Лилиан Браун - Кот, который пел для птиц
Глядя, как они улетают, Квиллер не испытывал ни радости, ни печали. Им овладело необъяснимое отчаяние. Коробку он выбросил в мусор в сарае с инструментами. Войдя в дом, швырнул все записи о бабочках в корзину для бумаг и отправил бы туда же и книгу о бабочках, не будь она библиотечной.
Был ли то гнев? Или горе? Так называемая Девочка с Бабочками была всего лишь ещё одной интервьюируемой, ещё одним персонажем, достойным того, чтобы попасть в печать, однако она рассказала о себе больше, нежели ему хотелось бы знать. Повинуясь инстинкту художника, она хотела сотворить свою собственную карьеру и свой собственный стиль жизни. Одно из её главных решений было ошибочным, и всё закончилось плохо. Почему-то Квиллера особенно разъярило воспоминание о том, что этот проходимец называл Фебу Обезьянкой. И ей это нравилось!
Глава восемнадцатая
Сиамцы всегда действовали на Квиллера успокаивающе, когда он бывал расстроен внешними обстоятельствами. Извинившись за промедление, он угостил их ланчем и понаблюдал, как они хрустят сухим кормом, радостно помахивая хвостами. Когда был съеден последний кусочек и на полу вокруг мисок не осталось ни крошки, два эпикурейца начали синхронно умываться: четыре раза лизнули лапу, четыре раза провели по масочке, четыре раза — за ухом; затем всё было повторено второй лапой. Движения поражали грацией.
Когда ритуал подошёл к концу, Квиллер объявил: «Павильон!» Кошки бросились к вешалке и посмотрели на переноску. Потом, когда они уже общались с птицами и пчёлами, Квиллер уселся писать ещё один опус на тысячу слов для колонки «Из-под пера Квилла». Вооружившись блокнотом, несколькими карандашами и растрёпанной книжкой, он намеревался начать новый виток Кулебячной войны, втянув в неё читателей «Всякой всячины».
Кулебяка с мясом и картошкой была фирменным блюдом в четырёхстах милях к северу откуда бы то ни было. Дебаты по поводу того, нужна ли в начинке репа или не нужна, не смолкали уже больше века. И вот Эддингтон Смит отыскал среди всякой рухляди в старом фермерском доме растрепанную книжку с историческим рецептом. Вне себя от волнения, он позвонил в амбар: «Квилл! Приезжайте скорее! Я кое-что нашёл!»
Книжица в твёрдом переплёте, изданная в 1905 году, была тонкой, как кусочек хлеба, коричневой от старости и покрытой жирными пятнами. В ней содержался рецепт кулебяки, включающий свиную печень. Квиллер знал, что его читатели придут в ужас. Публикация рецепта вызовет величайший скандал со времён разногласий по поводу лап Типси на её портрете в таверне. Теперь, когда закончился орфографический матч, публике нужна другая волнующая тема, вокруг которой кипели бы страсти.
Эта маленькая книжка, очевидно, предназначалась тем, кто разводил свиней и сам их резал. В какой-то период истории Мускаунти этим занимались почти все поголовно. И люди хотели с пользой употребить уши, хвосты, внутренности и кровь — побочные продукты, полученные при разделке коровьих, свиных и овечьих туш. В книжке приводились рецепты кровяной колбасы, свиного пудинга и шотландского хаггиса. Квиллер ел хаггис на ежегодном шотландском празднике в Пикаксе, и ему всегда хотелось узнать ингредиенты. Теперь он их узнал и сожалел об этом: уж лучше было бы оставаться в неведении.
Попались ему и указания, как фаршировать свиную голову: «Что касается пятачка, его нужно зашить, чтобы он был закрыт. А в уши воткните по морковке, чтобы они сохранили свою форму».
Сосредоточившись на этих деталях, Квиллер вдруг услышал урчание Коко. Затем уши обеих кошек обратились на восток, когда на тропинке захрустел гравий, потревоженный чьими-то ногами. Квиллер в раздражении отложил блокнот и пошёл взглянуть на незваного гостя. Им оказался Калверт.
— Привет! — сказал мальчик. — Мама прислала вам домашнего печенья. — Он вручил Квиллеру пакет, завёрнутый в фольгу. — С арахисовым маслом и изюмом. Моего любимого.
— Ну что же, спасибо. Большое спасибо! — ответил Квиллер, неохочий до арахисового масла и изюма. — Скажи своей маме, что я высоко ценю её внимание.
— Тут ещё записка.
