поздно, станет его посто-янным потребителем. У него уже работало несколько точек, где принимали заказ на лепешки, самсу, нарын, хасып и доставляли готовое, с пылу с жару, на дом на мотороллерах.
Какова реальная мощь общепита, вряд ли кто, кроме хозяина, знал, потому что две трети заведений принадлежало ему -- он их построил и содержал на свои капиталы, в бумагах они не фигурировали. Это не сложно, если контролирующие органы сидят у тебя на довольствии. Яздон-ака настойчиво тре-бовал качества; если он куда-нибудь приходил обе-дать или ужинать или брал домой что-нибудь из печеного или сладостей, означало одно: контроль по всем параметрам. Он не любил и не допускал, чтобы его обманывали. От качества зависела реа-лизация, от реализации -- прибыли, впрочем, обма-нуть его непросто: он знал с точностью до рубля, сколько стоит казан плова или лагмана, или сколько выйдет порций шашлыков из туши барана. Дейст-вовал жесточайший хозрасчет -- списаний на порчу и за нереализованные обеды он не принимал.
Грех скармливать скоту продукты -- утверждал он, впрочем, скоту от него ничего не перепадало, хотя у него имелась и откормочная база, и подсобные хозяйства. В подсобных хозяйствах тоже таилась крупная статья дохода. Каждое воскресенье Яздон-ака с помощниками скупали на базаре у частника молодняк. Выпасы откормочного хозяйства находи-лись рядом с колхозными стадами и отарами, а поскольку у государства подсчет скота по головам, то вместо годовалой телушки и тщедушного барашка в загоне Яздона-ака то и дело оказывался огромный бык или жирная, курдючная гиссарская овца кило-граммов на сто двадцать. Не за красивые глаза, конечно, происходил обмен, но Яздон-ака выигры-вал, и крепко, бесперебойно снабжая свои точки свежим мясом. Хитроумно выстроенный и разрек-ламированный конвейер -- подсобные хозяйства, от-кормочная база -- магически действовал на многих, и думали, что Яздон-ака придумал рецепт решения Продовольственной программы. Огромные наличные суммы, вкладываемые в дело, удваивались ежеме-сячно -- только так понимал рентабельность, само-окупаемость Яздон-ака. Оттого старались хорошо оплачиваемые искусные повара, потому вдруг сразу полюбился людям в округе общепит.
Но тот, кто думал, что сфера интересов Яздо-на-ака связана только с общепитом, грубо ошибался. Он крепко держал руку на пульсе района, начиная от нефтебазы и кончая междугородным автобусным движением. Число маршрутов и автобусов на авто-предприятии, где работал главным инженером сын Яздона-ака, Шавкат, увеличилось ровно в десять раз!
Председателем райпотребсоюза, как выяснилось позже, стал двоюродный брат Яздона-ака, Салим, который тоже тогда присутствовал в махалле Сары-Таш на встрече, организованной Халтаевым. Са-лим Хасанович и сам, конечно, был не промах, но без Яздона-ака ему вряд ли удалось бы поднять обычный средний райпотребсоюз на заметную вы-соту. Половина всех дефицитных товаров, получа-емых областью за прямые поставки партнерам за рубеж меда, арахиса, лекарственных трав, кураги, кишмиша, кожи, каракуля, костей и прекрасного белого вина "Ок мусалас", теперь попадала на склады Салима Хасановича.
