Фридрих Незнанский - Меткий стрелок
Денис рывком открыл дверь и вошел в кабинет.
— Что такое? — сердито воскликнул Шустов. — Оля! Я же говорил — никого ко мне не впускать!
Блондинка замерла на пороге кабинета и сказала громким, испуганным, плаксивым голосом:
— Зелек Александрович, я его не впускала. Он ворвался силой!
— Вот как? — Шустов приподнял мефистофельские брови и с усмешкой взглянул на Дениса.
— Ба! — громко сказал он. — Да никак наш частный детектив? Значит, таковы ваши методы работы, господин сыщик? Вламываться в чужие двери, сшибая замки?
— Ну, во-первых, никаких замков я не сшибал, — спокойно ответил Денис. — А во-вторых, у меня нет времени ждать в приемной. И уверяю вас, поговорить со мной в ваших же интересах.
Шустов посмотрел на Грязнова долгим, тревожным взглядом, затем повернулся к замершей на пороге секретарше и коротко сказал:
— Оставь нас.
Блондинка кивнула и послушно закрыла дверь с той стороны.
Денис посмотрел на Шустова. Тот выглядел подавленным и усталым. Седые волосы взъерошены. Глаза воспалены, как после бессонной ночи, а вокруг глаз темные круги. Казалось, что даже морщин на его сухом и жестком лице стало больше.
— Ну-с, — начал Шустов, как только секретарша вышла из кабинета. Денис Андреевич… так, кажется, вас зовут?
— Именно, — сказал Грязнов, усаживаясь в кресло.
— Ну и что вас привело ко мне на этот раз? — прищурившись, спросил Шустов.
— Все то же, Зелек Александрович. Наше агентство по-прежнему занято выяснением обстоятельств убийства Доли Гординой.
На скулах Шустова заходили желваки. Глаза запали и злобно заблестели.
— Я, кажется, высказал все, что думаю по этому поводу, во время нашей прошлой встречи. И мы с вами благополучно распрощались. Что еще вы хотите от меня услышать?
— Обстоятельства изменились, — дернув уголком рта, ответил Денис. Сегодня вам придется поговорить со мной поподробнее.
Грязнов сделал особенный упор на слове «придется».
Шустов усмехнулся:
— Интересно. И что же принципиально нового произошло со дня нашей с вами последней встречи.
— Во-первых, исчез человек, возглавлявший фирму «Гималаи», соучредителем которой, Зелек Александрович, вы являлись.
— Вы имеете в виду… — начал было Шустов.
— Я имею в виду Олега Саца. И не говорите мне, что вы в первый раз в жизни слышите это имя.
— Отчего же, — улыбнулся Шустов. — Я прекрасно знаю Олега Павловича. Так что, вы говорите, с ним произошло?
— Произошло покушение. Моим людям удалось обезвредить киллера, но, пока это происходило, ваш Олег Павлович скрылся в неизвестном направлении.
— Что вы говорите! — всплеснул руками Шустов. — Ай-яй-яй, какая незадача. Как же это ваши люди, такие опытные и ловкие, упустили Саца?
— А вы считаете, у него были причины скрываться от моих людей? ответил Денис вопросом на вопрос.
Шустов усмехнулся и пожал плечами:
— Понятия не имею. Вы слышали такую поговорку: чужая душа — потемки? Может быть, Сац скрывается от алиментов. А может, работает на британскую разведку. В любом случае мне об этом ничего не известно.
— Зато мне кое-что известно, — с угрозой сказал Денис.
— Вот как? — Шустов шутливо развел руками. — Ну тогда вам и карты в руки. Поделитесь своими находками?
— Обязательно. Но сперва ответьте мне на один вопрос.
Шустов напрягся:
— Я весь внимание.
— Сегодня утром, — начал Денис, — я хотел поговорить с одним вашим сотрудником — Ефимом Виленкиным. Знаете такого?
— Фиму Виленкина? Разумеется. Только его сегодня нет.
— Да что вы говорите. — Денис слегка склонил голову. — И где же он?
Шустов улыбнулся. Однако от Дениса не ускользнуло то, что улыбка эта была неестественной и явно вымученной. На лбу у Зелека Александровича проступили капельки пота.
— Вы, наверное, удивитесь, — сказал Шустов, — но я не знаю. Да-да. Не знаю. Вижу по вашим глазам, что вы собираетесь сказать. Мол, что же я за начальник, если не знаю, где пропадают мои подчиненные. Правильно?
— Что-то в этом роде, — улыбнулся Денис.
— Так вот, — продолжил Шустов. — Я не знаю, где пропадает мой менеджер по развитию. Он просто не явился сегодня на работу. Это, конечно, нарушение трудового распорядка, но позвольте уж нам самим разбираться с нашими прогульщиками.
Денис беззвучно похлопал в ладоши.