В записке Донны Макби говорилось следующее:
Мы с Ролло хотели бы Вас поблагодарить за всё, что Вы сделали. Благодаря Вам похороны Мод вышли такими значительными, лучше и быть не могло. А её надгробие! Оно изумительно, я просто не могу не всплакнуть возле него! Калверт был в восторге, увидев свои фотографии в газете, и ему действительно прислали деньги. А когда он стоял на сцене, мы с Ролло чуть не лопнули от гордости. Он произносит по буквам то слово из шестнадцати букв для всех, кого встречает. В сентябре «Редиски» едут на мировой чемпионат. А до тех пор нелегко будет жить с десятилетним мальчишкой, который вдруг вымахал и стал девяти футов ростом. Сейчас ему девять лет, а в следующем месяце исполнится десять.
— Поздравляю тебя с удачным выступлением вчера вечером, — сказал Квиллер.
— Хотите, я произнесу для вас по буквам то слово?
— Не сейчас. Мне нужно поработать. Как-нибудь в другой раз… Хочешь полакомиться печеньем, пока будешь идти домой? Возьми две штуки!
По пути в редакцию газеты, куда он направлялся, чтобы отдать пятничный материал, Квиллер остановился возле библиотеки, чтобы вернуть книгу о бабочках. Автостоянка была забита машинами, и он предположил, что постоянные читатели собрались, чтобы выразить сожаления по поводу кончины Девочки с Бабочками. Публика пока думала, что это ещё один несчастный случай на опасном мосту. Начнут говорить, что надо что-то делать, может, писать письма в газету или жаловаться членам окружной комиссии; что её родители, должно быть, в страшном горе; что она их единственный ребёнок; и что она рисовала красивые картины.
Именно это ожидал услышать Квиллер, но он не угадал. В библиотеке царила радостная атмосфера. На лицах читателей сияли улыбки. Два волонтера, участвовавших в пикете, катили тележки с книгами и расставляли тома на полках. Они помахали ему со словами: «Привет, мистер К!» И тут он наступил на игрушечную мышь.
Оглядевшись, Квиллер заметил, что рыжий кот разлёгся на столике библиографа, томно свесив через край свой пушистый хвост. В его больших золотистых миндалевидных глазах светилось блаженство. Когда Квиллер приблизился к столику, какая-то женщина приподняла маленького мальчика, чтобы тот бросил монетки в чашу, уже наполовину наполненную деньгами. Взглянув на Квиллера, она сказала:
— Он вынул эти монетки из своей собственной копилки, чтобы помочь кормить кисок.
Другие читатели что-то писали на клочках бумаги и опускали их в две коробки для подарков, на крышках которых были прорезаны щели. Один из библиотекарей спросил:
— Не хотели бы вы помочь выбрать имя для кота и кошки, мистер К.? Они — наши новые талисманы. Кошечка вон там, на лестнице, — она любит наблюдать сверху.
Полли, спускавшаяся по ступенькам, остановилась, чтобы погладить пушистую красавицу черепахового окраса. Она обратилась к Квиллеру:
— Это самое лучшее, что когда-либо происходило в библиотеке! Один из местных ветеринаров собирается их бесплатно осмотреть. По-видимому, они здесь совершенно счастливы. Когда я пришла сегодня в библиотеку, они играли между стеллажами в салочки. Эта кошечка такая кокетка! Она плюхается на спинку и видит мир вверх тормашками, и все в восторге! Один человек собирается изготовить кошачий домик высотой восемь футов, с ковриком.
— Ты звонила в газету? — спросил Квиллер.
— Первым делом! И Роджер приезжал сюда сделать снимки.
— Я вызову Буши. Может быть, ему удастся сфотографировать их для кошачьего календаря.
— Обязательно опусти записки с какими-нибудь именами для кошек в эти коробки, — напомнила Полли. — Ты выяснил, кто их подкинул к твоему порогу?
— Понятия не имею! Предсказываю, что это войдёт в историю Мускаунти как нераскрытая тайна — подобно судьбе смотрителей маяка на острове Завтрак.
Квиллер покинул библиотеку, так и не сказав Полли, что «несчастный случай» на Кровавом ручье на самом деле убийство. Уже скоро она услышит эту кошмарную новость.
Пикаксское радио передало её в шестичасовых новостях: «Женщина, тело которой обнаружено сегодня ранним утром в Кровавом ручье, была убита, как считает судебно-медицинский эксперт. Он заявил, что Феба Слоун скончалась за сутки до того, как автомобиль свалился в пропасть. Арестован подозреваемый в этом убийстве. Завтра ему будет предъявлено обвинение».
Поздним вечером Квиллер позвонил шефу полиции домой:
— Энди, если ты ещё не завязал, как насчёт того, чтобы надеть туфли и зайти ко мне пропустить стаканчик перед сном?
Броуди жил совсем рядом, и через пять минут свет фар уже блеснул в лесу — первым его заметил Коко, стоявший на задних лапах у кухонного окна. Шеф вошёл в амбар важной походкой волынщика, а цепкий взгляд, которым он окинул помещение, сразу же выдавал в нём принадлежность к правоохранительным органам. Первым на глаза ему попался «лежачий» велосипед, прислонённый к каменной стене в гостиной.
