Сидни Шелдон - Если наступит завтра
Коллеги во все глаза уставились на Купера.
– Черт возьми, как ты это выяснил? – спросил Шиффер.
– Она назвала вымышленную фамилию и адрес. Но ей пришлось подписать договор проката. Я отнес оригинал в главную полицейскую лабораторию и попросил сверить отпечатки пальцев. Они совпали с отпечатками пальцев Трейси Уитни. Она отбывала срок в женской тюрьме Южной Луизианы. Если помните, я встречался с ней по поводу украденного Ренуара.
– Помню, – кивнул Рейнолдс. – Ты тогда сказал, что она невиновна.
– Тогда – да. Теперь – нет. Это она стянула драгоценности Беллами.
Сукин сын и на этот раз не облажался. Он объяснил – и все показалось очень просто. Рейнолдс изо всех сил старался, чтобы коллеги не почувствовали в его голосе зависти.
– Отличная работа, Купер. Просто отличная. Теперь мы ее прищучим. Пусть полиция произведет арест, а мы…
– На основании какого обвинения? – тихо спросил Дэвид. – За то, что она взяла напрокат машину? Полицейские не сумеют опознать ее. И против Трейси нет ни малейших улик.
– В таком случае что же нам делать? – спросил Шиффер. – Позволить ей безнаказанно гулять?
– На этот раз – да, – ответил Купер. – Но я знаю, кто она и кем стала. Когда-нибудь Уитни попытается снова. И когда это случится, я поймаю ее.
Совещание наконец закончилось. Куперу отчаянно хотелось под душ. Он достал маленькую черную записную книжку и аккуратно вывел: «Трейси Уитни».
20«Пора начинать новую жизнь, – решила Трейси. – Но какую жизнь? Я была когда-то невинной, наивной жертвой. И до чего докатилась? Воровка – вот кто я такая. – Она вспомнила Джо Романо, Энтони Орсатти, Перри Поупа и судью Лоуренса. – Нет, я стала мстительницей – вот кем я стала. Или, может быть, авантюристкой». Она перехитрила полицию, двоих профессиональных мошенников и обманщика-ювелира. Подумала об Эренстине и Эми, и у нее защемило в груди. Под влиянием импульса она зашла в «Шварц», купила кукольный театр с полудюжиной героев и отправила Эми, написав на карточке: «Это тебе новые друзья. Скучаю. Люблю. Трейси».
Потом заглянула к меховщику на Мэдисон-авеню, приобрела боа из голубой лисы и послала Эрнестине вместе с переводом на двести долларов. Черкнула всего три слова: «Спасибо, Эрни. Трейси».
«Теперь все долги оплачены», – подумала она, и ей понравилось это чувство. Можно ехать куда угодно и делать все, что заблагорассудится.
Свою независимость Трейси отпраздновала тем, что поселилась в высотном номере отеля «Хелмсли палас». И из гостиной на сорок седьмом этаже любовалась собором Святого Патрика и мостом Джорджа Вашингтона вдали. Всего в нескольких милях отсюда было то ужасное место, где ей пришлось ютиться. «Никогда больше я не стану так жить», – поклялась себе Трейси.
Она открыла бутылку шампанского – подарок дирекции – и потягивала шипучий напиток, глядя на закат солнца за небоскребами Манхэттена. К тому времени, когда появилась луна, Трейси приняла решение: «Еду в Лондон!» Она предвкушала приятные перемены, которые готовила ей жизнь. «Все, что надлежало, я выполнила. И теперь заслужила немного счастья».
Трейси лежала на кровати и смотрела телевизионные новости. Показывали интервью с двумя мужчинами: один низенького роста упитанный русский в неряшливо сидящем костюме – некто Борис Мельников. Другой – его полная противоположность: элегантно одетый, высокий, сухопарый Петр Негулеску. «Что между ними общего?» – недоумевала Трейси.
– Где будет проходить шахматный турнир? – спросил ведущий.
– В Сочи. На прекрасном Черном море, – ответил Мельников.
– Вы оба знаменитые международные гроссмейстеры, – продолжал ведущий. – И матч вызывает поистине огромный интерес. В прошлом вы перехватывали титул друг у друга. А последняя встреча кончилась вничью. В настоящее время, мистер Негулеску, титул чемпиона принадлежит мистеру Мельникову. Как по-вашему, вы сумеете его завоевать?
– Никакого сомнения, – ответил румын.
– Ни малейшего шанса, – парировал русский.
Трейси ничего не понимала в шахматах, но заносчивость этих людей не понравилась ей. Она нажала кнопку на пульте дистанционного управления, выключила телевизор и уснула.
* * *Утром Трейси зашла в агентство путешествий и зарезервировала каюту на сигнальной палубе «Королевы Елизаветы II». Трейси радовалась, как девчонка, что ей предстоит первая поездка за границу и первое плавание на корабле, и следующие три дня покупала одежду и чемоданы.