— Блестящая речь, — похвалил он. — И с каким чувством вы ее произнесли! Жаль, что я ее не записал. Только знаете что… Представьте себе на мгновение, что Виленкин не просто прогулял рабочий день, а, допустим, попал в аварию.
— Ну в таком случае жена была бы в курсе. Ей бы обязательно позвонили из больницы. Или…
Лицо Шустова покрылось легкой бледностью.
— Или из морга? — докончил за него Грязнов.
— Типун вам на язык, Денис Андреевич, — тихо проговорил Шустов. Зачем же так мрачно?
— А что, вы бы очень расстроились? — поинтересовался Денис.
— Что за глупый вопрос! — возмущенно воскликнул Шустов. — Разумеется.
— Ага, — сказал Денис и задумчиво почесал ладонью подбородок.
Шустов молча наблюдал за движениями Грязнова.
— Ну так, может быть, стоит объявить Виленкина в розыск? — предложил Денис. — Вы ведь за него волнуетесь? И жена волнуется. Может, стоит?
— Насколько я знаю, — хмуро ответил Шустов, — человек считается пропавшим, если он не явился домой в течение нескольких недель или даже месяцев, так?
— Так, — кивнул головой Денис.
— Ну в таком случае не стоит пороть горячку. Все равно милиция не станет его искать.
— Так-то оно так, — грустно сказал Денис. — Но… может быть, вы не знаете, но мой родной дядя работает начальником Московского уголовного розыска. Так что у меня есть возможность вам помочь. Как говорится, по блату. Вы хотите, чтобы я этой возможностью воспользовался?
Шустов достал из кармана платок и вытер им шею и лоб.
— Ра-разумеется, — сказал он, пытаясь выдавить на губах улыбку.
— В таком случае, — с улыбкой сказал Денис, — считайте, что мы договорились. С сегодняшнего же дня Ефим Виленкин будет объявлен во всероссийский розыск.
Шустов раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Денис остановил его жестом.
— Не стоит меня благодарить, Зелек Александрович, — сказал он с вежливой улыбкой. — Я просто делаю свою работу. Так же как вы делаете свою. Кстати, помните, я сказал вам, что у меня появилась кое-какая информация относительно убийства Гординой.
Шустов сглотнул слюну и поспешно кивнул.
Денис не торопясь вынул из кармана диктофон, положил его на стол и нажал на кнопку.
Раздался шум, похожий на чей-то горестный, протяжный вздох.
— Дефект пленки, — пояснил Денис. — Сейчас начнется.
«Да… — сказал громкий женский голос. — Ты меня знаешь, я церемониться не стану…»
«Подожди, — ответил мужской. — Давай не будем пороть горячку».
«Насчет „пороть“ — это ты к своим потаскушкам. Я на твои масленые глазки не клюну».
«Но…»
«Никаких „но“. В общем, так, душа моя, либо ты возвращаешь, что мне причитается, либо завтра же заявление ляжет на стол прокурору. Вместе с записью этого разговора».
«Подожди… Ты что, записала наш разговор на пленку?»
«Поразительная догадливость! И какая быстрота мысли!»
«Хм… Ну что ж, это меняет дело».
«Рада, что ты пришел к такому выводу…»
Денис нажал на «стоп». Посмотрел на бледного Шустера:
— Ну что скажете, Зелек Александрович?
— По поводу чего?
— По поводу только что услышанного. На пленке был ваш голос?
Зелек достал из пачки, лежащей на столе, сигарету. Прикурил от зажигалки. Несколько раз глубоко затянулся.
— Ну? — спросил его Денис.
Шустов улыбнулся.
— Вы знаете, Денис Андреевич, — сказал он спокойным, уверенным голосом, — качество записи не позволяет сказать мне со всей определенностью, что этот голос принадлежит мне.
— Вижу, вы взяли себя в руки, — усмехнулся Денис. — Ну, может, оно и к лучшему. Так, говорите, этот голос не ваш?
— Почему? — сказал Шустов, отгоняя от лица сигаретный дым. — Вполне возможно, что мой.
Денис внимательно за ним наблюдал.
— Нельзя ли послушать дальше? — попросил Шустов. — Чтобы окончательно убедиться.
— Это ничего не изменит, — сказал ему Денис. — Качество записи на всей пленке одинаковое.
— Ай-яй-яй, — покачал головой Шустов. — Ну, значит, ничего не поделаешь. А вообще… — Шустов сделал паузу, чтобы затянуться, — какая разница, мой на пленке голос или не мой? Ведь в том кусочке, который вы дали мне прослушать, не говорится ничего определенного.
— Доли Гордина просит вас вернуть, что ей причитается. А в ответ угрожает положить на стол прокурору какое-то заявление.
— «Какое-то заявление»… «Что ей причитается»… Какие-то расплывчатые, ничего не значащие фразы. На основании этих фраз невозможно сделать никаких выводов. Ведь так, Денис Андреевич? А насколько я понял, никакого криминального продолжения или предисловия у этой записи нет. Иначе мы с вами беседовали бы в другом месте.