В день отплытия она заказала лимузин, чтобы ехать на пирс. А когда прибыла на причал 90 к третьей стоянке на углу Западной Пятьдесят пятой и Двенадцатой авеню, где была пришвартована «Королева Елизавета II», увидела массу фотографов и телерепортеров. На мгновение ее охватила паника, но в следующую секунду Трейси поняла, что журналисты берут интервью у стоявших у подножия трапа шахматистов Мельникова и Негулеску. Трейси прошмыгнула мимо, показала на трапе паспорт судовому офицеру и поднялась на палубу. Там стюард проверил ее билет и показал путь в каюту. Каюта оказалась великолепной, с отдельной террасой. Она стоила огромных денег, но Трейси решила, что может позволить себе такую роскошь.
Она распаковала чемоданы и прошлась по коридору. Почти из-за каждой двери доносились голоса провожающих, откупоривались бутылки шампанского, раздавался смех. Внезапно Трейси ощутила боль одиночества. Ее никто не пришел провожать. Она всем была безразлична, и ей ни до кого не было дела. «Хотя нет, неправда, – одернула себя Трейси. – Большая Берта хочет меня». И она громко рассмеялась.
Трейси прогуливалась по шлюпочной палубе, не замечая восхищенных взглядов мужчин и завистливых взглядов женщин. Послышался низкий пароходный гудок и возгласы стюардов: «Провожающие, на берег!» Трейси охватило возбуждение: она плыла в неведомое будущее. Огромный корабль вздрогнул – это буксиры начали выводить его из гавани. Она стояла среди других пассажиров на шлюпочной палубе и смотрела на берег, пока не скрылась статуя Свободы, а потом отправилась осматривать теплоход.
«Королева Елизавета II» была целым городом – более девятисот футов в длину – и имела тринадцать палуб. Здесь было четыре ресторана, шесть баров, два бальных зала, два ночных клуба и курорт с минеральными водами в море. Несметное количество магазинчиков, четыре плавательных бассейна, площадка для гольфа и беговая дорожка. «Провела бы здесь всю жизнь», – восхищалась Трейси.
Она заказала себе столик наверху в «Принсесс грилл» – там было уютнее и элегантнее, чем в главном обеденном зале. И чуть не свалилась со стула, услышав знакомый голос:
– Привет!
Обернулась и увидела лжефэбээровца Тома Боуэрса.
«О нет! – мысленно возопила она. – Только не это!»
– Какой приятный сюрприз! Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
– Еще как возражаю!
Он опустился на стул напротив и обворожительно улыбнулся:
– Мы могли бы подружиться. В конце концов, мы оба здесь по одной и той же причине.
Трейси понятия не имела, о чем он толковал.
– Послушайте, мистер Боуэрс…
– Стивенс. Джеф Стивенс, – без тени смущения поправил он.
– Мне без разницы. – Трейси собралась уходить.
– Подождите, – остановил ее Джеф. – Я хочу вам кое-что объяснить по поводу того случая, когда мы встречались в прошлый раз.
– Нечего объяснять! – отрезала Трейси. – Все понял бы даже малолетний даун – и я, грешная.
– Я был обязан Конраду Моргану, – грустно улыбнулся Джеф. – Боюсь, он недоволен мной.
В нем снова чувствовалось мальчишеское очарование, покорившее ее в поезде. «Ради Бога, Дэнис, нет никакой нужды надевать на нее браслеты. Она никуда не денется».
– Я тоже недовольна вами, – ощетинилась Трейси. – Что вы делаете на этом судне? Для вашего ремесла больше подходит речной трамвай.
– Поскольку на борту «Королевы Елизаветы II» находится Максимилиан Пьерпонт, это и есть мой речной трамвай.
– Кто?
Джеф удивленно поднял глаза:
– Вы что, шутите? Неужели в самом деле не знаете?
– Что не знаю?
– Макс Пьерпонт – один из самых богатых людей в мире. Его хобби – вышибать из бизнеса конкурирующие компании. Любит неспешных лошадей и проворных женщин и в достатке владеет и теми и другими. Он – последний из первостатейных кутил.
– И вы собираетесь избавить его от излишков состояния?
– Во всяком случае, от изрядной его части. – Джеф испытующе посмотрел на Трейси. – Знаете, что мы с вами сделаем?
– Скажем друг другу «прощай».
Он сидел и смотрел ей вслед. Трейси поужинала в каюте. И пока ела, ломала голову над тем, какая нелегкая снова столкнула с ней Джефа. И всеми силами старалась забыть страх, который испытала в поезде, решив, что ее арестовали. «Что ж, я не позволю ему испортить мне путешествие. Просто не буду его замечать».
После ужина она вышла на палубу. Вечер был фантастическим: бархатное покрывало неба усеяла россыпь звезд. Трейси стояла у поручней в лунном луче, любовалась мягким свечением волн и слушала посвист ночного ветерка. В это время Джеф снова приблизился к ней.
